Йона тихо кашлянул и начал: – Мы пытались связаться с вами. – Я вчера не отвечал на звонки, – слабо сказал Эрик. – Эрик, мне очень жаль. Я вынужден сообщить вам, что… Йона помолчал, взглянул на Эрика гранитно-серыми глазами и объяснил: – Юсеф Эк бежал из больницы. – Что? – Вы имеете право на полицейскую защиту. У Эрика задрожали губы, глаза наполнились слезами. – Как вы сказали? Юсеф сбежал? – Да. Эрик испытал такое облегчение, что ему захотелось лечь на пол и уснуть. Он торопливо вытер глаза. – Когда он сбежал? – Вчера вечером… убил медсестру и тяжело ранил еще одного человека, – хмуро сказал Йона. Эрик несколько раз кивнул, и мысли торопливо побежали по новому, пугающему пути. – Он приходил к нам ночью и забрал Беньямина, – сообщил он. – Что вы сказали? – Он забрал Беньямина. – Вы его видели? – Не я. Симоне… – Что произошло? – Симоне сделали укол, сильное обезболивающее, – медленно начал Эрик. – Я как раз получил результаты анализов. Препарат под названием альфетанил, его используют во время серьезных хирургических операций. – Но она хорошо себя чувствует? – Выкарабкается. Йона кивнул и записал название лекарства. – Симоне говорит, что Беньямина забрал Юсеф? – Она не видела лица. – Понятно. – Вы найдете Юсефа? – спросил Эрик. – Найдем, можете на нас положиться. Его объявили в государственный розыск. Он тяжело ранен. Никуда не уйдет. – Но у вас нет никаких следов? Йона твердо взглянул на него: – Я уверен, что мы его скоро поймаем. – Хорошо. – Где вы были, когда он пришел к вам в дом? – Спал в комнате для гостей. Принял снотворное и ничего не слышал, – объяснил Эрик. – И когда он явился к вам, то в спальне мог увидеть только Симоне? – Вероятно. – Именно в это мне не верится, – заметил Йона. – Не увидеть гостевую комнату легко, она больше похожа на гардероб. И если дверь в туалет открыта, то вход в гостевую комнату не виден. – Я не об этом, – сказал комиссар. – Я имел в виду, что это не вяжется с Юсефом… Юсеф не делает людям инъекций, он ведет себя гораздо агрессивнее. – Может быть, его поведение только кажется нам агрессивным, – предположил Эрик. – Что вы хотите сказать? – Возможно, он знает, что делает. Ведь вы не нашли на нем отцовской крови, когда увезли его из дома. – Да, но… – Это значит, что он действовал систематически, хладнокровно. Только подумайте – он решил проникнуть ко мне, чтобы забрать Беньямина. Оба замолчали. Краем глаза Эрик видел, как светловолосая женщина над кофеваркой подносит чашку ко рту, глядя на крыши больничных строений. Йона посмотрел в стол, потом встретился взглядом с Эриком и сказал – искренне, со своим мягким финским акцентом: – Мне правда очень жаль, Эрик. Простившись с комиссаром перед дверями комнаты отдыха, Эрик пошел к себе в кабинет, во время ночных дежурств служивший ему и спальней. Ему не верилось, что Беньямина похитили. Неправдоподобно, абсурд – какой-то чужак вломился к ним в дом, протащил его сына через прихожую на лестничную клетку, выволок на улицу и увез неизвестно куда. Ничего не сходится. Юсеф Эк не мог забрать его сына. Никак не мог. Эрик отказывался так думать. Это невозможно. С ощущением, что все вокруг становится неуправляемым, Эрик сел за старый письменный стол и принялся звонить, звонить, звонить одним и тем же людям, словно по оттенкам их голосов он мог понять, что они упустили какую-то важную деталь, что они лгут или скрывают информацию. Позвонив Аиде в третий раз, Эрик почувствовал, что близок к истерике. В первый раз он спросил, не знает ли она об особых планах Беньямина на выходные. Во второй раз попросил телефоны его друзей – он не знал школьных приятелей Беньямина. В третий – спросил, не поссорилась ли она с Беньямином, и оставил ей все телефоны, по которым его можно найти, в том числе телефон больницы и мобильный Симоне. Эрик еще раз позвонил Давиду; тот подтвердил, что в последний раз видел Беньямина вчера в школе. Тогда Эрик принялся звонить в полицию и спрашивать, что предприняли полицейские. Потом обзвонил все больницы Стокгольма. Десять раз набирал номер Беньямина – телефон был выключен. Звонил Йоне и кричал, что полиция должна ускорить поиски, что комиссар должен затребовать дополнительные силы и что он, Эрик, просит его сделать все возможное и невозможное. Эрик подошел к палате, в которой лежала Симоне, и остановился перед дверью. Стены поплыли перед глазами, воздух словно сгустился. Голова с трудом соображала. В мозгу стучало: “Я найду Беньямина, я найду Беньямина”. Через стеклянное окошко в двери Эрик посмотрел на жену. Она уже не спала. Утомленное, растерянное лицо, бледные губы, темные круги под глазами углубились. Светлые рыжеватые волосы спутались от пота. Симоне крутила кольцо на пальце, водила им вверх-вниз. Эрик запустил пальцы в волосы. Задел подбородок, почувствовал, как отросла щетина. Симоне увидела его в окошко, но выражение ее лица не изменилось. Эрик вошел и тяжело сел рядом. Симоне взглянула на мужа и опустила глаза. Губы болезненно искривились. Крупные слезы набухли в уголках глаз и скатились по щекам, нос покраснел от плача. – Беньямин хотел схватиться за меня, тянулся к моей руке, – прошептала она. – Но я лежала там, как… я не могла пошевелиться. Слабым голосом Эрик сказал: – Я только что узнал, что Юсеф Эк сбежал, сбежал вчера вечером. – Мне холодно, – прошептала Симоне. Она оттолкнула его руку, когда он хотел натянуть на нее голубое больничное одеяло. – Это ты виноват, – сказала она. – Это тебе свербило гипнотизировать, и ты… – Перестань, Симоне, я не виноват, я пытался спасти человека, это моя работа… – А твой сын как же? Он не считается? – закричала Симоне. Эрик хотел наклониться к жене, но она оттолкнула его и прерывающимся голосом заявила: – Я звоню папе. Он поможет мне найти Беньямина. – Мне совсем не хочется, чтобы ты ему звонила. – Так и знала, что ты это скажешь. Но мне наплевать, что тебе хочется и чего не хочется. Я только хочу вернуть Беньямина.