– Я найду его, Сиксан. – И почему я тебе не верю? – Полиция делает что может, а твой папа… – Полиция? Полиция упустила этого психа, – нервно сказала она. – Разве не так? Они и не собираются ничего делать, чтобы найти Беньямина. – Юсеф – серийный убийца, полиция будет искать его и найдет. Но я не дурак, я понимаю, что до Беньямина полицейским дела нет, о нем они не думают. То есть думают, но не так, как мы, не так… – Я же сказала, – раздраженно оборвала она. – Йона Линна объяснил, что… – Это он виноват, он заставил тебя провести этот сеанс! Эрик покачал головой и с трудом сглотнул. – Это было мое решение. – Папа все сделает, – тихо сказала Симоне. – Я хочу, чтобы мы вместе вспомнили каждую, даже самую незначительную деталь. Мы должны подумать, посидеть спокойно, чтобы… – Да что мы можем сделать?! – закричала она. Стало тихо. Эрик услышал, как в соседней палате кто-то включил телевизор. Симоне лежала, отвернувшись от мужа. – Мы должны подумать, – осторожно повторил Эрик. – Я не уверен, что это Юсеф Эк… – Ну ты и дурак, – оборвала Симоне. Она попыталась встать, но не смогла. – Можно мне кое-что сказать? – Добуду пистолет и найду этого Эка, – не унималась Симоне. – Входная дверь была открыта две ночи подряд, но… – Я говорила, – перебила она. – Я же говорила, что кто-то был в квартире, но ты мне не поверил. Ты никогда мне не веришь. Если бы ты только поверил мне… – Послушай, – прервал ее Эрик. – В первую ночь Юсеф Эк лежал в своей койке в больнице. Он не мог прийти в квартиру и открыть холодильник. Симоне не слушала его, она пыталась встать. Сердито постанывая, добрела до шкафчика, где висела ее одежда. Эрик, не помогая ей, стоял и смотрел, как она одевается, дрожа и тихо ругаясь. Глава 24 Вечер субботы, двенадцатое декабря Только вечером Эрик наконец забрал Симоне из больницы. В квартире все было свалено в кучу, ночная рубашка с пижамой валялись в коридоре, горел свет, в ванной из крана лилась вода, обувь разбросана по всему коридору, телефон на полу, батарейки лежали рядом. Эрик и Симоне огляделись. Их не оставляло мерзкое ощущение, что их дом никогда больше не будет прежним. Вещи стали чужими, бессмысленными. Симоне подняла стул, села и принялась стаскивать сапоги. Эрик закрутил кран в ванной и пошел в комнату Беньямина. Посмотрел на красную крышку письменного стола. Учебники в серых бумажных обложках лежали возле компьютера. На доске для заметок – фотография Эрика времен Уганды, улыбающегося и обожженного солнцем, руки в карманах медицинского халата. Эрик коснулся джинсов Беньямина, висевших на стуле вместе с черным свитером. Он вернулся в гостиную и увидел, что Симоне стоит с телефоном в руке. Она вставила в аппарат батарейки и начала набирать номер. – Кому ты звонишь? – Папе. – Можешь немножко погодить с этим? Она позволила ему забрать телефон. – Что ты хочешь сказать? – устало вздохнула она. – Я не могу встретиться с Кеннетом, не сейчас… Эрик замолчал, положил телефон на стол, провел рукой по лицу, потом начал: – Пойми, я не хочу отдавать все, что у меня есть, в руки твоего отца. – Прекрати, – оборвала Симоне. Она с обидой взглянула на мужа. – Сиксан, мне сейчас немножко трудно собраться с мыслями. Мне хочется кричать или я не знаю что… я не смогу сидеть рядом с твоим отцом. – Ты все сказал? – спросила Симоне, протягивая руку к телефону. – Дело касается нашего ребенка. Она кивнула. – При чем тут твой отец? – продолжал Эрик. – Я хочу, чтобы мы с тобой искали Беньямина… вместе с полицией, именно так, как положено. – Мне нужен мой папа. – Мне нужна ты. – Вот в это не верю. – Почему… – Потому что ты просто хочешь распоряжаться мной, – отрезала Симоне. Эрик сделал круг по комнате, остановился. – Твой отец на пенсии, он ничего не сможет сделать. – У него остались связи. – Он так думает. Он думает, что у него остались связи, думает, что он все еще комиссар. Но он всего лишь обычный пенсионер. – Ты не знаешь… – Беньямин – не хобби, – оборвал Эрик. – Мне наплевать, что ты говоришь. Симоне посмотрела на телефон. – Если он приедет, я не смогу здесь оставаться. – Ну и не оставайся, – тихо сказала она. – Все, чего тебе хочется, – это чтобы он явился сюда и сказал, что я виноват, что во всем виноват я. Как когда мы узнали, что Беньямин болен: во всем виноват Эрик. Я понимаю, тебе удобно обвинять меня, но мне… – Ты ведешь себя несерьезно, – с улыбкой перебила Симоне. – Если он приедет, я уйду. – Наплевать, – процедила Симоне. У Эрика опустились плечи. Симоне, стоя вполоборота к нему, набирала номер. – Не делай этого, – попросил Эрик. Она не смотрела на него. Он знал, что не может остаться. Когда приедет Кеннет, находиться в доме будет невозможно. Эрик огляделся. Здесь нет ничего, что он хочет взять с собой. В тишине он услышал гудки, увидел у Симоне на щеке тень от ресниц.