Домой к жене Сэм больше не вернётся, только заедет в канун Нового года, как влюблённый сын заехал бы к любимой матери, и расскажет ей всё от и до. Оставит подарки, и ключи от квартиры, которую он с таким трудом приобрёл за полгода до этого, соберёт вещи и уйдёт. Жена, с высоты лет, будет готова простить ему эту мужскую слабость, она не захочет терять ни мужа, ни отца своего ребёнка – мальчику только исполнится десять лет. Но Семён не захочет её слушать и слышать, его мир умело перекроили, а за спиной пришили крылья. На этих крыльях он будет летать целый год, переехав жить к Алисе. Она продолжит расширять его воображения, делая будни праздниками, а ночи райскими от нескончаемых ласк и секса. Хотя чаще её не будет дома, Алиса не бросит путешествовать и учиться, стремясь открыть своё турагентство. Да и Сэм не будет ждать её возвращения по вечерам у окошка. Он всерьёз увлечётся профессией бармена, поедет в Москву, на двухнедельные курсы, и не куда-нибудь, а прямиков в Барменскую ассоциацию России. Всего, в общей сложности, за сорок четыре часа, включая практику, научится не только миксовать коктейли, но освоит разные фишки и фокусы, способы подачи разных напитков, современные модные тенденции и стили… А самое главное – успешно сдаст экзамен и получит диплом этой самой ассоциации барменов. Ему предложат остаться в Москве, хороший заработок и престижное место работы, но он вернётся к Алисе, чтобы постепенно осуществить её мечту. На это у Семёна уйдёт ещё целых семь лет, шесть из которых будут мучительно сложны, как для Алисы, так и для него самого. Он будет пытаться вернуть её всеми способами назад, чтобы она стала прежнее беззаботной девочкой. Спустя год после знакомства Алиса впервые поедет в Индию, и попадёт в Ауровиль. К этому времени, несмотря на протесты со стороны бывшей жены, Сэм настоит на разводе, и тогда все его мысли смогут спокойно крутиться вокруг Алисы, работы и накопления средств на открытие коктейль-бара. Он будет ждать возвращения своей ненаглядной путешественницы и готовиться сделать ей предложение, напрочь забыв, что Алису нельзя ни окольцевать, ни приручить, ни изменить в угоду своим желаниям. «Вероятнее всего,– думал потом Сэм, анализируя ситуацию. – Всё совпало так, что лишь подтолкнуло Алису сделать окончательный выбор в пользу Ауровиля». Она вернётся из поездки и будет говорить нескончаемым потоком информации о чудо-городе, где ей хотелось бы остаться жить. «Это на юге Индии, ты должен увидеть Ауровиль своими глазами, потому что у меня не хватает эпитетов передать всю необычность той атмосферы. Это место, где нет политики, религиозных предубеждений, и национальностей». Великим подвигом с её стороны, был приезд домой, чтобы забрать с собой Сэма. Она хотела встретить их второй совместный Новый год в Ауровиле. «Это место духовной силы, – продолжит Алиса свои уговоры. – И означает «город Рассвета. Да, это город-эксперимент, город-утопия, современная коммуна, существующая с конца шестидесятых годов. Говорят правда, что процветанию города-мира изначально помогло покровительство ЮНЕСКО и самого правительства Индии, и он до сих пор не потерял свой статус, но ты должен, ты обязан там побывать!» Своеобразное место, в котором теряется понятие привычной жизни русского человека, и коммунального рая многих европейцев, совсем не подходило под образ Зазеркалья, но Алисе там захотелось попробовать пожить. Сэм в конечном итоге сдался и, отложив предложение руки и сердце на более подходящий момент, полетел вслед за своей любимой. Бедным в Ауровиль изначально путь был заказан, да и немногие туда спешили попасть, хотя целью «международного города» было стремление к истине. Истине в понимании философии индуизма и, пожалуй, самой гуманной из религий, допускающей, что любое религиозное течение – это способ познания Бога. Алиса упорно твердила Сэму, пытаясь убедить его в верности своего выбора, что истина – это цель, а Бог – это способ её достижения. Что Ауровиль – это высшая ступень познания истины. «Это не Ашрам, где община сплачивается вокруг какого-нибудь гуру, отдавая при это всё своё имущество и средства на благо этой самой общины. В Ауровиле,– повторяла она. – Ты можешь верить хоть в Одина, хоть в НЛО, главное никому не навязывать своего мнения. Там нет религий как таковых, денег возможно тоже когда-то не будет, да и сейчас налички нет, расчёт по местной аурокарте или же вообще продукты и многое другое бесплатно! Мы можем открыть там коктейль-бар и не один, вот тебе, пожалуйста, и заработок, потому что без дела будет трудно… Там, образно говоря, либо ты мастер, а значит должен набрать себе учеников; либо сам стать учеником». На деле всё оказалось куда прозаичнее и так далеко от первоначальной идеи «духовного без материального», что просто постепенно перешло в антиавторитарный социализм. Сэм быстро сообразил, что Ауровиль – это общество, основанное на федерации самоуправляющихся трудовых коллективов. Ему хватило нескольких дней, чтобы понять, здесь он не сможет жить, даже если ему за это будут платить. Чудо-утопия, город построенный посреди пустыни, хоть и на берегу океана, продукты с приставкой «эко», духовные практики, стремление к познанию себя… всё это было бы действительно чудом, если бы не существовало за счёт духовного или так называемого нью-эйджевого туризма. Сэм попал как раз в разгар туристического сезона, который начинался с декабря и длился до конца марта. При наличии средств тут можно было позволить себе снять вполне приличное жильё, а не жить в привычном для местных аборигенов-талимов сарае с соломенной крышей, в полной антисанитарии. Семён узнал, что талимы до сих пор считали жителей Ауровиля колонизаторами и соглашались трудиться за мизерную плату. «Ничего не меняется в мире, и в отдельно взятом городе, пусть и с таким призывным названием Ауровиль или город Рассвета»,– говорил он. Ни о каком коктейль-баре и речи там не могло идти, разве что только о вегетарианском кафе. Об алкоголе и сигаретах можно было сразу забыть. Сэм плюнул с досады тогда и уехал, оставив Алисе на местном ауросчету все свои накопленные за год средства… Она вернётся к нему в начале лета, вся такая одухотворённо просветлённая, почти порхающая, сияющая всеми цветами ауры. Будто бы и не было полгода разлуки, пустоты, и пропасти непонимания. Сэм на тот момент будет жить с отцом, наконец-то помирившись с ним и найдя общий язык с так называемой мачехой. Понять отца он смог лишь встретив Алису, и оставался ей за это очень благодарен… И снова новое испытание преподнесёт ему приезд той, что могла стать его женой. Алиса, может и изменится как-то внешне, но тяга к приключениям у неё не пройдёт. Новые планы на жизнь, открытие центра йоги, вегетарианского кафе, магазина экологических продуктов… Фонтан идей, журчащая вода слов, – выходило красиво и прибыльно, – но на всё нужен был начальный капитал. Сэм усадит её перед собой, в один из вечеров, и скажет: – У вас там, в индуизме или буддизме, это неважно сейчас, может и много жизней – реинкарнации всякие, перерождения или как вы это ещё называете «метемпсихоз». А у меня одна жизнь, и другой не будет, маленькая моя! Я видел смерть в глазах своей мамы, и понял, что после больше нет ничего, там пустота в невыразимом ничто. Хоть я и не верю в бога, но стараюсь не грешить, и прежде всего не делить мир на чёрное и белое, плохое и хорошее. Этому меня научила ты, Алиса! Но теперь я вижу, что ты пытаешься убежать из этого мира и от себя самой. Если тебе не нравится то, что тебя окружает, и то, чем ты наполнена – изменись. – Так я пытаюсь, ищу себя, разве не видно? – Сейчас ты мне напоминаешь адепта секты, честное слово! Сдался тебе этот город Рассвета, когда твой внутренний мир намного ярче и образнее… был. Сейчас уже не знаю. Ты потеряешь себя, Алиса и я сойду с ума. А как же коктейль-бар, туристическое агентство? – Так я и хочу открыть бар, только без алкоголя и строго с вегетарианским меню, из экологически чистых продуктов. – Тьфу ты! Да у нас климат уже другой… нет уже в земле столько витаминов и минералов, её по-любому надо удобрять. Для органических удобрений нужен соответствующий замес, да что там говорить, если у нас даже дождь кислотный и солнце с передозом радиоактивности. – Хорошо, допустим, из обычных продуктов,– не унималась Алиса. – А чем тебе не нравится вегетарианство? Оно продлевает жизнь, между прочим. И все диетологи советуют отказаться от мяса и молока. – Ну вот ты и ответила на свой вопрос. Ключевое слово – диетологи. Диета не может быть пожизненной, если только ты не хронически чем-то болен, а некоторым, наоборот, вообще противопоказано есть сырые овощи и фрукты, пить соки. И хочу тебе сказать, что средняя продолжительность жизни в Индии шестьдесят три года, а в Скандинавии, где в основном в меню мясо и жирная рыба – около семидесяти пяти. Разницу чувствуешь? Всё хорошо в меру, Алисонька. Впрочем, решать тебе, да и кто я, чтобы давать советы? – Нет, ты наверное прав. Надо открывать туристическое агентство и коктейль-бар,– решила тогда Алиса. Знаешь, я впервые в жизни соглашаюсь с кем-то, это на меня не похоже. Нет, мы точно созданы друг для друга и никогда не расстанемся. Никогда! – и после непродолжительной паузы она добавит. – А я вот знаешь что сейчас подумала? Если мне не нравится картина мира вокруг, я ведь могу её перерисовать или добавить красок поярче, а? – Запросто! – Сэм воодушевлённо воспринял её философские мысли. – Ты вообще можешь взять чистый лист и нарисовать что-то новое, у тебя ведь уже есть палитра опыта. Вот только не копию прошлой картины, ты же умеешь думать и придумывать что-то ни на что не похожее. Алиса его тогда услышала и на какое-то время стала даже лучше прежней, той юной девушки из Зазеркалья. Но потом Сэму снова пришлось вытаскивать её из очередного приключения, а потом ещё и ещё… *** Сейчас, стоя перед светящейся вывеской своего бывшего коктейль-бара «Зазеркалье», захотел прикурить, но вспомнил, что сигареты остались в дублёнке. – Прошлое должно оставаться в прошлом, сейчас меня ждёт Снежана,– сказал он самому себе решительно, и войдя в помещение тут же поспешил к барной стойке: – Артём, сделай мне, пожалуйста, чего-нибудь на коньяке из категории «Незабываемый». Не сильно только незабываемый, так чтобы сразу крышу не снесло у дамы. «Александр №2» например. Рецепт помнишь? – Обижаете! Всего по тридцать миллилитров: коньяк, сливки, крем-какао браун, и чуток мускатного ореха сверху. – Кравчик! Дай пять! – Сэм выставил вперёд ладонь, чтобы бармен по ней ударил. – А на ужин есть чего-нибудь съедобного и аппетитного, но не тяжёлого для желудка, чтобы не уснуть? Из рыбного, например? – Креветки есть! Можно соте приготовить. – Это рыбное, по-твоему, ? Впрочем, давай креветки, но не переборщите с чесноком там. И греночки поджарь, а я пока посмотрю ещё чего-нибудь,– он схватил тут же меню с барной стойки и, сунув подмышку, направился к столику, где сидела Снежана. – Всё в порядке?– спросила она, едва Сэм присел. – У меня всегда всё отлично. Спешу вас успокоить, что и сегодня ничего не изменилось, везде полный порядок. А вы как? Проголодались наверно? – Нет. Кофе прекрасно отбивает аппетит, а коньяк бодрит. И ваш коктейль, кстати, очень даже сытный. Я с мороза его плохо распробовала, но потом всё-таки сделала ещё глоток, и поняла, что он наверное тоже из категории «Незабываемый». Сэм расплылся в улыбке, как Чеширский кот, и повернул голову, чтобы окликнуть Артёма. Но тот уже сам лично спешил с подносом в руках, неся два коктейля. – Спасибо, дружище! Медаль тебе за скорость… Вот, Снежана, попробуйте этот шедевр и оцените любимый коктейль Джона Леннона, который он называл «Милкшейк». – Шутите? – Шутить я конечно люблю, но тут вполне серьёзно. Вообще коктейль называется «Александр №2». Предполагаю, что сейчас вы меня спросите про первый номер? Так? – Поражаюсь вашей проницательности, Сэм. – Да, у меня случаются озарения. Но «Александр №1» тоже существует. Там вместо коньяка – джин и белый крем-какао, а не коричневый, сливки и мускатный орех. – Никогда бы не подумала, что коньяк сочетается со сливками. Честно. – Это уже дело вкуса, тоже откровенно вам признаюсь. Я вот на дух не переношу разбавленный колой виски или бренди,– Сэм скривил такую мину, его аж перекосило всего. Снежана не смогла удержаться и запрокинув голову назад громко засмеялась. – У-уф, умеете же вы рассмешить! Вы не актёр?– немного успокоившись спросила она. – К сожалению, я обычный техник по налаживанию пищевого оборудования, – он на несколько секунд засмотрелся на кулон в виде снежинки, сверкнувший голубыми огоньками у неё на шее. Потом перевёл взгляд на мочки ушей, и увидел, что они явно проколоты, но серёжек в них нет. Семён тут же вспомнил, что видел очень похожие на её кулон серьги, когда выбирал подарок для Алисы, в одном из ювелирных салонов в центре города, в надежде, что та вернётся к Новому году. «Не рановато ли я думаю о презентах для незнакомой, пусть и такой сногсшибательной женщины?» – подумал он, и моментально отогнав от себя глупые мысли продолжил. – А вы? Вот вы точно должны быть актрисой,– и прищурив левый глаз добавил,– голливудской. – Вообще, я художник… ца… – Художникца?! Это очень интересно, – Сэм взял коктейльный бокал и приподнял над столом. – У меня созрел тост. – Да? – Да! Разрешите выпить за вас, Снежана? Вы необыкновенная, как зимняя сказка; как чудо, которого долго ждёшь, и удивляешься, когда оно случается. Вы снегурочка, сотканная из тысячи снежинок. Не спешите растаять только, пожалуйста!… Кажется меня начало заносить, как на заснеженной дороге… Вы только не подумайте… – Кхм… Шеф, креветки подавать? – нарушил атмосферу романтики Артём. – Ох, как ты вовремя, как же ты вовремя, так бы и задушил тебя от радости,– Сэм покачал головой. – Подавай, раз готово. И коньяк неси! Коктейли коктейлями, а под креветки лучше чистый коньяк. Вы же не против, Снежана? – Если только совсем чуть-чуть, я немного устала сегодня. – Конечно, как скажете. Я вот больше виски люблю, из тех, что покрепче, но с коньяком у меня особая дружба. Начинаю пить и вроде как мы близкие друзья, особенно сигарные коньяки, они отличаются по вкусу от обычных. Вы курите сигары? – Нет. Я и сигареты не курю,– Снежана улыбнулась. Запах от креветок в томатно-перечном соусе с чесноком и сыром, вызывал обильное слюноотделение и она еле сдерживала себя. Потом, мысленно плюнув на всё, взяла гренку, отломила краешек и с удовольствием положила на него креветку и немного соуса. Наслаждение было неописуемым, от сочетания вкусов, и Снежана закрыла глаза. Хруст гренки во рту на несколько секунд даже оглушил её и она перестала слышать Сэма. А он продолжал рассказывать ей о коньяке. – Шесть звёзд, молодцы наши! Да? – наконец донеслось до неё. – Да-а, молодцы, безусловно!– совершенно не понимания о чём речь, ответила Снежана. Но про себя решила, что наши априори не могут быть не молодцы, просто у некоторых качество продукции ниже международных стандартов, да и упаковка блеклая. – Вы так и не попробовали коктейль… А давайте-ка я продолжу тост, потому что хочу выпить за вас как за уникальной красоты женщину, как за снежинку, которую мне посчастливилось увидеть воочию. – Намекаете на то, что я могу растаять? – Нет, ну что вы! Это я к уникальности говорю, вы же наверняка знаете, что двух одинаковых снежинок не бывает? И как говорят, во вселенной нет столько атомов, сколько существует комбинаций снежинок. – Даже до такой степени?