— Прекрати! — рыкнула она. — Я всё поняла. Квиты! — Иди ко мне! Хочу знать, насколько хорошо ты поняла, — усмехнулся я и отложился в сторону нож. — Вполне, — Лайнеф повернулась ко мне спиной, подложив руку под голову. Неужели спать собралась?! Её пренебрежение приказом стало не на шутку злить меня. — Кто-то обещал быть покорным, — подбросив в костер сухих веток, я стянул сапоги. — Заметь, только прилюдно, — зевнула она. — Вот как? Значит война? — я бесшумно преодолел разделяющее нас расстояние, развернул бестию к себе лицом, намереваясь встряхнуть хорошенько, и напоролся на смеющиеся глаза. Я оторопел. Да она подтрунивала надо мной! Грудной, бархатный, искренний смех пленительным эхом разнесся по подножью величавых гор. Впервые я слышал, как она смеётся. И будь я проклят, если солгу! Мне понравился этот звук — смех уверенной в себе женщины, знающей цену редкому веселью. Невозможно было не заразиться. — Ах, ты, шельма! Смеяться над своим господином? Ну я тебе сейчас задам взбучку! — околдованный ею, я завалился на принцессу, перекатился на спину, увлекая эльфийку на себя. Лайнеф села на меня сверху. Спутанные, вьющиеся волосы темным ореолом легли на плечи, обрамляя улыбающееся лицо и белоснежную шею, всполохи языков пламени от костра отражались в огромных карих глазах. Моя воинственная наездница была великолепна. Я нетерпеливо рванул лоскуты, пожирая голодным взглядом обнажённое тело. — Ты покормишь меня? — Ну, раз ты пришёл сам… — акцентируя внимание на этом факте, она многозначительно посмотрела на меня. Я зарычал, требуя немедленного ответа, ослепительная улыбка обнажила ровные белоснежные зубы. — То ДА! — Чувствую, скучать мне больше не придется, — усмехнулся я, запустил пятерню в её волосы и притянул эльфийку к себе. * * * — Лайнеф, подъём! Нам пора в путь! — тормошил я эльфийку за плечо, но темная не открывала глаз. Покрытая свежими царапинами, бледная, опустошённая, она пребывала в глубоком сне. Дьявол! Как же так? Я же всегда знал, когда следует остановиться, отчетливо чувствуя ту грань, за которой для жертвы наступал предел. С Лайнеф было всё иначе. Как дурман, слишком сладка, слишком желанна. Раз за разом доводя её до оргазма, я срывался и бесконтрольно пил и пил из неё жизнь, наполняя зверя силой и убивая эльфийку. — Твою ж мать! Ненасытный ублюдок! — проклиная собственную сущность, выругался я в сердцах и кулаком долбанул по камню, сдирая кожу в кровь. Гора ответила эхом недовольства, как только паутинка трещин расползлась под моей рукой, и контрастом в памяти всплыло разносившееся эхо её смеха, что этой ночью потревожило покой седых скал. Подхватив темную, я кое-как забрался в седло, усадил впереди себя и, прижимая к груди бесчувственное тело, пришпорил Сумрака. Знакомые пейзажи, доселе радовавшие глаз, сменялись один за другим, но сегодня они не грели черную душу своим великолепием. Чуждое, непонятное беспокойство за принцессу мешало созерцать всю эту красоту. Сон, в котором пребывала сейчас Лайнеф, мог стать беспробудным. Привычно забирая, но не умея давать, хватит ли у неё сил выжить, я не знал. Под топот лошадиных копыт время перевалило за полдень, а темная всё спала. Злость на себя выела мозг, и ей уже не хватало во мне места. Очередной порцией ненависти она вылилась на эльфийку. Впервые, рядом с Лайнеф я ощутил себя слабым, неспособным управлять сущностью, сдержать алчность инкуба. Как смела она быть столь доступной, что позабыла о собственном инстинкте самосохранения?! Когда до Данноттара оставался от силы час-полтора пути, в ярости я стал хлестать её по щекам: — Проснись! Проснись, чёрт тебя побери! Неожиданно тонкие пальцы вцепились в моё запястье, веки подернулись, гневный взгляд карих глаз сфокусировался на мне: — Полегче, ублюдок! Так ты свернешь мне челюсть. Даже её грубость вдруг стала важна. Испытывая облегчение, я разразился громким хохотом. — Демон, ты меня или убьёшь, или покалечишь, — проворчала эльфийка, зажимая уши. Она медленно села, поморщилась и посмотрела на меня. — Может лучше вернёшь невредимой в Килхурн? — За каким чёртом тебе сдались эти развалины, если в качестве моей жены ты станешь хозяйкой полноценного и процветающего замка? Не зли меня, темная! — вспоминая килхурнского демона, я ощутил, как расплавленным свинцом закипает в жилах гнев. Неужели всё дело в этом щенке? — Твой будущий муж может проявить завидное терпение, но не советую дергать зверя за усы. — Ах, даа, муж … Мы не обсудили один важный аспект, касательно этого вопроса. Вот мерзавка! Еле языком ворочает, от слабости вся дрожит, стоит отпустить — на землю свалится, а от своего не отступится. Что за баба?! Ну-ну, … собака лает — караван идёт. Послушаем, что там за условие. — Говори! Я готов тебя выслушать. — Ну что ж, — она на секунду замешкалась с ответом, — Моё условие — мы не спим вместе. — Что? — заорал я шокированный, останавливая коня. Сжимая в пятерне лицо этой дряни, я зафиксировал её взгляд, требуя полного внимания. — Это что за дерьмо? Грозная воительница струсила? Пошла на попятную после сегодняшней ночи, так? Предпочитаешь, чтобы данноттарские шлюхи отдувались за тебя? — Только посмей! Подобного оскорбления я не потерплю! — процедила она, членораздельно выплевывая каждое слово мне в лицо. — Послушай меня внимательно, детка! — встряхнул я эльфийку, на что она безуспешно попыталась оторвать мою руку от своего лица: — Я не собираюсь выполнять твоё гребанное условие! После того, как ты принесешь прилюдно клятву в верности и станешь моей женой, я буду брать тебя где и как хочу. И даже позу в процессе буду выбирать я, — цинично оскалился, но ведомый праведным гневом, тут же буквально взревел, — Ты всё поняла? Ей ничего не оставалось, кроме как утвердительно моргнуть. — Умница, детка! — усмехнулся я, большим пальцем погладил её щеку и выпустил лицо, вновь хватая поводья. Однако Сумрак не успел и десяти шагов ступить, когда воцарившееся молчание нарушили следующие слова: — Что ж, если данное условие для тебя неприемлемо, остаётся только полагаться на порядочность вождя. — Поясни, — о чем она толкует, я никак не мог понять. — Дай слово, что все возможные отпрыски нашей связи будут тобой признаны законными наследниками своего отца. Я буквально оторопел. Что за бред?! Уж не тронулась ли она умом, или настолько прижилась в мире смертных, что начисто позабыла историю темного? Все знают, что в союзе эльфа и демона наследники невозможны, и с природой здесь не поспоришь. Как бы там ни было, на такое условие можно пойти — за язык я её не тянул: — Ты помнишь, чем нюх инкуба отличается от всех остальных? — решил сразу предупредить я эльфийку. — Инкуб моментально учует запах другого самца, покрывшего собой самку. Поэтому даже не думай меня обхитрить, темная. Что же касается отпрысков — я признаю, если в нашей связи родится наследник, но вынужден тебе напомнить, принцесса, что за всю историю существования наших рас подобного не произошло. Так что мне не составит труда выполнить это условие нашего союза. — Значит с условием я прогадала… — она вздохнула, осматривая окружающий ландшафт. — Тогда могу ли я поставить тебе иное условие? — О, нет! Хватит торговаться, Лайнеф. Остановимся на втором варианте, — усмехнулся я. — Приготовься, за этой горой ты увидишь свой новый дом. — Ну что же… быть посему. Как пожелает вождь… — бесцветным голосом произнесла она, взирая на север. — Поторопи коня, Мактавеш. Желаю видеть Данноттар. Довольный исходом спонтанных переговоров, я рассмеялся. Всё было так, как я хотел. Всё! Отчего тогда присутствовало странное чувство, что меня обвели вокруг пальца? … ____________________ Beikaer rhavan! Saurar Wethrinaer! Leithia! — Высокомерный дикарь! Грязный обманщик! Отпусти! Глава 19 (АЛИСТАР) Несмотря на весенний сезон, вечера в Каледонии были достаточно холодными, и пикты, носившиеся по внутреннему двору замка, зябко кутались в свои шерстяные пледы. Весьма забавно выглядели здоровые, рослые мужчины и закаленные северными ветрами дородные девки, бегающие по площади, готовясь к встрече вождя, возвращающегося в свои владения. Многие бы назвали мое отношение к ним высокомерием, но да что с того — факт оставался фактом. Хохма, да и только! Люди всегда вызывали мою легкую усмешку своими неловкими движениями и странными привычками, но было нечто такое в этих странных существах, что порой заставляло смотреть на них даже с некоторым уважением. Привыкали мы друг к другу достаточно долго. Поначалу демоны невзлюбили физически уступающих нам представителей мира смертных. Правда местных девиц это не коснулось — своей покладистостью они безо всяких усилий снискали симпатию у подопечных Фиена. Со временем же, когда оный доказал свое право называться вождем на новой земле, мелкие неурядицы прекратились и пикты стали для нас неплохим подспорьем. Недолго мои мысли занимали люди, куда большее любопытство привлекала та, что приближалась к Данноттару. По словам Молоха, вернувшегося с другими головорезами, Фиен держал путь домой не один. Рабыня вождя — эльфийка! Признаться, это стало шокирующей неожиданностью. Воинствующая девка, бойкая, жесткая, но смазливая сучка, с которой отряд демонов столкнулся во время бойни при Килхурне. Это известие также встревожило, ведь замок был весьма лакомым куском, и хвала богам, что Мактавеш отправился туда так вовремя. О нападении саксов на новые владения я узнал несколько раньше, сразу после того злосчастного пожара, уничтожившего ряд построек в Данноттаре. В Каледонии у меня были налажены свои каналы связи. Они же помогли мне больше узнать о спутнице Фиена: девица лет двадцати пяти от роду по человеческим меркам, брюнетка с неестественно бледной кожей, стройная, даже чересчур по мнению моего информатора, закутанная в шерстяной плед. Ничего выдающегося, но что-то беспокоило меня. Было ли то моя привычка отовсюду ждать подвоха, я не знал, однако в последнее время меня всё чаще одолевало непонятное напряжение, предчувствие грядущих перемен. Сцепив руки за спиной, я ходил по крепостной стене, стремясь унять непонятную тревогу, сам не до конца понимая причин своего беспокойства. Ситуация походила на разрозненные куски мозаики, не желающих складываться в единую картину — я что-то упускал… Возникал соблазн посоветоваться с духами предков, с богами-покровителями Темных, но после поджога и учинённого неизвестным лицом обыска в моих покоях я запретил себе прибегать к магии такого типа — устойчивое ощущение слежки не покидало меня. А слежка была, в этом я нисколько не сомневался. Мои рассуждения прервало всеобщее оживление во дворе крепости. Гомон голосов стал нарастать, люди забегали, завершая последние приготовления к встрече своего дражайшего вождя. Повсюду зажигали факелы, разбавляя светом мрак каледонского вечера, озаряя лица пиктов, которые, несмотря на крутой нрав, ни в какое сравнение не шли с демонами. Те же не спеша двигались к центру двора, напоминая могучие скалы меж бушующих волн северного моря — величественные и жестокие. Идя приветствовать первого среди равных — Фиена, темные твари медленно выстраивались в две шеренги, образуя торжественный коридор. Гордо поднятые волевые подбородки, мощные тела, наделенные звериной грацией… Они ждали. Ждали, устремив горящие взоры в сторону внутренних ворот замка, откуда должен был появиться Мактавеш. И я отчетливо понимал, ничто не может поколебать их уверенности в своем вожаке, заставить отступиться. Только пред ним они готовы склонить головы. За демонами, копошась и перешептываясь, собирались люди. Они смотрелись так нелепо на фоне дьявольских исполинов, что невольно снова вызвали усмешку. Находясь в томительном ожидании, все затихли, обратив лица к воротам в надежде первыми лицезреть Фиена, возвращавшегося домой после очередного похода. Всеобщее нетерпение захватило толпу. Громкий рокот разнёсся среди толпы, когда врата распахнулись, впуская ледяной порыв воздуха и без того продуваемого всеми ветрами Данноттара, а вместе с ним всадника на коне. Мактавеша невозможно не признать. От Фиена за версту несло властью и силой. Даже со стен башни бросалась величественная осанка и присущая только ему манера столь естественно, и в тоже время с определённым превосходством держать голову. В приветственном жесте подняв в правой руке меч, он медленно въехал в центр образовавшейся небольшой площади на своем гордом седоком коне, повелительным взглядом обозрел “паству”, и остановился, молчаливо ожидая от воинов и челяди должного почтения. Всё вокруг затихло, люди и демоны, преклонив головы, опустились на колено, беспрекословно подтверждая свою верность вождю, после чего удовлетворенный увиденным Мактавеш разразился приветственным кличем, который подхватила ликующая толпа. Не желая участвовать во всей этой процедуре, только теперь я поторопился спуститься вниз. Не то, чтобы я не признавал власти Фиена в Данноттаре — она была бесспорна. Я не признавал его власти надо мной, демона над эльфом, и неглупый Мактавеш не мог этого не понимать. Наш союз скорее походил на две созданные в противовес стихии, по странному стечению обстоятельств сумевшие примириться и уважать, но не подчиняться друг другу. Я вышел во двор и направился к Фиену. Он уже стоял на земле и под перешёптывание и любопытные взгляды окружающей толпы самолично помогал своей спутнице спуститься с коня. Девушка оказалась не такой уж рослой, как я предполагал — её макушка едва доходила вождю до плеч. Подойдя ближе, первое, что ощутил — эльфийскую ауру. Она была устойчивая, живая, настолько сильная, что только сейчас я понял, как мне не хватало её присутствия. Боги! Я даже не предполагал, что меня так обрадует осознание того факта, что я не единственный эльф в мире смертных. Наконец я мог удовлетворить и своё любопытство снизу-вверх беспрепятственно рассматривая девушку, закутанную в тартан: босые стопы и лодыжки, украшенные несколькими довольно глубокими царапинами, узкие икры и слишком худые, на мой взгляд, колени, что частично закрывал все тот же кусок плотной шерстяной ткани. В удивлении отметив, что для воительницы у неё довольно-таки тонкие запястья, посмотрел на спутанные темные волосы, разбросанные по плечам. Растрепанные, они только добавляли шарму покоренной вождем дикарке. Пока девушка с напускным безразличием оглядывала окружающих ее людей, внимательно обвел черты её лица, изящные губы, тонкий нос и остановился на глазах. Глубоких карих глазах, в удивлении расширившихся, как только взор её остановился на мне. Глаза в глаза! Карие и серые! Госпожа и слуга! Сердце пропустило удар… Прошло несколько бесконечных секунд, прежде чем я понял, что беззастенчиво рассматриваю ту, пред кем в покорности теперь должен преклонить колени. Лайнеф Лартэ-Зартрисс! Урожденная наследница престола Темных эльфов. Та, что должна сидеть на троне Морнаоса и править, твёрдой рукой карая виновных и благосклонностью поощряя верных. Та, кого я искал столько лет и уже отчаялся найти, стояла здесь, как какая-то простолюдинка, ничтожная рабыня, завернутая в кусок шерстяного холста, но гордо расправив спину. Первым порывом было как подобает поприветствовать принцессу, но что-то удерживало меня. Был ли тому вид, в котором сейчас предстала Лайнеф, абсолютно неподобающий особе королевских кровей, гнев ли в её глазах, то ли предчувствие неминуемой ошибки, совершив которую я вполне могу лишиться головы от рук Мактавеша — я на корню подавил в себе сей порыв. Понимая, что немая сцена затянулась, я вынужден был отвести взгляд от принцессы и сделать шаг навстречу вождю, протягивая тому ладонь в поздравлении с удачным трофеем: — Фиен! Вижу, что поход выдался удачным, как, впрочем, и добыча. — Друг мой… — начал было Фиен, но был прерван стремительным движением принцессы, оказавшейся на расстоянии вытянутой руки подле меня. В этот момент все словно исчезло на миг, будто не было ничего: ни замка, ни людей, ни демонов — время застыло, а я словно оказался в каком-то вакууме. Лайнеф с таким ледяным презрением смотрела на меня, что будь в ней хоть на толику развиты такие же способности к магии, какими обладал её отец, только взглядом Лартэ-Зартрисс обратила бы меня в камень. Вероятно, она уже всё решила для себя, обвинила и приговорила меня к казни. Впрочем, не мудрено! Увидеть подданного, который должен бы разделить участь короля своего, живым и здравствующим в доме врага, пусть даже и бывшего, … её чувства я мог понять — яд обиды за отца сковал ее разум и сердце. Но наблюдать за этим было столь тяжело, что я на миг отвел взгляд. Напрасно. Я дернулся, когда тяжелый кулак Лайнеф пришелся прямиком в челюсть. Сразу чувствуется рука воина! Окружающие предметы завертелись непривычными красками, в ушах стоял гул, но именно её удар отрезвил меня и вернул всё на круги своя — в Данноттаре все иначе, другой мир и другие правила, а наследница эльфийского престола только добавила мне уверенности. Пройдясь сухими пальцами по щетине, растирая место удара, с высоты своего роста я воззрился на Лайнеф: — И я рад видеть Вас, принцесса.