— Нет, вы бы себя видели! Алистар, а тебе идут рассеченные брови — девки точно оценят. — А Фиен — красавчик, не иначе. Румяна такие, что одна римлянка точно позавидует, — не прекращал глумиться Даллас. — А ну пошли вон! — рыкнул Фиен, но после увиденной картины, дополненной нашим непотребным видом в скупе с полным хаосом в оружейной, на демонов это не возымело должного действия. — Нет уж, вот теперь мы точно останемся. Когда еще такое увидишь, чтобы вы друг другу морды чистили? — сквозь смех упирался Шагс. — Вождь, прошу, залепи этому ушастому ещё одну оплеуху, уж больно давно я хотел на это полюбоваться. На последнюю фразу головорезы словили один из самых тяжелых в моем арсенале взглядов, не менее суровым их наградил Мактавеш. — Да ладно, Фиен, не серчай! Вы так громко “толковали”, что аж стены тряслись, — хохотнул Даллас и подал нам свежие рубахи. — Народ беспокоится и ждёт своего господина. Да и нареченная твоя уже там. — Сейчас придём, — выхватывая одежду, прорычал Фиен. — Лайнеф обеспечьте всевозможные почести и безопасность. Если с её головы хоть волосок … Фиен красноречиво посмотрел на демонов. Его взгляд яснее слов рассказал о той участи, что грозит обидчику принцессы. — Это ещё спорный вопрос, кому теперь безопасность в замке нужна, — театрально вздохнул Даллас, уводя за собой демонов. Как только двери оружейной вновь закрылись, до нашего слуха донесся приглушённый басистый хохот Шагса. Мы стали приводить себя в более-менее сносный вид — появляться перед челядью избитыми оборванцами не хотелось ни мне, ни Фиену. Стащив разодранную рубаху, я вытер ею окровавленное лицо. Ныло всё тело, но боль в плече беспокоила больше всего. Растирая его, я взглянул на Фиена: — А Даллас прав, разукрасил я тебя отменно. — На себя посмотри! — проворчал Фиен, натягивая чистую рубаху. — Холёный эльф, а выглядишь куском отбивной. Наверно в палатах Валагунда таким красавцем тебя не видывали. Ты б лучше заткнулся, эльф, а то дам волю моей невесте пообщаться с тобой наедине, — добавил он, хмыкнув. Мысли вновь вернулись к Лайнеф. Подумать только… девчонка, что когда-то играла в войну с придворными мальчишками, теперь была военачальником римских легионов. Все боги темного мира, мне нужно было с ней поговорить! То, о чем сказал Фиен, требовало подтверждения из уст принцессы: — Ты дашь мне с ней поговорить наедине? — спросил я вождя. — Нет! — безапелляционно рявкнул он. — Почему? — Ты ещё спрашиваешь? — нахмурив брови, Мактавеш подошёл вплотную ко мне и прямым текстом выдал. — После того, что я узнал о тебе, нужно быть последним кретином, чтобы полностью тебе доверять. Да и смысла не вижу в вашем разговоре — всё уже решено. — Ты хочешь сказать, что эльфийская принцесса, наследница престола, вот так, ни с того ни с сего согласилась на постыдный брак с безродным демоном? — не менее прямолинейно повел я разговор. — Ну отчего же ни с того ни с сего? — передразнил меня Фиен и рассмеялся. — Она поставила мне очень занимательное условие. — Какое же? — Не важно. — Ну уж нет, договаривай! Раз уж я твой советник, я должен быть в курсе всех условий предполагаемого брака. — Алистар, будешь совать свой нос, куда не следует, станешь советником, укороченным на голову, — пригрозил мне Мактавеш. Я понял, что это не беспочвенная угроза — Фиен не разбрасывался обещаниями попусту, но абсолютно его не понимал. Я не видел никакого резона от этого брака ни для него, ни для неё. Более того, сей союз претил мне как таковой. И пусть сейчас я рисковал своей шеей, но я должен был понять, что вообще происходит: — Мактавеш, мы с тобой очень много лет знаем друг друга, и за это время я тебя ни разу не подводил. Не собираюсь и впредь. Но объясни мне, за каким дьяволом тебе понадобилась Лайнеф? Та, что никогда не сможет дать тебе наследника, никогда не станет послушной женой уж с её то темпераментом. Да, о чем я вообще говорю?! Ты же убьёшь её, высосешь из неё всю жизнь, чёртов инкуб! Отпусти её, слышишь, Фиен! Отпусти! Кажется, я дал серьёзного маху, потому что вновь оказался припечатанным к стене. За всю историю нашего сосуществования я ни разу не видел у Фиена такого взгляда — из глазниц красными всполохами огня на меня взирал дьявольский монстр. О сопротивлении речи не шло. Поглощённый его пламенем, единственным моим стремлением стало скорее избавиться от его обжигающего взора. Глухим, неузнаваемым голосом вождь произнёс: — Не смей мне указывать, ушастый! Лайнеф Лартэ-Зартрисс целиком и полностью принадлежит мне! Она — моя вещь, собственность, моя раба и шлюха! Она ДОЛЖНА мне свою жизнь, и только я решаю, что с ней делать! Кто станет мне перечить, будет уничтожен без исключений! Он выпустил меня из рук и направился к окну. Секунды перерастали в минуты, а Фиен стоял недвижимым исполином спиной ко мне. Я был шокирован тем, что услышал. Должна?! Чёрт возьми! Это похоже на месть. Но что такого совершила госпожа, что демон так зол на неё? Впервые я понял, что далеко не всё знаю о Фиене Мактавеше. Нужно будет поспрашивать остальных — похоже от вождя правды я не дождусь. — Собирай пожитки, темный! — произнёс Мактавеш. Вот это поворот! Признаться, я не ожидал подобного развития событий, но он прав — такому как я не место среди клана, когда доверие окончательно подорвано: — Изгоняешь? Не убьешь, значит? — и, подводя черту, добавил. — Спасибо и на этом. — Хотелось бы свернуть тебе шею, но есть идея получше… И тут я серьезно насторожился. Что задумала эта лисья морда? — У тебя есть шанс, эльф, доказать преданность мне и клану, — заговорил он привычно деловым тоном. — Ты спрашивал, зачем мне этот брак. Поясню. Ты столько раз твердил, что нужно упрочить позиции Данноттара и Каледонии в целом, наладив контакты с имперской Британией, что я решил прислушаться к тебе. Декурион Лартэ-Зартрисс в благосклонности у императора Клавдия, насколько я могу судить, ведь замки император своим солдафонам просто так не раздает? Фиен повернулся ко мне, ожидая ответа. — Так и есть. Поместья — вполне, но целый замок! … — смекая куда клонит Фиен, я задумался. — Выходит, Килхурн был дарован Лайнеф императором?! И что же ты предлагаешь? — Завтра же отправляйся в Лондиниум, советник, — воодушевлённо заговорил вождь. — Поводом для встречи с императором послужит якобы прошение декуриона о согласии на вступление в брак со мной. Я попытался возразить, что подобного прошения не требуется принцессе, но Фиен предостерегающе поднял руку: — Да знаю я, что этой чертовке император — не указ, но допустим, что она решилась пригласить Клавдия на церемонию. Что ты на это скажешь? — Сомневаюсь, что Клавдий решится пересечь границу Каледонии без серьезного сопровождения, а последние донесения свидетельствуют о том, что дела у него идут не лучшим образом — казна пуста и войску нечем платить. — Вот и отлично! Тогда Клавдий Константин III непременно обрадуется послу вождя клана Мактавешей, который так вовремя предложит в обмен на признание Каледонии суверенным государством мою финансовую и силовую поддержку. — Значит ты решил заключить союз с императором? — я не сдержал ухмылки. — Да! У нас обширные территории и прибрежные границы, нападения англо-саксонских выродков участились, и, пусть демоны не прочь постоянно сдерживать их натиск, нас мало, а пикты к такому не готовы. Нам необходим мир с бриттами, нужны определённое гарантии, что на южной границе на какое-то время воцарится мир. По сведениям моих осведомителей, дела у императора действительно шли не ахти. По сути, та же проблема была сейчас и у него — границы римской империи подвергались регулярным нападениям германских варваров, и Клавдий разрывался между континентом и островом. В конце концов, разумно отдав предпочтение континенту, он перебросил туда большую часть войск, оставив Британию беззащитной перед узурпаторами. Фиен прав, ему не остаётся выбора, кроме как вцепится в наше предложение и признать Каледонию самостоятельным государством. Вот только единственное, что во всем этом плане меня абсолютно не устраивало — жертва в виде принцессы, на которую я делал свою ставку. — Ну что же… — расправляя рубаху, согласился я с Фиеном и усмехнулся. — План не дурён, да и Клавдий, по моим сведениям, всё ещё в Лондиниуме. Только скажи мне, мой вождь, как отнесётся император к послу с разбитой физиономией? — Желаешь, чтобы я вылизал тебе морду? — Мактавеш угрожающе прищурился. — Да неплохо бы, — направляясь к двери, подразнил я его. — Пошёл к чёрту! — зарычал Фиен, хватаясь за валяющееся на полу копьё. — Я то пойду, только кто поедет в Лондиниум? — довольно парировал я, вовремя захлопывая двери — копьё вонзилось в них аккурат напротив моего многострадального носа, наконечником вспарывая древесину. Через короткое время невозмутимый вождь появился в коридоре, и мы направились в зал, где во всю развернулось пиршество. Почтительно пропустил его вперед, не без злорадства я заметил, что тот прихрамывает: — И всё же, любопытно, за какую же цену принцесса Лайнеф продала свою свободу демону? — высказал я мысли вслух, подстрекая Мактавеша на ответ. — Ты не отстанешь, да? — не сбавляя шага, бросил он мне через плечо. — Как можно, вождь? — я улыбнулся, но рассечённая губа напомнила о себе резкой болью. — Малую, — удивил меня Мактавеш откровенностью. Он остановился и в растерянности посмотрел на меня. — Единственным её требованием было, чтобы отпрыски нашей связи будут мной признаны законными наследниками. Чушь какая-то, Алистар! В удивлении я вытаращил на Мактавеша глаза. Действительно чушь какая-то! Не припоминаю, чтобы принцесса была замечена в скудоумии, да и с памятью, судя по “горячей” встрече на дворе, у неё всё в порядке. Тогда, что всё это значит? Я был обескуражен не меньше Фиена. — Чёрт поймет этих баб, друг мой! — махнул рукой демон и рассмеялся. — Пойдём лучше к столам, иначе челядь слух пустит, что в замке между нами произошло смертоубийство. Мы двинулись в зал, но я не разделял беспечности Фиена. Что-то в этом условии было не чисто. Мактавеш спокойно обогнул столы и сел во главе, собственнически притянув к себе сидящую поодаль Лайнеф. Та заметно преобразилась, наконец став хоть отдаленно похожей на ту, что я имел честь лицезреть столетиями назад в Морнаосе, чью жизнь был горд охранять. Однако отметил, что одета наследница была в столь любимое ей боевое облачение, хотя плечи ее покрывал толстый шерстяной плед, волосы же непокорными волнами разметались по плечам. Наблюдая за Мактавешем, сидевшим во главе стола, складывалось впечатление, что всё произошедшее недавно его совершенно не интересовало. Он с удовольствием общался со своей братией, оживленно участвуя в их разговорах. В зале время от времени разносился его хохот. Находясь среди демонов и преданных ему людей, вождь был в своей стихии. Столы ломились от незатейливых, но весьма вкусных яств, дополняемых крепленым вином и шипящим элем. Рабы то и дело сновали между приближенными Фиена, унося пустую посуду и принося туши кабанов. Утолив свой голод, я находился в тени событий, со стороны наблюдая за развернувшимся в замке пиром. Лайнеф сидела по правую руку от Фиена, хмуро уставившись в одну точку. Да, ее мысли явно были не здесь — упрямая складка пролегла между бровей, она по-прежнему злилась и жаждала очной ставки со мной. Что ж… наши желания совпадали, но видимо, им не суждено сбыться, покуда я не вернусь из Лондиниума. Глава 20 (ИЛЛИАМ) Ещё вчера решение отправиться в Лондиниум и просить помощи в спасении Лайнеф у самопровозглашённого императора Клавдия мне казалось блестящим, сегодня же я поняла, какое бы человеческое войско не собрала, в Каледонии они найдут только смерть. Лайнеф осталась вне пределов моей досягаемости. Заглушаемая мощной демонической энергетикой, невидимая магическая связь между нами прервалась. Более я не чувствовала подругу, и шансы увидеть её воочию были ничтожны — демоны никогда не выпустят то, что считают своим. А уж у зеленоглазого инкуба были все основания считать принцессу своей. Тут же иная, соблазнительная мысль настойчиво притягивала моё внимание. Впервые мне представилась возможность сбросить с себя оковы обещания вечно опекать принцессу, данного когда-то королю Валагунду, считая его исполненным, и наконец задуматься о собственной жизни. Это давало мне всё. Абсолютно все преимущества и привилегии, заключенные в одном емком слове «свобода», о которой я в тайне грезила. В конце концов, кто я ей, нянька?! Сколько можно терпеть её вздорный нрав? Сто лет я присматривала за ней, как могла. Пыталась втолковать, что обаянием и женской хитростью она добьётся гораздо большего, чем прямой грубостью и кулаками. Не спорю, порой я перегибала палку, признаю, но бегать в штанах с мечом в руке, выкрикивая человеческим самцам команды — «К бою» … Брр … Зачем?! Это не наш мир, не наша война, мы только её свидетели. Почему не бросить всю эту грязь и невежество, и не отправиться ну, например, в ту же Грецию, Индию, Китай? Что Лайнеф вообще нашла в этой проклятой стране? Руины истерзанных временем и войной камней, благородно называемых замком, за которые заплатила жизнями верных солдат, исчезновением сына и собственной свободой. «Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни» — вспоминала я слова прочно вошедшей в моду людской религии, распространившейся на большей части Европы, неторопливо выводя из стойла белую кобылу Лайнеф.