– Ушли – значит, ушли. Спрятались. Пропали из виду. Я рассказала ему о сне, который, видимо, был вовсе не сном. Выходило, что на самом деле привидения прилетали попрощаться. – После всего, что случилось, после того как мы согласились на одержимость ради Фредерика, они просто сдались?! – Генри не мог в это поверить. В конце стола сидела Джоан и, порывисто откусывая от сэндвича, старалась незаметно поглядывать на нас. Скрыть свой интерес ей, однако, не удавалось. Я пожала плечами. Генри так разозлился, что легче было притвориться, будто мне всё равно. – Да, наверное. Похоже, они действительно очень напуганы. – Но они ведь хотят перейти в другой мир! – Может, они передумали. – И что, они собираются вечно прятаться в концертном зале, пока тени не утащат их в Лимб? Я заставила себя положить в рот кусочек картошки. – Может быть. Какая разница? Если таково их желание – пускай. – Ты так не думаешь, – тихо произнёс Генри. – Генри, мы сделали для них всё, что могли. Мы не виноваты, что они струсили и не захотели довести дело до конца, а у меня полно забот и без пугливых привидений. На это Генри ничего не ответил и с несчастным выражением лица стал доедать свой обед. Однако он был прав: я так не думала. Я боялась, что тени увлекут призраков в Лимб, где они застрянут навеки. Но призраки, видимо, боялись совсем другого. Всю ту неделю я пыталась не обращать внимания на отсутствие привидений, прокручивая в голове слова Маэстро. Что-то в них меня мучило, но я никак не могла понять, что именно. «У меня галлюцинации, – признался он. – Мне чудится, что я вижу её, но, когда приглядываюсь, оказывается, что это только игра теней». В четверг, когда я закончила вытирать столы в «Счастливом уголке», миссис Барски отвела меня в сторону, чтобы расплатиться за неделю, взяла за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза. – Оливия, – спросила она, – у тебя всё в порядке? Ты выглядишь измотанной. – Нет. Да. – Я сунула деньги в карман. – Не знаю. Они с мистером Барски переглянулись. Супруги часто так делают, поскольку умеют общаться без слов. Мне это известно, потому что мама и Маэстро раньше тоже обменивались такими взглядами. – Ты всегда можешь поговорить с нами, шери́, – сказал мистер Барски с французским акцентом. – Зачем же ещё друзья, нес па? – В самом деле, Оливия. – Миссис Барски смотрела на мои руки в изящных старомодных перчатках из белого атласа с разводами, которые я купила в уценёнке. – Мы всегда готовы тебе помочь. – Да, спасибо. – Я опустила глаза, собираясь с духом. В голове носились сотни мыслей. Перчатки. Ожоги. Привидения. Наши привидения. Маэстро. Мама. – Можно задать вам вопрос? – обрела я наконец дар речи. – Конечно, – ответила миссис Барски. – Спрашивай о чём угодно. – Как можно разлюбить кого-то? Как это возможно? Вряд ли супруги ожидали от меня подобного вопроса. Они снова переглянулись, и мистер Барски своим обычным голосом произнёс: – Так сразу и не ответишь, Оливия. – Люди меняются, – медленно проговорила миссис Барски. – Из года в год, а иногда даже изо дня в день. И порой прежняя привязанность или потребность в чьём-то обществе ослабевает, или то, что казалось прекрасным, вдруг становится отвратительным. – Правда? – Я попыталась осмыслить этот ответ. – А у вас было такое, что вы перестали любить другого человека? – Да, – кивнул мистер Барски. Жена тоже кивнула и взяла его за руку. – В некотором смысле это всё равно что умереть. Ты остаёшься холодным и надломленным. Перед самым открытием задней двери концертного зала я вышла из кафе, вздохнула и посмотрела вверх. На крыше филармонии во многих местах отвалилась черепица, и зияющие дыры напоминали кратеры луны. – Всё теперь холодное и надломленное, – сказала я. Вдруг что-то коснулось моей руки. Я обернулась, ожидая увидеть мистера Барски, вручающего мне печенье, или миссис Барски, приглашающую прийти как-нибудь и поговорить подольше. Хозяйка кафе любила побеседовать о жизни. Но это оказались не они. Это было привидение. Даже пятеро, и ни одного из них я прежде не видела. А вот и десятки других выстроились в очередь на Арлингтон-авеню. Они просовывали головы через тела друг друга, чтобы лучше видеть, и оживлённо шептались. Обо мне. Глава 24 Этого можно было ожидать: помоги одному призраку перейти в иной мир, и другие тоже захотят обратиться за помощью. Но это были не мои привидения, за них я не переживала. Удивительно, почему нам никогда не приходило в голову, что такое может случиться? Я пошла в концертный зал, чтобы найти Генри, призраки увязались за мной, и я старалась не пугаться и не раздражаться. – Они могли бы предостеречь нас на этот счёт, – сквозь зубы сказала я Генри. – Может, они и сами не предвидели такого поворота? – ответил он. – Да перестань. Конечно же, они знали, сколько призраков живёт в филармонии. По крайней мере, догадывались. Я распахнула дверь гримёрки. – Ну, входите. – Я постаралась придать себе храбрый и уверенный вид, словно имела большой опыт общения с приблудными призраками. Они один за другим втекли внутрь. Некоторые явно нервничали. Многие одаривали меня улыбкой, какой сияют ведущие телевикторин, только у этих «звёзд экрана» отсутствовали части лица и вообще головы были свёрнуты на сторону. Что-то холодное постучало меня по плечу: – Извини. Я обернулась и увидела призрака, который коснулся меня на улице. Это была женщина, очень бледная, таких тусклых привидений я ещё не видела, она выглядела больной. – Это ведь ты та девочка, которая помогает привидениям? Я почувствовала себя так, словно учитель вызывает меня с места, а я весь урок рисовала и не слышала, о чём речь. Меня бросило в жар, во рту пересохло. Все ждали от меня ответа, а я не знала, что сказать. Генри придвинулся ближе ко мне. От этого мне стало легче, и я сделала глубокий вдох. – Да, наверное, это я. Толпа призраков оживилась. – Я нашла якорь Фредерика ван дер Бурга, – продолжила я. – Мы с Генри позволили ему войти в наше сознание и помогли восстановить его последние воспоминания. Потом мы вернули ему якорь, и он ушёл в иной мир. Прозвучало довольно впечатляюще. Я взглянула на Генри, и он мне улыбнулся. Привидения переглянулись и почти синхронно снова повернулись к нам. Не успела я испугаться, как они бросились к нам серо-бело-сине-чёрной волной, образуя беспорядочную мешанину из тумана, дыма, лиц и частей тела. Призраки тянули руки, пытаясь ухватиться за нас, и наперебой кричали: – Пожалуйста, Оливия, ты должна помочь мне! – Я готов на что угодно, чтобы вырваться отсюда. На что угодно! – Ты не представляешь, какое это мучение! – Я первый! – Нет, пожалуйста, помоги сначала мне!