Тени наверху прыснули в стороны, но одна помедлила, склонив голову набок, как птица. Она открыла рот и издала низкий рокочущий вой, который резанул мне по ушам. – Оливия! – крикнули снизу, я не поняла кто. Тень порскнула по потолку. Я ухватилась за перила и поднялась. Игорь так и сидел у меня на груди, вцепившись в джемпер. «Я не испугался. Я только притворяюсь, чтобы сцена выглядела драматичнее». Я проследила, как тени улизнули в темноту. Пять. Я никогда ещё не видела их столько в одном месте. И эта последняя… я могла поклясться, что она наблюдала за мной, пыталась меня оценить. Это не к добру. Привидения, которые находились к теням ближе всего, в ужасе рассеялись, кроме троих. Эти трое вылетели из стены и устремились ко мне. – Оливия! – воскликнул Джакс, утыкаясь мне в грудь прямо сквозь Игоря, который зашипел, но остался на месте. – Ты цела? Извини, мы не должны были бросать тебя! Тилли, потрясая кулаками, носилась под потолком. – Где они, а? Я двину им прямо в их мерзкие безносые рожи! Мистер Уортингтон осел рядом тёмной лужей, глядя на меня. Он попытался улыбнуться, и его рот закапал на пол. – Вы вернулись, – сказала я, пытаясь обнять Джакса, хотя мои руки проходили сквозь него. Новые привидения, тени, обвалившийся потолок – всё это больше не имело значения. Мои друзья вернулись. – Пришлось, – ответил Джакс. – Мы видели потолок, тени. Тебя не задело? – Всё в порядке, – заверила я его, хотя голос у меня дрожал. – Мистер Уортингтон, заберите сверху Тилли, а то она наделает глупостей. – Оливия! Ты не ушиблась? – Несколько оркестрантов, а также Генри и Маэстро ввалились в ложу с лестницы. Генри бросился мне на шею и чуть не сбил меня с ног. – Оливия! Какой ужас! Я видел снизу, как это случилось. Это было как в замедленной съёмке, я не мог двигаться. Ты цела? Я заметила, как он обвёл взглядом призраков, висящих над перилами. Тилли, улыбаясь во весь рот, помахала ему. – Думаю, да. – Я обняла его одной рукой. В этот миг мне понадобился якорь, который удержал бы меня на месте, – кто-то точно знавший, почему обрушился потолок, и понимавший, как здорово, что привидения вернулись. Мне пришлось сдерживать улыбку. Люди, на которых только что упал потолок, не улыбаются, как дурачки. Ричард Эшли отодвинул Генри, чтобы ощупать мне лицо и голову. – Оливия, ты не пострадала? Какой сегодня день? Игорь заурчал. «Я понимаю, почему ты его любишь. Он так вкусно пахнет». – Канун Дня благодарения, – ответила я. – А тебя зовут Ричард, и ты хорошо играешь на трубе. Наверное. Ричард взъерошил мне волосы. – Суровый критик. Позади него несколько музыкантов собрались у перил, указывая на потолок. – Вы видели? – спросила Лизль Вильгельм, арфистка. – Похоже на тень, но двигается, как живая. Я переглянулась с Генри и одними губами произнесла: «Тени». Он мрачно кивнул. Призраки переместились ближе к нам, и мистер Уортингтон обнял меня одной рукой. Тромбонист Ник Чан покачал головой: – Нам, наверное, показалось. – Мне ничего не кажется, – возразила Лизль. Рива Кулл, пианистка, тихо проговорила: – Я тоже это видела. Итак, Лизль, Ник и Рива. Они видели тени, а значит, пережили подлинную утрату. Интересно, сколько ещё оркестрантов заметили их, но ничего не сказали? Может, они не любят разговаривать о собственных несчастьях, а может, просто ещё не знают о своих потерях. – Вы ведь это не серьёзно? – спросила Эмери Росс, ассистентка концертмейстера. – Потолок обвалился потому, что здание в аварийном состоянии, а не из-за каких-то там теней. – Послушайте, – обратился к музыкантам Ричард, – мы все перепугались. Давайте сделаем перерыв, подышим воздухом. Маэстро? Все повернулись к дирижёру. Он осмотрел куски штукатурки. Лицо его было скрыто в сумерках, и я подумала: может, он и сам видел тени? – Мы не должны никому об этом говорить, – сказал он наконец. – Ни друзьям, ни родным, и ни в коем случае мистеру Рю. Иначе приедет инспекция и здание закроют. – Может быть, действительно пора это сделать, Маэстро, – осторожно произнесла Рива. – А если кто-нибудь пострадает? Я ощутила на себе взгляды музыкантов. Понятно, о чём они думали, у меня в голове крутилось то же самое: неужели Маэстро не спросит, как я себя чувствую, даже не взглянет на меня? – Нужно репетировать, времени нет, – рявкнул он наконец. – Продолжим через пять минут. – Но, Маэстро… – Разговор закончен. Ричард кашлянул: – Сэр, мы не сможем скрыть гигантскую дыру в потолке. – Я найму рабочих, они всё починят. Я сам заплачу. Во мне закипел гнев, испортив всю радость от встречи с друзьями-привидениями. От этого я разозлилась ещё больше. – Да? И какими же деньгами? Глаза Маэстро были холодными и тёмными. – Какие потребуются, Оливия. Генри подошёл ко мне ближе и сжал пальцами мою ладонь. От этого у меня защипало глаза, и я отдёрнула руку. Никто не должен видеть меня плачущей. – Ладно, – сказала я. – Пойду позову Кеплера. Он тут всё уберёт. В День благодарения я выкарабкалась из постели примерно в обед, чувствуя себя как… я бы сказала «как покойник», но, принимая во внимание обстоятельства, так выражаться не стоит. При мысли о следующем сеансе одержимости у меня щемило в груди. Я не могла спать дольше нескольких минут: пробуждалась от каждого шороха, боялась, что тени снова обрушат на меня потолок. И всё же я с улыбкой на лице пошаркала на кухню, намереваясь приготовить праздничный обед. Приближаясь, я услышала звон посуды и решила, что нонни уже там и накрывает на стол. Но посудой гремела не нонни. Это был Маэстро. Он расставил на столе жёлтые тарелки с оббитыми краями, диетическую соду из автомата, печёный картофель, который усох и сморщился в духовке, консервированный суп и много хлеба. По сторонам от тарелок положил разномастные вилки и ножи. Нонни уже сидела за столом. – Омбралина! – Она хлопнула в ладоши. – Ты проснулась! Смотри, какое пиршество. Пиршество? Нет. Это в нашем старом доме мы устраивали пиршество. Индейка с гарниром, запеканка из шпината и тёплые булочки с маслом. От приятных воспоминаний у меня заурчало в животе. Мне так надоели печёный картофель и самый дешёвый пустой суп, по сути бульон. – Я решил немного помочь, – сказал Маэстро. Он провёл ладонями по рубашке с пятнами пота и пригладил волосы. – Чтобы сделать тебе сюрприз. Я села. Маэстро смотрел на меня. Нонни тоже; она улыбалась и раскачивалась из стороны в сторону. Мои призраки тоже были здесь – они столпились в дверях, жадно глядя на пищу. Несмотря на плохое настроение, я улыбнулась. Они вернулись, вернулись! И школа, и психолог Дэвис, и новые привидения, и оркестр – всё теперь пугало не так сильно. Проблемы казались меньше, легче. – Пойдёмте, – произнёс Джакс, пытаясь выпроводить товарищей с кухни. Тилли толкала своих друзей, выпуская завитки дыма. – Это семейное торжество. Семейное торжество. Какая горькая шутка.