«Тихо, – ответил Джакс. – Самолёты! О нет». И я почувствовала, как он сжался в комочек у меня в мозгу. Осторожно выглянув из-под руки, я увидела, что все остальные во дворе тоже припадают к земле. Потом настала тишина, и мы ждали – минуту, две, – затем все поднялись и вернулись к своим делам, словно ничего не произошло. – Думаю, тебе нужно объяснить, что происходит, – сказал своему второму «я» Генри. – Да, Тилли, ты объясни Генри, а Джакс пусть объяснит мне, – поддержала я его предложение. «Давайте вы походите вокруг и сделаете вид, что разговариваете друг с другом, – предложил Джакс. – А то вы стоите молча и смотрите в пустоту – это может привлечь ненужное внимание». Он был прав. – Пойдём, – сказала я, взяв Генри-Тилли за руку. – Джакс, ты чувствуешь, что я взяла Тилли за руку? «Нет, – печально ответил Джакс. – Но я помню это ощущение – её рука в моей руке. Словно всё будет хорошо и со мной не может случиться ничего плохого». – Объясни, что сейчас происходит, – попросила я. Мы с Генри-Тилли стали ходить по двору кругами, взявшись за руки. «По сути, это конец света, – начал Джакс. – Все так говорили. Я, собственно, не знаю, что стало потом, после того как мы… ну, ты понимаешь – после того как мы умерли. Но шла война, и это было страшно. Мощное оружие разрушало всё вокруг до основания». – Поэтому всё серое? «Да. От взрывов поднимались облака пыли, которые заслоняли солнце, люди болели и умирали от недостатка света, всё время была зима, но война не заканчивалась. Почему военные действия не прекращались? Я этого не понимал». У меня свело живот. Я ещё никогда не видела войну, лишь притворялась, что читала о ней то, что задавали на уроках истории (а Генри действительно читал). – Джакс. – Я пробежала пальцами по забору, у которого мы остановились. Что-то здесь было не так, даже не считая того факта, что я оказалась внутри памяти мёртвого человека. – Где именно мы находимся? Джакс запнулся. «Это трудно вспомнить…» – В будущем, – выпалил Генри-Тилли. Его глаза округлились, словно он сам не мог поверить в то, что только что сказал. – Так говорит Тилли: мы в будущем. Мне пришлось ухватиться за ограду, чтобы не упасть. – Но как это возможно? Вы ведь привидения. Если вы умерли в будущем, ещё до нашего с Генри рождения, то как ваши призраки оказались у нас, в настоящем? Джакс пожал плечами. «По отношению к душам умерших время работает иначе. Когда начинаешь путь в царство смерти, все правила меняются. Нам известно лишь, что мы привязаны к нашим якорям. Они находятся где-то в вашем настоящем». – Но ваши призраки старше, чем привидение Фредерика, – напомнила я. – Даже если вы умерли намного позже него, как такое может быть? Разве вы не должны быть самыми младшими? – Тилли говорит, – через несколько секунд сказал Генри, – что они старше Фредерика, потому что дольше были призраками, хотя по нормальной шкале времени умерли позже. Но в мире призраков время исчисляется тем, сколько лет тебе понадобилось, чтобы стать привидением. Значит, Тилли и Джакс умерли в будущем, но, так сказать, призрачный стаж у них больше, чем у Фредерика, хотя он и умер в прошлом, потому что после смерти у него ушло больше времени на то, чтобы стать призраком, чем у них. – Генри помолчал. – Ты что-нибудь поняла? – Ни слова, – призналась я. На самом деле у меня пухла голова. – Но нам не нужно в этом разбираться, чтобы помочь им. Как нам найти ваши якоря? Джакс внутри меня задрожал. «У нас был тайник – там, где раньше находился орган». – Ты имеешь в виду орган из нашего концертного зала? – Я тряхнула головой, словно могла таким образом сбросить недоумение. – На месте этого лагеря раньше находилась филармония, да? Вот почему вы не можете покинуть зал в наше время? Потому что вы умерли здесь? – Тилли говорит, что при жизни не помнит целого здания филармонии, – сказал Генри. – Только этот лагерь, построенный для выживших, и часть разрушенных старых стен. «Тайник под деревом, – прошептал Джакс. – Пожалуйста, Оливия, давай найдём его». – Конечно. Джакс говорит что-то о тайнике… – Тилли тоже. По её словам, тайники у них разные. – Что ж, с этого и начнём. «Это здесь. – Я чувствовала, как воспоминания Джакса тянут меня, словно невидимые нити. – Сюда, Оливия». Но Генри-Тилли шёл в другую сторону, и у меня от страха перехватило дух. Я не хотела отпускать его. – Генри! – Мой голос, вернее голос Джакса, прозвучал совсем тихо. – Не волнуйся, – ответил Генри-Тилли, улыбаясь мне. – Встретимся здесь через десять минут, ладно? – Он повернулся и ушёл. Я смотрела, как раскачиваются косички Тилли, пока она не пропала из виду. Мы нашли тайник Джакса в канаве, заполненной трубами и грязью. На дне валялись кучи блестящей упаковки из фольги. Под высоким старым деревом с содранной корой лежал чёрный от сажи, сдувшийся баскетбольный мяч. – Мне кажется, копаться в этом мусоре небезопасно, – заметила я. «Тогда будь осторожна, – вздохнул Джакс. – Мне нравится это место. Я любил приходить сюда и думать или скучать, когда Тилли была на дежурстве». – На дежурстве? «У каждого из нас были обязанности. Мы патрулировали вдоль забора вместе со взрослыми. Лагерь нужно было защищать от мародёров, поэтому отряды охраны формировались большие». Я даже не стала спрашивать, что такое «патрулировать» и «мародёры». Не хотела забивать этим голову – мечтала только вернуться домой. Это место меня ужасало. Тут я споткнулась о ржавую трубу, упала и поранила руку. – Ой! «Вот он! – Джакс радостно закрутился у меня в мозгу. – Мой сундук с сокровищами!» Я сунула порезанный палец в рот. Кровь из воспоминаний Джакса не имела вкуса. – Что-что? «Открой вон тот металлический ящик с неровными краями». Как можно осторожнее я потянула за ручку ящика, спрятанного под водосточной трубой, которая казалась очень знакомой. Может, она когда-то была в подвале концертного зала или в нашем жалком туалете? – В голове не укладывается. «Открой его! Что там внутри?» – Ты не помнишь? «Помню, что там были камни». – Серьёзно? Камни? «От разрывов снарядов некоторые предметы в земле удивительно преображались. Камни поблёскивали зелёными и сиреневыми отливами». – Странные у тебя игрушки. – Я приподняла крышку ящика, защищая пальцы краем рукава. Когда крышка откинулась, я действительно увидела россыпь камней. А ещё пластиковый значок шерифа, свисток, товарный вагон игрушечного поезда и несколько плиток какого-то лакомства, завёрнутых в фольгу. А кроме этого, кусочки коры (это ещё зачем?) и толстую бечёвку. «Нашли! – От радости Джакс запрыгал, стуча изнутри по моей черепной коробке. – Оливия, нашли!» – Знаешь, мне трудно держаться на ногах, когда так носишься внутри моего мозга. «Извини, Оливия, но ведь мы обнаружили то, что искали. Я чувствую… хм, я чувствовал бы это печёнкой, если бы она у меня была. Я мастерил подарок для Тилли – наверное, он и есть мой якорь!» Я взяла бечёвку и собрала кусочки коры, тонкими полосками содранной с дерева. – Ты делал для неё браслет? «Мы собирались обменяться такими браслетами дружбы, понимаешь? Ой, теперь я вспомнил! Оливия, это же чудесно! Я всё-всё вспомнил». Я попыталась обнять его извилинами мозга, отчего голова стала ватной. – Продолжай. «Мы хотели подарить друг другу такие браслеты, чтобы на дежурстве, если станет страшно, погладить их на удачу – и словно твой друг рядом с тобой. Это как отдать частицу себя и всегда быть вместе хотя бы символически, что бы ни случилось». – И ты думаешь, это твой якорь? «Несомненно. Он напоминает мне о Тилли. Но я так и не успел подарить его…» С неба снова раздался низкий вой, на этот раз оглушительный как гром. – Джакс! – Я едва слышала свой крик сквозь грохот и зажала уши руками, но это не помогло. Вой стал пронзительным и мучительно резал слух. «Беги! Скорее, скорее! Где Тилли?» В центре лагеря что-то взорвалось. Несколько хижин затряслись. Земля и камни дождём посыпались на людей, мечущихся в поисках укрытия.