— Черкашин, — давится смехом Захар. — Он точно твой. Такой же вечно недовольный. — Твою рожу над собой видит, чему ему радоваться? — чуть отталкивает Макар парня в сторону, и мы с Катей переглядываемся. Она еще не говорила своим мужчинам, что ждет ребенка. На вопрос от кого, она беспечно пожимала плечами и шутила, что этот вопрос, как и многие другие, она оставит решать лучшим друзьям, которые землю рыли, но смогли оба на ней жениться. Остальные гости почти не говорят, только целуют меня в щеку и обещают по выписке закатить шумную вечеринку. Паша тихонько рассказывает, что кажется влюбился. И это не парень. На мой удивленный взгляд он только таинственно улыбается. Даша долго держит свою голову на моем плече и почти не говорит, глаза веселые, но я знаю, что в ее сердце до сих пор кинжал от поступка Марка и Кирилла Синицыных. Все-таки какие мужики глупцы, порой не понимают, что своими косяками обкрадывают в первую очередь сами себя. И вот спустя еще пятнадцать минут прощания мы снова остаемся втроем, и Боря плачет, напоминая, что ему не хватает только сюсюканья и улыбок. Беру роднулю из колыбельки и усаживаюсь на кровать, доставая наполненную молоком грудь. Прикладываю сосок к пухлым губам и с непривычки дергаюсь, когда он жадно обхватывает его и начинает глотать. — Эй, мне там оставь, — усаживается рядом Макар и внимательно смотрит за процессом кормления. Елозит по кровати, и я понимаю, насколько это его возбуждает. Поднимает взгляд и хмурится. — Ведь мы могли все это пережить уже давно… — Нет… — качаю я головой и второй рукой переплетаю наши пальцы. — Тогда рождение ребенка было бы наполнено страхами и неуверенностью в завтрашнем дне, а сегодня в моей голове пусто и хорошо. А большего и не надо. — Теперь ты будешь очень горячей мамулей? — играет он бровями и целует мою руку. — А ты строгим папулей, — шепчу я с улыбкой и чувствую, как меня клонит в сон. Макар же пусть иногда бесит, но сегодня прям герой. Укладывает меня на подушки, а напившегося малыша забирает на руки. И пока я засыпаю, кажется, хочет ему что-то объяснить. По понятиям. Надо будет ему напомнить, что парню нет от роду и суток. А главное, напомнить, что его преступные замашки и уверенность в безнаказанности не должны передаться сыну. Но это, конечно, фантазии, а реальность будет такой, какой сделаем мы ее сами. Вместе. Бонус. Макар *** 15 лет спустя *** Нет, это ни в какие ворота не лезет. Я значит открываю глаза. Улыбаюсь в надежде увидеть лицо любимой женщины, а кровать пуста. Опять. И только смятая подушка говорит о том, что она вообще ложилась спать. «Да, да. Еще пять минут, и я иду» Эти пять минут затянулись на полтора часа, так что пришлось даже открыть книгу. Надеялся хоть на утро, но опять облом. И этот облом длится уже четырнадцать дней. Вася кажется забыла, что я ни хера не железный и дрочить, как пацан не буду. У меня между прочим есть жена с охеренной задницей и рабочим ротиком. Но эта жена давно воротит свой ротик, а заднице виляет не передо мной. Перед рабочими, что строят очередной фитнес-центр. Учитывая детей, друзей я просто стал предметом мебели, на который она даже не смотрела. Сначала списывал на усталость, на занятость. Но, когда перебор. Значит перебор. Я тоже работаю как волк, с Ярославом мяч гоняю, спортом занимаюсь, с друзьями выпиваю, но всегда нахожу время подумать о жене. И член мой думает. А эта сучка просто нас игнорирует. Поднимаюсь с кровати, разминая затекшую за ночь шею и слышу шум в ванной. Она в душе, значит есть шанс ее там застать и трахнуть. Доказать, что в этом доме я все еще мужик, а не предмет интерьера. Но стоит мне зайти в ванную, как Васька тут же выпрыгивает из кабины и одевается. Даже не смотрит. А я так-то с голым торсом, на который она всегда слюни пускала. Ну это ни в какие ворота не лезет. Не даю уйти, хватаю за талию и нахожу губы. Врываюсь языком, как она любит, за что тут же получаю оплеуху. — Какого черта! — охереваю. — Объясни мне дорогая, какого хуя между нами происходит?! — «Дорогими» называй своих шлюх, а ко мне не смей больше приближаться. Приехали… Меня как ножом по руке пырнули. Боль острая, терпимая, но хочется пырнуть в ответ. — Ты умом тронулась? Какие шлюхи! Где мне их трахать? В Офисе, где я вкалываю, чтобы содержать твои клубы или дома, где жена перестала меня замечать? — Как только я немного замоталась и не смогла удовлетворять тебя каждый день, ты решил найти это в другом месте!? — орет она, а у меня руки чешутся ее встряхнуть. Самого трясет. Обвинить меня в измене. После стольких лет! — И не надо мне врать! Я видела твою секретаршу! Я видела вас! — Эта шалашовка? Ты думаешь у меня на нее встанет? — Мне не нужны оправдания. Когда я приехала к тебе, она выходила из твоего кабине со спермой на лице. Что бля? — И сказала, что ты, — издевательски тянет, остервенело расчесывая волосы. — Пока занят. Но если я хочу подождать своей очереди, то могу присесть. Прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. Надо просто сейчас никого не убить. Как-то показания разрознены. Значит она не «нас» видела, а только шлюху с кончой. — Когда? — пытаюсь понять, когда Вася могла появиться в офисе. И башка раскалывается. Это ж надо придумать. Чтобы трахаться с секретаршей, это конечно надо быть долбоебом. Да еще при такой жене. Несколько истеричной, но напрочь развратной. — Когда ты приезжала, я спрашиваю?! — Две недели назад, — морщится она и отворачивает лицо, идет к окну и обнимает себя за плечи. — Я пыталась тебя понять. Думала, все-таки… пятнадцать лет вместе. Могло все наскучить. Да и секс у нас стал редким. Зато метким и охуеть каким извращенным. Коллекция игрушек в специальном сейфе только пополняется. — Как ты мне глаза не выцапала? Почему сразу не заявила о своих подозрениях? У самой грешок за душой?! Убью суку! — Значит ты не отрицаешь! — резко кричит она и фурией подлетает, чтобы ударить, но я отталкиваю ее и бросаю на кровать. Наваливаюсь сверху. — Отпусти! Ненавижу тебя! Ты все разрушил! Из-за секса!? Лучше бы ты убил меня! Держу ее крепко, сдергивая полотенце и смотрю, охеревая от возбуждения на две спелые дыньки, что стали такими после третьих родов. Васька комплексует, а я обожаю между ними член зажимать и трахать. Она больше не сопротивляется, только плачет. Истерично рыдает. Ногтями плечи царапает, пока лицо ладонями держу. Сцеловываю дорожки слез и шепчу: — То есть, даже предполагая измену ты не ушла, а продолжала ложиться рядом спать? — Что? Господи, ну не разводиться же после этого? Я же знаю, что любишь ты меня. — Ты хоть понимаешь, что противоречишь сама себе. Я тебя люблю, но хожу налево? Ты сама то веришь… — Ты мужчина. Пиздец, логика. — Вот именно! Блять! Я мужчина! Я никогда не променяю то, что между нами было на одноразовый трах. Никогда не стану разбивать тот мост, что мы вместе закаливали. — Ты мог оступиться… — И ты заранее простила… Дура. Васька. Сразу идти надо было. Морду бить и получать по морде в ответ. Сразу бы услышала, что в тот день я мотался в один из клубов, а за себя оставил помощника. А теперь мне придется искать нового…И секретаршу новую. — Правда? — еле выдыхает она, тут же веря, но меня все еще колбасит. Особенно, когда ее длинные ноги обхватывает талию и промежность трется об член. Хочется пиздец вставить и всю дурь вытрахать, но сначала надо разобраться. — Вася… Поехали, я докажу.