-Обязаны осмотреть, а посему, прошу послать человека в полицию с известием, что граф Аминов ждёт здесь по поводу расследования, - сообщил Пётр, и княжна немедленно позвонила в колокольчик, послав прибывшего слугу с поручением в полицию. -Тело дяди пока не опознано. Мы решили сохранить его гибель в тайне, чтобы уберечь честь семьи, - сказала после Иона, снова гладя руку переживающей княжны. Положив перстень в карман, Пётр снова обратился к той: -Не пил ли дядя чего до того, как уехал помогать племяннику? Княжна вновь позвонила в колокольчик, позвав горничную, и та в считанные секунды прибежала, тут же ответив на заданный вопрос: -Князь просил не убираться в его спальне. С тех пор, как уехал, никто туда не заходил. -Отлично, - поднялся Пётр из-за стола. - Проводите меня тогда туда. За ним следом отправилась и Иона, поддерживая взволнованную княжну. Та, тяжело дыша от переизбытка чувств, еле ступала... Когда же пришли в комнату дяди Соловьёва, там всё казалось на удивление аккуратно. Посадив Ольгу в кресло, Иона встала рядом, продолжая держать за руку, пока Пётр осматривался вокруг. Он взял с кровати лежащее на подушке письмо и раскрыл его, молча прочитав. Ни единой эмоции не показал он и молча отдал письмо княжне Хилковой... -Значит,... сам, - только и молвила та, прочитав послание. Осматривая оставленный на секретере бокал с недопитым вином, рядом с которым была пустая бутылка, Пётр подошёл к окну. Он ещё некоторое время всматривался в напиток, после чего сказал: -Осадок есть... Следует отдать на проверку. Только успел сказать это, все взглянули на медленно показавшуюся на пороге пожилую даму. Пётр сразу вспомнил, что замечал её подле Ольги и раньше. -Девочка моя, - жалостливо молвила она, и Ольга, мотая головой, больше не могла выносить разрывающую душу боль. Потеряв сознание, она тут же пала на спинку кресла, а бросившаяся к ней мать вскрикнула: -Доченька, нет! -Всё будет хорошо, она жива, жива, - Иона достала из кармана платья флакончик и отдала ей. - Дайте понюхать. Взволнованная мать скорее открыла его и преподнесла к носу дочери... Глава 16 Ольга медленно пришла в себя, приняв в руку стакан воды. Сделав несколько глотков, она взглянула на заплаканную мать и обняла: -Прости меня, маменька, прости! -До что ты, милая, да разве ж ты виновата? - плакала та, но старалась успокоить дочь. Взглянув на Петра, стойко продолжающего стоять у окна с бокалом отравленного вина, княгиня сказала: -Она вся измучилась от любви к такому человеку. Я знаю,... мой муж такой же. Его Бог вот уж покарал, а Соловьёву дал шанс. -Если я отдам все деньги, - стала вновь говорить взволнованная Ольга. - Их нечестным способом взяли, я должна их вернуть, чтобы спасти... Если верну, Вы оставите моего жениха? -Увы, сударыня... Соловьёва обязаны забрать и вернуть на каторгу, а оттуда он вряд ли вернётся теперь вообще, - прозвучал строгий ответ Петра. -Тогда я поеду с ним, - казалась решительной княжна. -Это Ваше дело, - снова он взглянул на вино в бокале, и Иона с тревогой спросила: -Ты думаешь, он сам себя отравил? -Пока похоже на то, - прозвучал его ответ. - Я не исключаю ничего. Судя по письму, что он сам оставил, чтобы не искали виновных, что понял крах и жить с этим не сможет, да,... тогда самоубийство... Бокал с остатками вина я заберу, как и перстень с письмом, чтобы провели обследование. Появившийся на пороге слуга сообщил о приезде полицейских вместе с Генерал-губернатором, пропуская тех сразу пройти в комнату. Пётр тут же поведал о произошедшем на шведском языке для прибывших, и полицейские принялись осматривать спальню. -Вот, значит, чьё тело было обнаружено у кареты прошлой ночью, - понял Генерал-губернатор и обратился к поднявшейся перед ним княжне. - Сожалею, что похороны пока будут невозможны. Нам предстоит произвести вскрытие и провести полное обследование. -Умоляю позволить уехать вместе с моим женихом. Я всё отдам, - смотрела с мольбой та. Строго молчавший Генерал-губернатор указал рукой на Петра, и тот вздохнул: -Ваше дело, право. -Нельзя так, милая, - хотела возразить княгиня, но, махнув рукой, поспешила уйти, чтоб никто не видел её горестных слёз. -Вы утром сами отвезёте в лабораторию, - указал на бокал Генерал-губернатор, и Пётр кивнул: -Как только рассветёт. -Что ж, думаю, осматривать здесь больше нечего, - спросил он вставших у порога полицейских, закончивших осмотр. Те кивнули в ответ и вскоре покинули дом следом за Генерал-губернатором. Ольга видела, что и Пётр с Ионой собрались уйти, но тут же остановила: -Прошу вас, останьтесь. Вам приготовят лучшую спальню для гостей. Здесь так тревожно, Иона, милая, умоляю! -Конечно, - переглянулась та с милым, и он кивнул, слегка улыбнувшись в ответ. Будто успокоившись хотя бы за это, Ольга поспешила уйти следом за матерью. Иона с сожалением посмотрела вслед и взглянула на бокал вина в руках супруга: -Не выпей, смотри! -Постараюсь не забыться, - подмигнул тот. - Заберём с собой. Их проводили в спальню, где оставили одних, и Пётр поставил бокал в углу у кровати. -Почему ты не отдал вино и перстень полиции? - удивилась любимая. - Мне страшно со всем этим спать здесь. -Генерал-губернатор знает, что я всегда лично приношу в лабораторию найденные на месте преступления вещи. А чего это ты волнуешься? - с удивлением подошёл Пётр, заключив в объятия и принявшись тут же покрывать её шейку поцелуями. - Я уже начинал верить, что ты ничего не боишься... Не бойся же... Я с тобой... Всех, кто решит ворваться, уничтожу. -Ты будешь спать со шпагой и пистолетом в руках? - начинали её руки раздевать любимого, и он с нарастающей страстью прошептал: -У меня куда больше способов отразить врага,... как, впрочем,... и любить тебя. -О, Боже, - только и успела выдохнуть Иона, как губы попали в жар поцелуев. Они поспешили обнажить друг друга, пока жадно целовались, и опуститься на постель. Наслаждаясь, утоляя вожделение, они еле сдерживались, чтобы не кричать от восторга снова быть единым целым. Когда же утомлённые отдыхали, Пётр снова стал целовать шёлковую кожу плеч и спину возлюбленной, спускаясь всё ниже. Вдруг донёсшийся до слуха плач младенца заставил его резко остановиться... Обняв бёдра оглянувшейся милой, он с удивлением спросил: -Что это? -Не что, а кто, - засмеялась та. - Это ребёнок! -Какой ещё ребёнок? - смотрел с непониманием тот, и любимая, сев к нему ближе, прошептала: -Ольга родила от Соловьёва сына. Только родила... Ей потому и дурно. Она ещё от родов не отошла, а тут такое. -Родила?! - нахмурился Пётр. - Так вот, почему мы её в России больше не видели... А каков он подлец... Обрюхатил, к венцу ведёт, лишь бы до денег добраться. -Так и есть, но Оленька столь правильна, столь верит в Бога и судьбу, что готова всё простить. Любит она его. Понимаю я её. -Ты понимаешь её?! - был ещё больше удивлён Пётр. - Ну, знаешь... Завтра они могут вместе отправляться на каторгу. Только предупреди свою подругу, что сына им с собой забрать не позволят. Видя, что и матушка в возрасте, может и здоровьем не так благословлена, заботиться об этом ребёнке некому! -Петенька, не будь так жесток, - смотрела жалостливо Иона. - Я готова помогать их сыну. А где, кстати, наш Никитин? -Не знаю, - со вздохом лёг рядом Пётр и уставился в потолок. - Пересечёмся как-нибудь... Ему же нужен живой Соловьев. Позволяя милому оставаться пока со своими размышлениями, Иона легла ему на плечо, а усталость от прошедшего дня скоро всё же взяла верх. Видя, что она уснула, Пётр осторожно поднялся, оделся и прокрался в коридор. Скрипнувшая дверь заставила Иону резко очнуться, но она настороженно ждала возвращения любимого... Когда тот вернулся и снова лёг рядом, сразу обнял и прошептал: -Всё завтра... Спи, голубка моя...