Сакаи с силой ударила по спинке стула, и Кийота весь сжался. — А ты будто не в курсе, гаденыш, — фыркнула она. Кийота взглянул на нее покрасневшими глазами. Ивата щелкнул пальцами. — Не на нее смотри, а на меня. — А чё это с ней? — Кийота, не нарывайся. Сейчас у нас спокойная, вежливая беседа. Расскажи мне все про «Ниппон Кумиай». Кийота отмахнулся: — Я больше с ними не якшаюсь. И вообще, там полное дерьмо. — Почему? — Сплошная болтовня, а дела ноль, на все клянчат разрешение. Финансирование утекает сквозь пальцы. Я там только время потерял. Сакаи фыркнула: — Они с тобой, похоже, тоже. Плюс — сказали, ты никчемный алкаш и извращенец. Кийота помрачнел, но промолчал. Ивата прокашлялся. — Знаешь Юко Оба? И ее мужа, Тераи? — Нет. — А семью Канесиро? — Да, мерзкие кореяшки. А чё? Сакаи брякнула на стол свое удостоверение. — Ну-ка прочитай вслух. Кийота раскрыл документ: — Норико Сакаи, младший инспектор. И чё? — А ниже что? — Полицейское управление Токио. — То-то. Полицейское управление Токио. К твоему сведению, это синоним выражения: «Кийоту поимеют в задницу». — Дай я объясню. — Ивата быстро взял документ со стола, протер рукавом и вернул Сакаи. — Мы можем припаять тебе неподчинение закону, и ты проведешь здесь еще двадцать три дня. — Неподчинение? — Плюс к сроку в двадцать один день, который тебе вынесли местные орлы за буйство в квартире твоих родителей. И здоровому мужику хреново пришлось бы, а уже тебе-то, в твоем состоянии… — Тут Кийота пнул по ножке стола. — Я ничего не нарушал! Скажите, наконец, какого вам от меня надо! Сакаи присела на край стола. — Колись, Кийота, — ухмыльнулась она. — Рассказывай. — Чё рассказывать-то? — Ведь это ты их убил, да? Кийота расхохотался: — Кого? Всю семейку? Ага, и порезал в мелкий винегрет. Чего там, бросьте меня в камеру, и дело с концом. Ивата затушил окурок. — Вы не слишком удивились, узнав об их смерти, господин Кийота. Неужели в газете прочли? — Вы из отдела убийств, задаете про них вопросы — я ж не идиот. — Вы отрицаете причастность к этим убийствам? — Блин, конечно отрицаю! Сакаи спрыгнула со стола и начала ходить вокруг него кругами. — Я расскажу тебе одну историю, Кийота. Иногда, имея дело с лгунами, мы проверяем их на мини-полиграфе. Но там все по-взрослому — куча проводов, специалист при аппарате, все дела. Но знаешь, на чем все прокалываются? Кийота молчал. — Мы сами им лжем. Говорим — пот влияет на результат, и отправляем их мыть руки. А сами бежим в комнату с мониторами, чтобы поржать. Лгун обычно шумно включает кран, потом сушилку — в общем, из кожи вон лезет. Но, конечно, руки он при этом не моет. Так что заруби себе на носу: мы чуем ложь. Носом чуем. Это для нас вопрос чести. А от тебя просто несет. Лицо Кийоты исказилось от ненависти. Он с трудом сдерживался. — Вы меня не знаете. — Да ну? — Сакаи лучезарно улыбнулась. — В девятнадцать лет ты впервые заночевал в этом заведении по обвинению в мелком жульничестве. Всего было четыре ареста, последний — за изнасилование. Ты получил восемь лет, что вообще-то многовато. Когда вышел, сразу свалил в Токио. Такому тупице, как ты, даже удалось неплохо устроиться в районе Синдзюку. Вступив в тамошнюю банду, ты выпадаешь из нормальной жизни лет на десять. Потом — нате вам, появляешься в костюмчике, с мегафоном в руке. Видно, решил, что политика позволит тебе максимально раскрыть свои таланты и измениться. Ты всегда был националистом, так почему бы не наехать на сраных эмигрантов? Перебегаешь из одной организации в другую, пока не попадаешь в относительно приличную, «Ниппон Кумиай». Как раз в это время компания «Вивус» объявляет о многоцелевом строительном проекте в Сэтагае, где ты живешь с женой — пардон, с бывшей женой. Проект должен стимулировать торговлю, принести пользу всему району — а значит, и Японии. Но, как всегда, проклятые кореяшки ставят палки в колеса. Канесиро, видите ли, не хотят продавать дом. «Ниппон Кумиай» решают действовать жестко, и ты берешь задачу на себя. На кону твоя репутация. На старину Кодаи Кийоту можно положиться. Он вытравит эту шваль из Сэтагаи. Только они не испугались. И не захотели съезжать. На самом деле ты выставил себя на посмешище. Романтика а-ля якудза коту под хвост. В «Кумиай» не клеится, с женой тоже, верно? Особенно когда она прознала, что ты трахаешься с малолеткой. Кийота повернулся к Ивате: — Я не собираюсь выслушивать… — Возможно, ты решил показать себя. А этот упертый Канесиро ни в какую! Возможно, именно тогда твоя беспомощность и бездарность породили безумие, и ты идешь и вырезаешь корейцу кишки — только потому, что он хотел защитить свою семью, свой дом. Типичный обыватель, мать его. Кийота в изумлении покачал головой: — Да она чокнутая. Ивата постучал по столу, как учитель, призывающий к порядку. — Кийота, вы знали супругов Тераи и Юко Оба? — Нет, сказал уже! Ивата вынул из внутреннего кармана копию старой статьи из местной газеты. МЕСТНЫЙ ЮНОША ПРИГОВОРЕН ЗА ИЗНАСИЛОВАНИЕ Слева от текста стояла мутная фотография судьи Тераи Оба. Ивата наклонился к Кийоте: — Теперь-то припомнил? — Ну не запомнил я, как звали судью. Хрень какая-то. Вы не можете держать меня без… Сакаи снова пнула по ножке его стула, он вздрогнул. — Кончайте! — Я кончу, когда ты заговоришь.