— Кеи, не могу вспомнить случая, чтобы ты сказал хоть об одной девчонке в городе: «Она ничего». — Потому что здесь таких нет. — Ни одной? Во всей округе? — Никого, чтоб я сдох. Покажи мне хоть одну сносную девку в этом вонючем болоте. Ивата помотал головой. — Ну давай, хоть одну! Косуке допил пиво, вытер насухо пальцы и кивнул. Они шли по пустынным полузатопленным рисовым полям в направлении карамельно-медной полосы деревьев. В лесу царил густой непроглядный мрак, поскольку сюда никогда не мог пробиться солнечный свет из-за тени, отбрасываемой горами. Пробираясь через бурелом, то и дело подныривая под поваленные деревья, они наконец добрели до тропинки, испещренной оленьими следами. Они прошли около мили, прежде чем перед ними возникла кирпичная стена высотой почти в человеческий рост, и Косуке предложил обойти ее с одной стороны. Посреди огороженного участка стоял дом, а от вида чудесного сада, в котором с тихим шелестом по камушкам струились ручейки, невозможно было отвести взгляда. Казалось, все здесь, от изысканных растений до камней, существует в единой гармонии. Из-за стены послышалось негромкое потрескивание. Косуке, вслед за ним и Кеи, заглянули через ограду. От небольшой пирамидки из хвороста, обложенной каштанами в игольчатой кожуре, тянулся дымок, который уходил ввысь через закрепленный над костром полотняный мешок. Рядом лежала горстка уже очищенных печеных каштанов. Но на все это Косуке не обратил никакого внимания. Его заворожила фигура девушки, сидевшей у костра с книгой в руках. Она изредка отвлекалась от чтения, чтобы раздуть пламя костра. Ее волосы были прихвачены широкой лентой. Чтобы не пропахли дымом, предположил Косуке. В золотистом свете пламени ее красивое лицо казалось просто волшебным, а губы напоминали два ломтика спелого красного яблока. Косуке до смерти захотелось узнать, зачем она так ярко их накрасила. Зачем — и для кого. — Смотри, — прошептал он, — какая. Кеи бросил взгляд на друга и заметил, что член Косуке уперся в кирпичную кладку. Прикусив губу, Кеи еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. — Ладно, — ответил он шепотом, снова глядя на девушку. — Засчитано. А девушка, щурясь на солнце, захлопнула книгу, даже не подозревая о двух своих поклонниках. Глава 17 Просьбы Ивата шел по ярко освещенным улицам Роппонги мимо иностранных посольств, международных школ, модных бутиков и галерей современного искусства в сторону небоскреба элитного жилого комплекса «Парк Резиденс». Он пересек парк Хинокитё с его каменными садами, кипарисами и искусственным озером, окруженным голыми вишневыми деревьями. Ивата прорвался сквозь толпу журналистов, взявших в кольцо здание «Парк Резиденс», и предъявил свой значок полицейскому при входе. Изысканный вестибюль пустовал, если не считать безупречно одетого консьержа за стойкой. По натертому до блеска полу из розового мрамора Ивата направился вглубь коридора, по обе стороны которого стояли столики с дорогими лампами и стулья в стиле модерн. На стене висела большая репродукция рисунка Генри Мура[21] «Роза и зеленые спящие». Ивата поднялся на лифте в зону пентхаусов. Двери лифта плавно разъехались, и он оказался в коридоре с мягким, приглушенным освещением. В воздухе витал аромат дерева и лимона. Под ногами — ковер из чистой шерсти. На стенах — странная масляная живопись, изображающая танцующих на берегу ночного озера людей. Ивата миновал первую квартиру, принадлежавшую известной телеперсоне. В дальнем конце коридора находилась дверь в апартаменты Мины Фонг, и она была открыта. Просторная гостиная была выдержана в темно-зеленых с нежно-палевым тонах, мебель и стены идеально сочетались друг с другом. Если бы не взвод полицейских-криминалистов, квартиру можно было бы назвать уютным гнездышком. В дальней части комнаты, перед открытым окном волнами вздымались занавески. Ивата увидел Сакаи. Она стояла там одна и смотрела на Токио, обхватив себя за плечи. Ее короткие волосы безжалостно трепал ветер. — Сакаи! — Ивата. — Ты уже все знаешь? Сакаи кивнула. — И о том, что Идзава повесился? — Да, утром я говорила с Синдо. — Она быстро оглянулась. — Ты не должен здесь находиться, Ивата. Если вернется Морото… Далеко внизу, под ними, потоки машин прокладывали себе путь по прямым траекториям, а поезда — по изогнутым. Миллионы жителей Токио заполонили все пространство города. Неисчислимое множество жизней. Стайки водомерок на поверхности гладкого озера. — И что у вас здесь? Тяжелый вздох. — Убийца другой, но все то же чувство беспомощности. Жертва — Мина Фонг, как известно тебе, а теперь и всему миру. Она была избита до смерти. И никаких явных улик. Расследование приказано ускорить. С другой стороны, что им еще остается. — В таких местах должны быть камеры. — Они есть! На стоянке, в лифте, в вестибюле. Но в коридорах и самих квартирах их нет. Мы видели незнакомого мужчину в ночь ее гибели. Он поднялся на лифте и через двадцать минут спустился вниз. Ни одного изображения лица. Она отошла от окна и налила кофе из термоса. — Что говорит консьерж? — Преступник вошел через стоянку, консьерж его не видел. — Значит, у него был пропуск. Сакаи скривилась, отпивая кофе, и махнула рукой в сторону, предлагая отойти подальше от группы криминалистов, которые толпились у кровавых пятен на стене. Они сели за длинный черный лакированный обеденный стол — живое воплощение сценического образа «молодожены за завтраком». — Телеметрия ничего не дала. Охранная система не зарегистрировала вход или выход посторонних посетителей. Последний раз жертва пользовалась электронным ключом с наружной стороны — то есть когда возвращалась домой. — А гости? — Все отмечены у консьержа. К ней приходило несколько человек. Последним был инспектор Акаси. — Акаси? Они были знакомы? — Он расследовал поступавшие в ее адрес угрозы. Она кивнула на небольшую стопку разноцветных конвертов на столе. — Веселая предстоит неделька. — И она сдула прядь, упавшую на лицо. Ивата кивнул: — Как я понимаю, у нас имеется версия: безумный поклонник каким-то образом вынудил ее открыть ему дверь, вошел и убил ее? Сакаи поднесла к его лицу веер из писем с угрозами. — Да, Ивата. Именно что версия. — Она подняла снимки кадров с изображением человека в капюшоне. — Но здешние ребята привыкли исходить из объективных данных. — У тебя есть копии снимков? — Нет. Итак, ночью 14 февраля в 2 часа 12 минут он прикатил на велосипеде… — 14-го? Это же ночь убийства Канесиро! — Очевидно, всему виной полнолуние. Короче, он приехал на подземную стоянку на велосипеде и оставил его вне зоны видимости. Поднялся на лифте на верхний уровень. А в 2 часа 31 минуту спустился на стоянку и укатил. Ни разу не посмотрел ни в одну камеру, будто знал, где они находятся. В любом случае качество видеозаписи отвратительное. — Что за велосипед? — Цвет темно-синий либо черный. Но в стране 72 миллиона велосипедов. Ивата в задумчивости закусил губу. — Как называется охранная компания? — «Ястреб». — И никаких признаков взлома? Сакаи закатила глаза: — О том и речь, как это ни смешно. Еще спроси, зачем же она добровольно открыла дверь, если получала письма с угрозами? — Ну и? — Может, ее все достало, и она решила с этим покончить. Может, она заказала пиццу. А может, из-за барбитуратов ничего не соображала. — Она что, принимала таблетки? — Она крепко торчала, студии грозили разорвать контракты, если она не возьмет себя в руки. — Говоришь, ее избили до смерти?