— Ну что, готов? — Готов. — Отлично. Итак, Фред Флинтстоун был обнаружен наверху, в спальне. Тела остальных — здесь, — она махнула в сторону гостиной. — Хатанака сообщил, что дверь была заперта. — Вероятно, у убийцы был ключ. Или они его знали. — Однако наверху открыто окно, а на входной двери отпечатков пальцев не нашли. — Значит, он был в перчатках. Поздравляю, есть первая зацепка. Приступим? — Да, мэм. — Сначала дамы, — с этими словами она распахнула дверь гостиной. Ивата закрыл глаза, сделал глубокий вдох и вошел внутрь. Я иду, иду, качаясь, словно челн в твоих руках. Комнату освещало множество ламп. Тела убитых успели унести, но тошнотворный запах все еще наполнял воздух. Ивата хорошо его знал. Запах разлагающейся органики — белков, жиров и углеводов. Трупный смрад. Гнилостная жижа, вытекающая из кишок вследствие постепенного разрушения соединительных тканей. Словом, хлеб насущный первого отдела. — Как живописно. — Сакаи кивком указала на гигантское кровавое пятно на стене. — Этот урод Пикассо из себя корчит, что ли? — Ты хотела сказать, Поллока. — Кого? — Неважно. Ивата переступил через пропитавшуюся кровью школьную тетрадку. Капля крови приземлилась на кончик носа улыбающейся модели, красовавшейся на обложке журнала «Домашний очаг». На подоконнике, безвольно опустив листья, умирал маленький бонсай. Сакаи кивнула на три отчетливых, уже потемневших кровавых пятна на ковре. — Знакомься: Вилма, Бам-Бам и Крошка Пебблс. Она молча передала ему несколько фотографий. Мать семейства лежала распластавшись на спине, со вспоротыми внутренностями и перерезанным горлом. Старший сын-подросток умер, сидя спиной к стене, с огромной раной в области живота. В углу скорчился труп маленькой девочки, со вздернутыми словно от немого ужаса перед смертью плечиками. Городские огни, как прекрасны они. — Думаю, схема такая. — Сакаи сжала руки так, что хрустнули суставы. — Убийца угрожает детям, мать ничем не может им помочь. Он убивает ее тут же, первой. Мальчик бросается на ее защиту. Он большой, сильный, возможно, ударил убийцу раз-другой. Так что первую ножевую рану убийца нанес ему защищаясь. Последней он убивает малышку, перерезая ей горло. Та забилась в угол от страха. Ивата кивнул. Мертвые дети и гниющие трупы лишь часть их работы, такая же, как перегруженные перекрестки и полицейские отчеты. — Отличный анализ, Сакаи. Она проигнорировала комплимент, продолжая листать материалы дела. — Наш Пикассо не оставил ни единого отпечатка. — Идем дальше. Они осмотрели подвальный этаж, там все было на месте. Поднявшись наверх, заглянули в ванную. Окно над унитазом было распахнуто, холодный ветер со свистом врывался в дом. Ивата опустил сиденье, и на нем обнаружился след грязного ботинка. — Ведь об этом в деле ни слова? Сакаи пожала плечами. — По крайней мере, теперь мы точно знаем, как он сюда проник. Они вышли в коридор и отправились в комнаты детей, где не нашли ничего необычного. Затем осмотрели балкон и подземный гараж. По всей видимости, у семьи не было автомобиля, несмотря на несколько масляных пятен на полу и старую бутылку с антифризом. — Где же машина? — спросила Сакаи вслух. — Гараж давно пустует. Они ее продали? — Сейчас. — Ивата набрал номер Хатанаки. — Алло, это снова я. Такой вопрос, пробейте-ка мне машину, зарегистрированную на имя Канесиро. Возможно, у них были финансовые проблемы, и они ее продали. Или заявляли об угоне. Дайте знать, как только выясните. Когда Ивата отключился, Сакаи подмигнула ему: — Быстро соображаешь. — Что там осталось? — спросил он в ответ. — Кабинет и спальня родителей. — Тогда пошли. Они снова поднялись наверх. Дверь кабинета была распахнута настежь. Слева от клавиатуры включенного компьютера стояло ведерко растаявшего мятного мороженого. — Странно, — тихо произнес Ивата. — Возможно, он решил подкрепиться. После тяжелой работы. — Не видно ложки. Сакаи передала ему папку с делом, уселась перед компьютером и, натянув резиновую перчатку, открыла историю поиска. — Надо же! — Она почесала затылок. — Да он просидел в сети несколько часов. — Это точно он? — Сайты открывали намного позже времени смерти. Театральные новинки, новости бейсбола и, наконец, поиск рейсов в Корею. В деле нет ни слова о проверке компьютера, но, думаю, нашим гениям стоит минут двадцать здесь покопаться. Ивата отрицательно покачал головой: — Концы не сходятся, Сакаи. Он убивает целую семью, не оставив отпечатков, и «забывает» удалить историю поиска? — Хочешь сказать, ложный след? Ивата пожал плечами: — Ведь все остальное он явно спланировал. Сакаи задумалась. — Возможно. Слишком уж хитер наш Пикассо, мать его. Ивата перелистывал дело. — Тебе не кажется, что тут многого не хватает? Словно все сделано наспех? — Неудивительно, учитывая случившееся с инспектором Акаси. Пошли взглянем, что там в последней комнате. Из кабинета они направились к спальне, перед дверью которой обнаружили кровавое пятно. Они остановились, и Сакаи заговорила первой: — Так. Фред лежит в постели. Предположим, неважно себя чувствует. Услышав звуки из ванной, выходит посмотреть. Почему он вышел? Почему не решил, что у жены просто несварение? — Возможно, шум был громкий. След смазан, так? Может, убийца поскользнулся и упал. — Не исключено. Как бы то ни было, хозяин дома выходит, видит Пикассо, и начинается драка. Убийца берет верх, выведя из строя основного противника, и теперь у него развязаны руки. Ивата наклонился к кровавой луже. — Отец был тяжело ранен, но нам известно, что он умер в спальне. — И что же? — Если он был в сознании, он мог слышать, как тот внизу разделывается с его семьей. — Господи, как я люблю свою работу. — Сакаи сморщила нос. — Готов? Ивата кивнул, и Сакаи открыла дверь в спальню. Повсюду была кровь Цунемасы Канесиро. Городские огни, как прекрасны они. Ивата знал, как совершаются убийства. Знал он и что бывает после смерти. Кремация отца займет девяносто минут. Кремация сына, Сейдзи, приблизительно столько же. Такако, жену главы семейства, кремируют за сорок пять минут. Ну а шестилетнюю Хану — минут за двадцать. Для кого-то — полдня работы, не больше. Ивата смотрел на закат за скалистыми вершинами. Смотрел на камни внизу. На мгновение его охватила оторопь.