Секретарь Бэллочка покосилась на экран, прислушалась к голосу комментатора и, кокетливо улыбнувшись, показала рукой за окно. Борис Натанович заржал от души, утробно: — А ты права! Они скушают! Им чем больше желтизны, тем вкуснее. Истинные проблемы науки им неинтересны и непонятны! — Иванов взглянул на Бэллочку затуманенным взором и, воодушевившись, продолжал: — Они считают, что, заплатив свои жалкие налоги, имеют право смотреть и слушать все, что им интересно. То есть — сплетни, слухи, любую чепуху, которая возбуждает их нездоровое любопытство! «Понесло! — с досадой подумала Бэллочка. — Ему же минут пятнадцать требуется глаголить, чтобы добиться эрекции!» Она сегодня спешила: у нее предстояло свидание, которое могло стать решающим. А ведь надо будет принять душ, сменить белье, нанести макияж. А Борис ни на какие способы, испытанные на нем искусной Бэллочкой, не реагировал. Только на собственные зажигательные речи. «Может, он потому и в депутаты пошел? — догадалась Бэллочка. — Потому и летит в кабинет после заседания комитета, запирается…» И Бэллочка начинает спешно расстегивать свои кофточки-юбочки. Жаль, Борис не позволяет заранее снимать колготки. Сколько их пострадало! Правда, он компенсирует потери с избытком, но ведь надо же выходить на улицу, в коридоры, в туалет, наконец! — А ты держи запасные на рабочем месте! — посоветовал ей как-то удовлетворенный шеф. Практичность была его отличительной чертой. Бэллочка теперь так и делала. И еще перешла на чулки с резинками. Целее, быстрее и сексуальнее. Быстрее Борису не очень нравилось. Пропадали элементы преодоления сопротивления. Пришлось Бэллочке заменить указанные элементы дополнительной дозой стонов и вялых уверток. На том и сошлись. В этот раз тоже. Расположившись грудью на столе, Бэллочка имитировала страсть и досматривала передачу, послужившую причиной внепланового соития. — Таким образом, — заключил эксперт на экране, — расшифровка знаков, наряду с анализом химического состава материала аппарата и его радиоуглеродной датировкой, являются первоочередными задачами по исследованию объекта. По имеющимся на данный момент данным, вероятность космического происхождения объекта или земного может оцениваться как пятьдесят на пятьдесят, — закончил эксперт. Так же поступил и депутат Иванов. Но не самоустранился, как обычно, а призадумался. А это после того вообще необычно. Бэллочка, повернув голову, удивленно посмотрела на шефа и шевельнула бедрами. «Сыр выпал». Плутовка того и добивалась. — Ты это, достань-ка мне запись этой передачи! — распорядился депутат, сладив с шириночной молнией. — Хорошо, Борис Натанович! — поняла Бэлла, делая пометку в электронном ежедневнике. — Ну, я побежала! — Добро! А то давай я тебя подброшу! — милостиво предложил депутат. — Ой, спасибо! Мне в другую сторону! — воскликнула Бэллочка, теряя терпение и надежду отвязаться от шефа. — А я разве говорил, в какую сторону еду? — удивился Иванов. — Я думала, вы теперь домой, к жене! — уколола его слегка Бэллочка. — Эх, если б я мог распоряжаться своим временем свободно! — вздохнул депутат. — Мы, депутаты, люди подневольные! Сейчас мне надо на презентацию в этот, как его… — Он стал рыться в карманах пиджака. — Совсем себя не щадите, Борис Натанович! — сочувственно произнесла Бэллочка и, демонстрируя свой секретарский профессионализм, снова включила электронный поминальник: — В «Росбизнес траст интернейшнл»! — Это чего такое? — изумился Иванов. — Это не «чего такое», а потенциальные спонсоры научных программ! — напомнила Бэллочка. — Придется ехать! — сделал вывод Иванов. — Ну, счастливо попотеть на ниве внесения удобрений в отечественную науку! — Бэллочка чмокнула шефа в мясистую щеку и поспешно выпорхнула из скромного депутатского гнездышка. Имеет же право слуга слуги народа на личную жизнь! Хоть три-четыре часа в день. Или в ночь. Начальник подотдела ЦРУ по анализу информации СМИ России и стран СНГ Уильям Крэг читал утреннюю сводку и отмечал сообщения, достойные лечь на вышестоящий стол. Дойдя до сообщения о передаче НТВ, в которой рассказывалось о находке космического тела с некими знаками на его поверхности, Крэг хмыкнул: — Ох, эти русские! Им не удается ничего нового совершить в космосе, и они решили специализироваться на ловле метеоритов с посланиями иных цивилизаций! Видно, дела с финансированием космических программ у них совсем плохи. А перед выборами своего президента они намекали на готовность полететь на Марс раньше нас! У них что, опять какие-то выборы на носу? Он помедлил, занеся ручку над бумагой, так как вспомнил недавнюю вздрючку от шефа отдела за включение в сводку прорицания какой-то бабки с Украины о грядущих неприятностях для Соединенных Штатов со стороны космических сил, — и решительно черкнул на полях сообщения: «Блеф!» Аналогичным образом отреагировали на передачу аналитики спецслужб НАТО и «Моссада». Только в Бразилии и Мексике почему-то должностные лица проявили интерес к информации и сделали пометки на документах: «Следить за развитием событий». Некоторое оживление вызвала передача в кругах исследователей аномальных явлений. Но ведь на то эти круги и очерчены, чтобы ждать встречи с инопланетянами или хотя бы с шаровой молнией. Вообще, для них аномальным явлением должно считаться отсутствие интереса к подобным вопросам. Редактор одного из изданий соответствующей направленности «Тайны и версии аномальных явлений» дал указание спецкору Киму Батурину взять интервью у садовода Влекомова, упомянутого в передаче. Чем черт не шутит? Вот и все. Да, еще помощник по связям с общественностью директора НАСА Мэтью Фэдич почему-то попросил срочного приема у директора Стива Олдриджа. — Что-то серьезное, Мэт? — уточнил директор. — Думаю, дело обстоит именно так, сэр! — взволнованно ответил Фэдич. — Заходите в одиннадцать сорок, Мэт. Пяти минут нам хватит, надеюсь? — пророкотал Стив. — В одиннадцать сорок пять у меня небольшое совещание. — Благодарю, сэр! Моя информация займет две минуты! — заверил Фэдич. Влекомов тоже просмотрел передачу. Прошло почти две недели со дня события. Вначале жизнь продолжалась спокойно. Влекомов с трудом уговорил по телефону приехать к нему на выходные сына. Сын перед отъездом с трудом вспомнил, что отец просил прихватить фотоаппарат. Потом с трудом добирался до Чащи по забытому пути через Ям-Ижору и Форносово. В пути поругивал папеньку, приставшего, как клещ к макушке, — а именно такое событие несколько лет назад охладило интерес Кирилла к папенькиной даче. Но вспомнил, что папенька редко пристает с настоятельными просьбами, значит, имеется веская причина. Успокоился. Но вот какая именно причина, папенька затемнил, не сказал. Хорошо, потерпим. В конце концов, любопытство — штука не такая уж нестерпимая, как даже малая надобность. Это у женщин бывает иначе. А мужик должен любопытство умерять. С этими благопристойными мыслями Кирилл финишировал вечером в пятницу на папенькиной даче. Были на выходные и более приятные перспективы, но что выросло, то выросло. Аминь! Папенька встретил его на границе своего садоводства у столба с вывеской «Политехник», уселся в сыновью «восьмерку», они поцеловались. — Как доехал? — Нормально, как видишь! — Не блуждал ли ты, мой блудливый сын? — Не такой уж я блудливый, может, библейский — блудный, в какой-то степени. — Может, и так. Ты меня редко удостаиваешь лицезрения своей персоны и описания подробностей своей насыщенной жизни. Они въехали на третью линию садоводства через заблаговременно открытые Влекомовым ворота, и Кирилл радостно воскликнул: — Вон твой участок! Как деревья выросли! — Да и ты подрос с той поры, как последний раз сюда приезжал, — грустно заметил Влекомов. — Это я один в землю врастаю. — Ну, скажешь! — бодро воскликнул Кирилл. — Так и есть, — продолжал грустить Влекомов. — Купил брюки, по привычке, четвертого роста, а они по земле волочатся! — Да ладно тебе! — прервал его стенания сынок. — На тебе еще воду возить можно! И пахать! Что случилось? Сфотографироваться захотел? Влекомов промолчал. Они остановились возле участка. — Узнаешь? — поинтересовался Влекомов. — Парников нет! — быстро сориентировался Кирилл. — А яблони разрослись. — В одном месте убавилось — в другом прибавилось, как говаривал Михаил Васильевич, — дал научное обоснование Влекомов. — Прими левее, сосед может подъехать, а у него грузовик! Кирилл выполнил указание и потопал следом за папенькой. — Здравствуйте, тетя Мила! — радостно приветствовал он Эмилию, вышедшую на тропинку «согласия», соединяющую два участка и именуемую в просторечии Влекомовым «Тропой Антанты». Эмилия тоже приветствовала его искренне и радушно. Кирюшу, последнее дитя бывшего супруга от последней (надеялись оба) молодой жены, она знала с его младенческих лет. Удрав от молодухи и тещи, Влекомов регулярно виделся с сыном и частенько наведывался с ним к гостеприимной Эмилии, тем более там Кирилл встречался и подружился со своей сводной сестрой Таней. После обеда с необременительным возлиянием, прошедшего, естественно, у Эмилии, папенька с сыночком уединились в бунгало среди зарослей. — Ну, чего ты тянешь, пап? — укоризненно сказал сытый сыночек. — Что у тебя за дело?