6 — Что нового по этой русской находке, Мэт? — спросил прекрасно осведомленный Стив Олдридж. — Что-то они там расшифровали, так? — Да, сэр, — подтвердил Фэдич. — Путем расшифровки записи теоремы Пифагора и числа пи получен ключ к семеричному цифровому коду, которым, по логике, должно быть зашифровано Послание, находящееся внутри аппарата. — То есть они считают, что аппарат — гонец с посланием иноземной цивилизации? — уточнил Стив. — К такому выводу склоняются не только русские, но и многие западные эксперты, — доложил Фэдич. — Но русские никак не могут вскрыть сам аппарат! Стив удовлетворенно рассмеялся: — Они вначале дали согласие на исследование аппарата под эгидой ООН. Потом подняли шум в СМИ, даже в парламенте: хотят сделать всю работу сами! А умишка-то и силенок маловато! Пусть повозятся еще немного, потом преподнесут это Америке на подносе! — На блюдечке с голубой каемочкой — есть такое русское выражение, — разъяснил Фэдич. — На блюдечке с голубой каемочкой? — повторил Стив. — Прекрасное выражение! Очень яркое! Кстати, Мэт, как ваш русский дядюшка? Вы, кажется, собирались его навестить? Когда? — Собиралась жена. В конце сентября. Я не слишком охотно летаю вообще, а в Россию особенно неохотно, — признался Мэтью Фэдич. — Понимаю вас, — кивнул Олдридж. — После того как вы вывезли оттуда лучшее, что там было, вам незачем туда возвращаться! Не за тещей же! — Нет, сэр! — отклонил его версию Фэдич. — Все дело в моих габаритах. Сидеть в самолетном кресле часами, не зная, куда девать ноги, — слишком утомительное для меня занятие. — Я тоже не люблю самолеты, — согласился Стив. — С удовольствием полетел бы на ракете, но пассажирских пока нет… Простите, если вмешиваюсь в вашу частную жизнь, — бросил короткий взгляд исподлобья Олдридж, — каковы ваши отношения с дядюшкой? Мэт удивленно взглянул на него и пожал плечами: — Мне кажется, мы испытывали взаимную симпатию. Виделись слишком давно, так что оснований для ухудшения отношений не должно найтись. — Кроме времени, — покачал головой Стив. — Нет ли у вас в запасе русской поговорки на этот счет, Мэт? — С глаз долой — из сердца вон! — немного подумав, ответил Фэдич. — Наиболее близкая. — Очень меткая! — согласился Стив. — Скажите, а за что вы его так не любите, Мэт, вашего благоприобретенного дядюшку? — Фэдич изумленно вскинул брови. — Вы не хотите, чтобы этот русский пенсионер немного заработал. Иначе вы организовали бы его приезд в Штаты, и на одних интервью он смог бы заработать на достойное существование до конца своих дней и на приличные похороны. — Стив сделал паузу. Мэт обдумывал сказанное Олдриджем: это настоятельная рекомендация или вольные размышления вслух? Нет, директор НАСА легкой болтовней с подчиненными не занимается… — Но если ваша жена предпочитает лететь в Россию, почему бы вам не составить ей компанию? — продолжил Стив, как бы размышляя вслух. — Договоритесь с нашими газетами и телевидением, составьте ей компанию, тогда заработаете оба — и вы, и ваш русский дядюшка. О'кей? — Это уже было указание. — О'кей, сэр! — кивнул слегка покрасневший от начальственного напора Фэдич. Раздалась тревожная мелодия звонка аппарата суперзащищенной связи. Мэтью Фэдич встал. — Будьте добры, Мэт, — сказал Стив, нажимая клавишу, — я еще хотел сказать вам пару слов. Фэдич кивнул и вышел. Войдя через несколько минут обратно, он не узнал шефа. Стив быстро расхаживал по кабинету, на скулах его играли желваки. — Скажите, Фэдич, — повернулся он к вошедшему Мэтью, — ваш русский дядюшка действительно обладает чувством юмора и притом не теряет чувства меры? От удивления Фэдич слегка смешался. Но привычка постоянно иметь дело с репортерами и начальством не позволила мешкать долго. — Дело обстояло именно так, сэр, — произнес он твердо. — Но не исключено, что события последних двадцати лет в России могли исказить его чувство юмора и чувство меры. Он работал в оборонной промышленности, а она практически развалилась. Еще и развод с третьей женой. Попробуй при этом сохранить чувство юмора, да еще рафинированным! Что-то случилось, сэр? — Случилось, Фэдич! — развернулся к нему всем корпусом Олдридж. — Ваш дядюшка выступил с заявлением, что ему удалось вскрыть аппарат еще до передачи его Академии наук! Более того, он якобы изъял из аппарата кассету с Посланием к человечеству и даже расшифровал его! — Что?! — изумился Мэтью. — Как? Русские вскрыли аппарат?! — Русская Академия наук ни черта не вскрыла! — не сдержавшись, заорал Стив. — А ваш дядюшка утверждает, что сделал это и еще кое-что! Это, по-вашему, юмор? Это чувство меры?! — Стив сверлил глазами растерянного Мэтью. — Он у вас либо утратил оба эти чувства, либо свихнулся за последние двадцать лет! — Почему? — пробормотал Фэдич. — Потому что вскрыть аппарат невозможно! — прорычал Стив. — Для этого нужна моя собака! — Почему собака? — снова изумился Фэдич. Директор НАСА обмяк: — Разве у русских нет такой поговорки: съесть собаку? — Есть! — подтвердил Фэдич. — Это означает: иметь большой опыт в каком-то деле. Но просто: съел собаку! Не «мою». И еще есть выражение: «Вот где собака зарыта». Оно означает обнаружение причины загадочного события. — Значит, чужую? — вяло спросил Стив. — Это нарушение священного права собственности и прав животных. Но Бог с ними. Лучше полюбуйтесь на своего дядюшку! — Стив включил свой компьютер. — Мне только что сообщили, что ваш дядюшка Влекомов после выступления по петербургскому телевидению опубликовал свое выступление в Интернете. Ищем! — Стив зашуршал клавишами. На экране дисплея возникло постаревшее лицо Влекомова. Оксана привозила из России фотографии, фиксировавшие возрастную деградацию родственников, поэтому Мэтью узнал дядюшку Женю. Рядом с изображением появился текст: «Сегодня я должен принести извинения всем соотечественникам и гражданам других стран за сокрытие части информации, связанной с космическим объектом, обнаруженным мной на своем садовом участке. Объект передан мною для обследования в Российскую академию наук. Произведенная комиссией Академии расшифровка наружных изображений на объекте совпала со сделанной нами. Теперь я должен сделать признание, которое может вызвать гнев в научных кругах и шум в средствах массовой информации. Дело в том, что до передачи объекта Академии наук РФ произошло раскрытие аппарата. Вот его снимки в раскрытом виде. Причина раскрытия неясна — либо случайное, либо запрограммированное отправителем. Внутри аппарата оказалась капсула, содержавшая кассету с зашифрованным текстом. Я изъял кассету и заменил ее на горсть гранитного щебня. Аппарат закрылся также по невыясненной команде. Если его удастся вскрыть, наличие щебня будет подтверждением моих слов. Послание было записано на металлополимерной ленте семеричным цифровым кодом. Вот копия этого текста и снимок оригинала. Оригинал помещен мною в надежном месте, в банке. Расшифровка Послания производится той же группой специалистов, которая работала над расшифровкой наружных изображений. Надеюсь, в ближайшее время смогу сообщить результаты на моем сайте в Интернете, открытом сегодня: www.vlekom.ru. Там же я буду отвечать на ваши вопросы. Прошу не задавать вопросы о мотивах моего поступка и возможной фальсификации Послания, в свое время я дам объяснения. Может быть, я не все делал правильно, но в моих действиях не было ни злого умысла, ни корыстных целей. Спасибо. До свидания». Когда Мэтью закончил перевод, Стив застонал: — Они могут опередить нас! Мы должны дезавуировать его заявление! Он — сумасшедший! Мэт пожал плечами: — Текст заявления, на мой взгляд, вызывает много вопросов, но не производит впечатления, что автор — сумасшедший. Наверное, мнение должны высказать психиатры. — Мы это организуем, — быстро ответил Олдридж. — А вам хорошо бы лично проведать этого дядюшку и убедиться в его здоровье. Билеты для вас с женой будут завтра. Купите подарки родне. Дети у вас в летнем лагере, не так ли? Гигант Мэтью в состоянии легкой ошарашенности только кивал головой. Начальник русского отдела разведывательного управления Генерального штаба Народно-освободительной армии Китайской Народной Республики генерал Ху Вандай потер, как монету, между большим и указательным пальцами пару листков рисовой бумаги. — Это все, что нам известно? — Он строго взглянул на принесшего листки майора Лу Бяня. — Так точно, товарищ генерал! — отчеканил Лу Бянь. — Ле-ко-моу находился в нашей стране с 4 января по 6 февраля 1997 года в служебной командировке в Нанкинском институте электронных приборов. Цель — ввод в эксплуатацию разработанного по контракту контрольно-измерительного оборудования. Работа выполнена в срок, без замечаний. Как и все русские, проявил склонность к употреблению и злоупотреблению спиртными напитками. Предпочитал коньяк рисовой водке, — с недоумением добавил майор Лу Бянь. — Отмечена также благосклонность к женскому полу. Но в рамках приличий, как доложила товарищ Лю Мэнь. — Майор Лу потупился. — Вы ее знаете. — Вот как? — вскинул брови генерал. — Тогда это достоверные сведения! — Он прокашлялся. — Думаю, теперь ему не до прекрасного пола — возраст! — Вам виднее, товарищ генерал! — склонил голову Лу Бянь. — Что? — Генерал Ху гневно уставился на «ежик» майора Лу. — Да, вот что: этот Ле-ко-моу утверждал, что в предыдущей своей жизни он был китайцем! — поднял голову Лу Бянь. — Что?! — повторился генерал. — Китайцем?! — Так точно, товарищ генерал! — подтвердил майор Лу. — Эти данные получены при прослушивании номера, где жил Ле-ко-моу, а также повторены им в беседе с нашими товарищами на банкете. — Откуда он взял такие сведения о себе? — недовольно спросил генерал. — Утверждал, что имеет некие таблицы для вычисления данных о прошлой и будущей жизни, — пожал плечами майор. — Это интересно! — задумчиво проговорил генерал. — Как он сам к этому относится? — Говорил об этом с симпатией, даже с гордостью. Вообще о Китае отзывался очень положительно. О культуре, архитектуре, о трудолюбии и мудрости китайцев, а также о методах нашей партии и государства по подъему китайской экономики. При этом резко критиковал русских руководителей, — доложил Лу Бянь. — Это тоже данные прослушивания или бесед? — поинтересовался генерал. — В основном прослушивания бесед с коллегами, — уточнил Лу. — Но и в разговорах с нашими товарищами звучали те же оценки. — Это хорошо! — удовлетворенно кивнул генерал. — Как собираетесь выйти на него в связи с поставленной задачей?