– Можно и спаржу. Говори когда, устроим свидание. Тут я смотрю на обоих, и челюсть у меня отваливается. Опять это самое слово: свидание. – Колин, тебе тамошняя еда не понравится, – говорю я, но на самом деле хочу сказать совсем другое. Я хочу ему сказать, чтобы не заигрывал с моей подругой, – можно подумать, он никогда не бегал за ней с прыскалкой после того, как она только что уложила волосы в парикмахерской, а ему просто хотелось ее побесить. – Да ладно. Я все ем, – говорит Колин, облизывая губы и осматривая Шарлиз с ног до головы. Я закатываю глаза, а Шарлиз прыскает от смеха. – Колин, ну ты вообще! – говорю я. – Если кто «вообще», так это ваши соседи из дома напротив, – отвечает он, указывая большим пальцем за спину, на дом Дарси. – А то, – соглашаюсь я. – А то, – вторит мне Шарлиз. А потом говорит: – Ну ладно. Пришлю тебе эсэмэску, напишу, когда можно зайти. Тебя будет ждать особое блюдо. Слыхал, что такое «фиксированная цена»? Я поворачиваюсь и смотрю на нее выпученными глазами, Шарлиз же как ни в чем не бывало таращится на Колина и улыбается. А когда он спускается с крыльца и уходит, слегка подпрыгивая на тротуаре, когда оборачивается и смотрит на Шарлиз, я говорю: – Слушай, тебя, что ли, совсем приперло? – В принципе, да. – Шарлиз. Ты это серьезно? – Нет. В общем, нет, но мне что, позаигрывать с ним нельзя? Он ко всем девчонкам клеится. – Но ты ж у нас не тупая, Шарлиз. Нафиг портить себе репутацию. – Видишь? В том-то и дело. Если мы начинаем обращаться с парнями так, как они обращаются с нами, сразу говорят, что мы испортим себе репутацию. Бред какой-то. – Тебе, что ли, наплевать на свою репутацию? Она молчит, глядя в ярко-синее полуденное небо, потирает подбородок и говорит: – На репутацию игрока с мячиками? Нет. На репутацию игрока с мальчиками? Да. Хотелось бы мне сказать то же самое: наплевать мне на свою репутацию. Вот только не наплевать, у меня же есть репутация. И у моих сестер тоже. Нужно нам следить за тем, как мы себя ведем, особенно мне и Дженайе. А все потому, что мы нравимся нашим местным парням, – и даже если мы сами в такие игры не играем, мало ли чего могут про нас наговорить. Папуля, конечно, за нами следит, но и все соседи следят тоже. Я бросаю взгляд на дом по другую сторону улицы и складываю руки на груди – будто и я только что расстегнула блузку, чтобы выставить напоказ свой спортивный лифчик. – Угу. – Больше мне ответить нечего, но я знаю, что стану для любимой своей сестры мягкой подушкой, в которую она сможет упасть, если этот парень Эйнсли оттолкнет ее слишком сильно. Никому не позволю разбить ей сердце. И тут я думаю: а кто станет мне подушкой? Кто попытается оттолкнуть меня? И ради кого я готова падать? Падение/наполнение (Хокку) Если я влюблюсь Придется упасть на дно И глотать воду Наполнить живот Нежностью поцелуев Кругл он как луна Там над Бушвиком Амур в любовь играет Лук в моих руках К концу дня, зайдя в магазинчик Эрнандо, я вижу дружков Колина. Они знают, что со мной не пройдут эти их «Ола!» – не как с другими девчонками. И все равно пялятся. Проходя мимо, я чувствую на попе их взгляды. Я обычно показываю им средний палец за спиной, а они ржут и говорят: – Сразу видать, что дочка Бени! Стоит мне зайти к Эрнандо – и он во всю глотку орет мое имя, так повелось: – Зури-ла-а-а-па! Que pasa, muchacha?[20] – Как жизнь, Эрнандо? – отвечаю я и закатываю глаза, потому что уверена: он мне задолжал уже сотню – столько раз обсчитывал на сдаче. Пришла я за бутылкой сока из холодильника, чем-нибудь сладким и вязким, чем-нибудь соленым и хрустким. Всего по пять штук, чтобы не делиться с сестричками, которые собрались на крыльце вокруг Шарлиз и дуются с ней в карты. Выбираю, кладу на прилавок – тут вибрирует телефон. Общая эсэмэска от сестер: Сейчас зайдет в магазин! Я с ходу понимаю, о чем речь. Пишу ответ: Ну и? Дарий не ждал меня здесь увидеть и быстро отводит глаза. Так откровенно, что даже и не смешно. После того концерта в парке мы с ним ни разу не говорили. – Привет, – начинаю я. – Привет, – отвечает он и встает у прилавка со мной рядом. – Уй-йя! Богатенький пришел! – удивляется Эрнандо. Дарий поджимает губы, смотрит в пол. Лучше бы Дарий научился отвечать, когда ему что-то не нравится, иначе здешние парни его просто порвут. Нельзя, чтобы все чувства отражались у тебя на лице: их разом перетолкуют непонятно как. Райончик у нас громогласный, а уж мысли и точки зрения все и вовсе высказывают громче некуда. На заднем плане тихо звучит спокойный и старомодный R&B, и от этого вся ситуация выглядит как-то странно, будто это видеоклип, в котором Дарий звезда, а я статистка. А у него все как надо. Опять рубашка, застегнутая на все пуговицы, и слишком тесные шорты-хаки. Я сразу вижу – не те, в которых он тогда ходил в парк. Эти из плотного хлопка, и мне хочется пнуть саму себя за то, что я заметила эту подробность. В смысле у него что, нет нормальных шмоток? – Тебе фотографию подарить? – спрашивает он, улыбаясь уголками губ. Тут я внутри будто подпрыгиваю: не сообразила, что так вот на него таращусь. – Нет, – отвечаю я резко и чувствую себя дурой за то, что он меня подловил. – У вас карандаши есть? – обращается он к Эрнандо. – Карандаши? – уточняет Эрнандо. Хватает ручку, привязанную на веревочку, подает Дарию. Дарий вздыхает, качает головой. – Тебе, в смысле, один карандаш нужен? – спрашиваю я. – Вы продаете карандаши – в коробках, в наборах? – обращается Дарий к Эрнандо, а меня будто и не видит. – Не, за этим вам на Бродвей. В магазин «Все по девяносто девять центов», – советует Эрнандо и гладит Тома-и-джерри, толстого и лохматого – он как раз запрыгнул на прилавок. Дарий отшатывается, будто Том-и-джерри – какая-то инопланетная зверушка. – Ты чего, котов магазинных боишься? – говорю я с усмешкой. – Допустим, у меня аллергия на кошачью перхоть, а я пришел купить банан или что-то в таком духе. Это как, по-твоему, повод подать в суд? Мы с Эрнандо громко хохочем, и Дарий тут же опускает голову и засовывает руки в карманы. Долгую минуту стоит неподвижно, и тут внутрь заваливаются трое из этих типов – и сердце у меня падает. Все трое, входя, пристально смотрят на Дария, поравнявшись с ним, – тоже, а один намеренно толкает его локтем. – Как житуха, Зи? – спрашивает один. Это Джей, я его всю жизнь знаю. Смотрит он при этом на Дария.