Мама с папулей оба дожидаются моего возвращения. Уже за полночь, я никогда так долго не ездила на машине. На въезде в город мы попали в пробку, Дарий поставил смертельно скучную музыку. В жизни я так не радовалась, увидев родной квартал. – Все в порядке, mija? – спрашивает папуля, встает с дивана, разглядывает мое лицо, целует в лоб. – Да, нормально, – отвечаю я сонно. Устала как собака, и нет у меня сейчас настроения отвечать на вопросы. – Значит, вы встречаетесь? – спрашивает мама. – Ма! – говорю я. – Ты что, обалдела? Спокойной ночи! Подхожу к закрытой двери нашей спальни. Даже в темноте слышно, как хихикают сестры. – Дарий и Зури в машине катались, – первое, что я слышу, открыв дверь. – Вам чего, по пять лет? Заткнись, Лайла! – говорю я, зажигая свет. – И це-ло-ва-лись! – заканчивает Кайла. – Потому что влюбились! – добавляет Лайла. – Ага, жди больше! – обрываю я ее. – Никто не целовался, никто не влюбился, ничего такого. Все, заткнулись и спать! – А он теперь твой парень? – все же спрашивает Лайла. – Нет! – Я разве что не ору. – А ты как думаешь, ты ему нравишься? – спрашивает Кайла, вылезает из постели и садится, скрестив ноги, на пол – будто я сейчас расскажу им сказочку перед сном. – Нет. Я ненавижу его, а он – меня. Все, точка. Не хочу я больше говорить про двух этих козлов. Спросили бы лучше, как там в Говарде. – Ладно, – соглашается Лайла. – Как там в Говарде, много симпатичных парней? – Да ну тебя, Лайла! – А у его бабушки дом даже больше, чем тот, через дорогу? – интересуется Марисоль. – Да, а сама она еще большая вонючка, чем эти парни. И их родители. Полная сволочь! – говорю я, раздеваясь. Блузка – не могу не учуять – пахнет машиной Дария. – А это его машина? Он ее в кредит взял или в лизинг? – не отстает Марисоль. – Плевать я хотела! – И о чем вы тогда разговаривали четыре часа? – наконец вступает в беседу Дженайя. Я понимаю: на самом деле ее интересует совсем другое. – Про учебу, поступление, всякое такое, – вру я. Отключаюсь от голосов сестер – а они все хихикают и гадают, о чем мы на самом деле разговаривали. Когда я наконец укладываюсь и гашу свет, Дженайя залезает ко мне в кровать. Я перекатываюсь поближе, в точности зная, зачем она здесь. Она не заснет, пока не узнает. Я не жду ее вопроса. – Нет, Эйнсли я не видела, – говорю я. – Зато Говард – просто блеск! Она крепко меня обнимает, потом вылезает из моей кровати. Вот бы научить Дженайю ненавидеть Эйнсли так же сильно, как я ненавижу Дария. На следующее утро – сестрички куда-то ушли, я осталась наедине с блокнотом – я обнаруживаю пропущенную эсэмэску от Уоррена, написанную вчера вечером. Я быстренько бросаю ему «Приветик», потом начинаю писать длинный ответ. Приходит еще эсэмэска, тоже просто «Приветик». Я тут же замечаю, что на самом деле она не от Уоррена. Она с номера, по которому я звонила раньше, и сердце у меня екает. От Дария. Я не знаю, как ответить, и даже подумать не успеваю – телефон звонит. – Алло? – произношу я, напрягшись. – Ты можешь выйти? – спрашивает Дарий, и голос его звучит куда глубже, чем вживую. Тут начинает пробиваться второй звонок. От Уоррена. Я прошу Дария подождать. – Как жизнь, Зи? – Голос у Уоррена слишком уж бодрый для такого раннего часа. – Я тут тренируюсь на площадке рядом с Ирвинг-сквер. Придешь мячик покидать? Я смеюсь. – А что, клево. Только повиси минутку. Нужно тут одного послать. Переключаюсь на Дария. – Не могу. Забилась с Уорреном, – отвечаю я с ходу. – С Уорреном? – Я так и чувствую, как он щетинится. – Я с тобой именно об этом и хотел поговорить. Ты меня вчера застала врасплох, но Уор… – Слушай, знаешь что? Не хочу я этого слышать. У меня все норм. Как-нибудь увидимся, Дарий. И спасибо, что довез до дому. С этим я переключаюсь на Уоррена и говорю – встретимся у дома через пару минут. Мне просто не терпится его увидеть и рассказать про Говард. Едва я выхожу на улицу, на крыльцо взбегает Уоррен с этой его гладенькой улыбкой. И я сажусь, слушаю шутки про парней на спортплощадках, про других здешних общих знакомых – и все же что-то будто тянет меня через улицу. Тянет несильно, точно кто-то дотрагивается до нижнего края футболки или слегка постукивает по плечу. Бросаю взгляд на одно из окон дома Дарси, вижу, что на нас смотрит Дарий. Быстро отвожу глаза. Уоррен стоит к дому спиной, и, пока он что-то выискивает в телефоне, я еще раз смотрю на окно. Секунду не отрываюсь от Дария, а он от меня. – Зури Бенитес, – говорит Уоррен, – очень хотелось увидеть тебя снова. Тут мне приходит эсэмэска. Опять Дарий. И еще одна. – Да чего ему надо? – говорю я вслух. Уоррен оглядывается на окна на той стороне улицы. – Ему тебя надо, Зури, – говорит он с ухмылкой. – А ты не обращай внимания. Телефон все жужжит, я вижу, как Дарий лихорадочно набирает текст. Не могу я не обращать внимания – он мне сейчас всю память забьет. Прости меня Правда нужно сказать одну вещь Уоррен не такой благородный Я бы не стал тебе врать Поверь пожалуйста – Слушай, скажи ему, пусть сюда приходит, – произносит Уоррен, и я только что не подпрыгиваю. Он пытается заглянуть мне через плечо, я отстраняюсь. Во что поверить? – отвечаю я. – Объясни наконец. Смотрю, что Дарий приостанавливается, читает мои сообщения. Даже через улицу видно, как он вздергивает подбородок. Печатает снова. Джиджи в пансионе потому что Уоррен сфотографировал ее в неприличном виде Отправил своим друзьям – Ни фига себе! – ахаю я. Снимки разошлись по всей школе. Поэтому она сейчас у бабушки. Он ей испортил репутацию