– Потому что он отказался со мной обедать! – То есть как отказался? – удивилась Клава. – А так! Сказал, что к нему тётка приехала из Одессы и он теперь будет обедать дома. – Тётка рано или поздно уедет. – Я думаю, что никакая тётка к нему не приезжала, и он это придумал, чтобы не подставлять ни меня, ни себя. А то сплетен не оберёшься. – Возможно, ты и права, – согласилась Клава. Они сами не заметили, как засиделись до позднего вечера, и Клавдия предложила Вере заночевать у неё. Та легко согласилась. Ей и самой не очень-то хотелось возвращаться в пустую квартиру. И когда они уже укладывались спать, Клавдия неожиданно проговорила: – Как жаль, что я не видела картину, которую тебе подарил художник. – Ты правда хочешь её увидеть? – Конечно! – Тогда я тебе её сейчас покажу! Включи свет! – Шутишь? Только не говори мне, что ты её с собой в рукаве носишь! – Нет, конечно. Просто я сняла её на телефон. – А, – несколько разочарованно протянула подруга. – Клавдия! Не привередничай! Лучше на телефоне посмотреть, чем вообще никак! Если хочешь, пойдём завтра ко мне и увидишь мою картину в натуральную величину. – Нет, – вздохнула Клавдия, – я завтра не могу, мне две стопы тетрадей проверять и ещё план по внеклассной работе составлять. Давай свой телефон! – Бедная ты, Клавка! – Не занудствуй, я тебе уже сто раз говорила, что я богатая. – Оно и видно, – хихикнула Вера и сунула подруге под нос изображение картины. – Ух ты! – воскликнула та и поправила указательным пальцем сползающие с её курносого носа очки. – Я, кажется, погорячилась, твой художник и впрямь талант. Если даже на фото ласточки как живые, то представляю, какое завораживающее впечатление они производят на картине. – Да, Клав! А посмотри какой фон! Воздух кажется подвижным и пропитанным солнцем. Если дольше смотреть, то чувствуешь запах мёда и осенней листвы. – Может быть, это краски так пахнут, – тихо прошептала Клавдия, – или холст? – Нет, это сила искусства! – Верка, разве сила искусства может пахнуть? – Сила искусства может всё! – А, ну тогда давай спать. – Давай, – согласилась Вера, завернулась в одеяло и закрыла глаза. Но уснуть она ещё долго не могла. Просто лежала и думала, вновь и вновь прокручивая мысленно события того вечера. А в самое последнее мгновение, что отделяло её от погружения в сон, она отчётливо поняла, что влюблена! И представила, что бросается с обрыва вниз головой. О, как правы те, кто говорит, что в любовь бросаются, как в омут с головой. Вера как раз шла домой, когда зазвонил её сотовый. Она сразу поняла, что это звонит Он! – Эд, – проговорила она в трубку. – Да, это я, любимая. «Любимая!» – её сердце ухнуло в бездну, и она едва не выронила телефон из рук. Эдуард, почувствовав неладное, забеспокоился. – Вера! Ты где? – закричал он так, как кричат на необитаемом острове. – Я здесь. Не кричи. – Ты замолчала, и я подумал, что ляпнул что-то не то. – То, то, – тихо засмеялась она. – Я так соскучился! – Я тоже. – Когда мы увидимся? – Когда хочешь. – Я хочу сейчас! Ты где? – Здесь. – Здесь? Дома? – На пути к дому. – А где ты была ночью? – в его голосе прозвучали еле уловимые нотки ревности. «Ух ты, да он собственник», – усмехнулась про себя Вера. – Я ночевала у подруги. – Это у той, которая с усами? – Нет, Клава не носит усов, считает, что они ей не идут, – засмеялась Вера. – А жаль, – делано равнодушно отозвался он и предложил, не прерываясь на паузу: – Давай не будем нарушать сложившуюся у нас традицию. – А что, у нас уже есть свои традиции? – удивилась она. – Конечно! Как ты могла об этом забыть. Вера замолчала, а Эдуард, насладившись её растерянностью, проговорил: – Я имел в виду наш вечер в «Надежде». – Но ведь мы были там всего один раз! – возразила Вера. – Это не может считаться традицией. – Хорошо, – легко согласился он и тут же предложил: – Давай будем считать тот вечер истоком нашей традиции. – Давай! – обрадованно откликнулась Вера. – Тогда встретимся сегодня же на том же месте! – В тот же час! – со смехом подхватил он и тихо проворковал: – Пока, любимая. – Пока… Вера прижала руку к груди и почувствовала, как под ладонью быстро бьётся её сердце, точно маленький напуганный воробышек. Наверное, подумала она, правильнее сказать взволнованный. Или всё-таки напуганный? Но чем? Переменами, произошедшими в её жизни? Вернее, только что начавшимися переменами. И воробышек, скорее всего, и не напуган, и не взволнован, а обрадован. Ведь от радости сердце тоже трепещет. Удовлетворённая своими рассуждениями, Вера поспешила домой, чтобы как следует подготовиться к свиданию. «Жаль, что завтра понедельник, – подумала она, – если бы Эдуард приехал вчера, мы провели бы вместе весь сегодняшний день». Сделав пару шагов по направлению к дому, Вера снова остановилась от осенившей её идеи: «Что, если мне взять на завтра отгул? Ведь у меня их накопилось уже целых пять штук. Надеюсь, что Андрей возражать не будет». Придя домой, она набралась смелости или, вернее, наглости и позвонила Данилову на сотовый. Когда он откликнулся, она проговорила: – Доброе утро, Андрей Иванович! – Доброе, – проговорил он удивлённо и спросил: – Вера, почему ты сегодня такая официальная? – Потому что я звоню по служебной надобности, – невнятно попыталась объяснить она. – По служебной? – удивился он ещё больше. – А разве ты не дома? – Дома, – смутилась Вера, поворачивая ключ в замочной скважине, – просто я хотела попросить на завтра отгул.