– Тогда понятно, – с явным облегчением протянула Вера. «И всё-таки я не ошибся, она добрая девушка», – подумал Эд довольно. – Хотите, я расскажу вам о своём детстве? – спросил он. – Хочу, – ответила Вера. Она действительно хотела. Ей было интересно о нём всё-всё. Обретя в лице Веры искренне заинтересованную в нём слушательницу, Эдуард заливался соловьём. А Вера слушала, кивала, задавала редкие короткие, чаще всего наводящие вопросы и снова слушала и кивала. Когда он замолчал, часы на импровизированной башне за стойкой бара пробили двенадцать. – Ой, уже так много времени! – Вера сделала попытку подняться. – Ну что вы! – удержал он её за руку. – Прямо как Золушка! – Почему Золушка? – удивилась Вера. – Просто мне показалось, – рассмеялся он, – что вы боитесь, как бы ваша карета не превратилась в тыкву. – У меня и нет никакой кареты, – рассмеялась слегка опьяневшая Вера. Она выпила всего два бокала шампанского, но игривые пузырьки ударили ей в голову. Эдуард не пил, так как был за рулём. – Вот именно, – подхватил он, – кареты у вас нет! Зато кучер есть! Это я! – он ударил себя в грудь. – И я обещаю вам, что ни при каких условиях не превращусь в крысу. Вера звонко рассмеялась и тут же прикрыла рот ладошкой. А потом проговорила, блестя глазами: – А вдруг моё платье превратится в лохмотья? – Такая красивая женщина, как вы, в любых лохмотьях будет смотреться, как в королевском платье. – Спасибо, – улыбнулась Вера и смущённо потупилась. Прошло ещё полчаса, и девушка всё же настояла на том, чтобы Прилунин отвёз её домой. Колёса автомобиля неслышно скользили по дороге притихшего ночного города. Эдуард краем глаза рассматривал отражавшееся в зеркале лицо Веры. Ему показалось, что девушка чем-то неуловимо похожа на эту тихую тёплую осеннюю ночь. Ему хотелось остановиться возле парка, вывести Веру из машины и долго и страстно целоваться с ней под скупыми лучами убывающей луны. Но он понимал, что не место и не время. Обольстить Веру с наскока не получится. Впрочем, если подумать, то и ему самому это неинтересно. Эдуарду хотелось, чтобы история их любви была не только красивой, но и долгой. – Куда дальше? – тихо спросил он, когда они миновали парк. – Прямо, – ответила она, – потом налево и под арку. Ехать пришлось не более трёх минут. – Мой подъезд в середине, – прошелестел её тихий голос. И он затормозил возле бровки. Имей он такую возможность, он довёз бы её до самой двери. Невольно ему вспомнился один из рассказов О’ Генри, в котором приехавший из провинции американец поднялся по ступеням лестницы в подъезде прямо до двери своего приятеля. Эд улыбнулся. – Вот я и дома, – сказала Вера, – спасибо вам за чудесный вечер, – она осторожно коснулась его руки, – и за то, что доставили прямо до дома, тоже спасибо. – Она открыла дверцу автомобиля, не дожидаясь, пока он поможет ей, и сама выбралась из салона. Через мгновение он стоял рядом с ней. – Я тоже вам искренне признателен за то, что вы скрасили мой холостяцкий вечер. Вера невольно улыбнулась, он говорил таким тоном и с таким выражением лица, точно был английским джентльменом начала прошлого или даже конца позапрошлого века и лет ему было много. – Я пойду, – сказала девушка. – Подождите, ещё одну минуточку, – проговорил он просительно. Она повернула к нему своё лицо. Ветер качал ветви растущего около подъезда тополя и тени от ветвей то набегали на Верин лик, то отступали, уступая место робкому лунному свету. Лик, именно лик! Так назвал его про себя Эдуард. – Вера! Если бы вы знали, какая вы! – выдохнул он вдохновенно. – Какая? – тихо спросила она. – Необыкновенная! Неповторимая! Я бы сказал, неземная! Таинственная! Но в то же время вы такая уютная, тёплая, родная! – Правда? – недоверчиво спросила она. Он кивнул и облизал пересохшие губы. Ему не хотелось расставаться с ней, но и напрашиваться к ней в гости в этот поздний час было бы неверным ходом. Он чувствовал это чутьём художника и интуицией влюблённого мужчины. Она должна привыкнуть к тому, что он есть в её жизни. – А вы знаете, – неожиданно сказала Вера, – я уже повесила вашу картину на стену. «Когда успела», – промелькнуло в его голове, и он спросил: – Правда? – Да, как только вернулась с работы, – сорвался с её губ ответ на его непроизнесённый вслух вопрос. – У меня там висела другая картина, – призналась она, смутившись, – но я подумала, что на этом месте должны висеть ваши «Ласточки». – И чьё же место я занял? – нервно хихикнул Эдуард. – Там были «Грачи» Саврасова. «Не Сафронов, но тоже ничего», – подумал он самодовольно и поздравил себя с первым успехом. – Значит, теперь частица меня всегда будет с вами, – сказал он. – Да, – кивнула Вера. Он осторожно взял её руки в свои и прижался губами сначала к указательному пальцу её правой руки, потом медленно переместил губы на безымянный, а затем покрыл каждый палец цепочкой бережных скользящих поцелуев. И лишь после этого перешёл к её левой руке. Он почувствовал, что девушка затаила дыхание. Его же собственное дыхание стало горячим и наполненным страстью. Вера, в свою очередь, еле держалась на ногах, внезапный трепет охватил всё её существо, и горячие волны медленно нарастали и поднимались откуда-то изнутри. Бесконечное блаженство переполнило её душу и тело. Ей казалось, что ещё немного, и она рухнет наземь. Но как раз в этот решающий момент Эдуард отнял свои губы от её рук, а потом и вовсе выпустил Верины руки из своих. – Простите, – прошептал он едва слышно. – Я пойду, – пролепетала, в свою очередь, Вера. Он сделал шаг в её сторону, намереваясь довести девушку до подъезда. Но она покачала головой: – Не надо, я сама. Когда дверь подъезда закрылась за Верой, Эдуард вернулся к своему автомобилю, забрался в салон и, не торопясь, тронул машину с места. Он не догадывался о том, что Вера наблюдает за ним с площадки второго этажа. И только когда машина художника скрылась из виду, она побежала вверх по ступеням к двери своей квартиры. Глава 6 Не разуваясь, Вера прошла в комнату и первым делом позвонила Клаве. – Алло, – раздался сонный голос подруги. – Клавка, ты дрыхнешь? – рассмеялась Вера в трубку счастливым гортанным смехом. – Верка, ты, что ли? – пробормотала всё ещё не проснувшаяся до конца Клавдия. – Я… – У тебя лунатизм появился? Хотя вроде сегодня не полнолуние. – Дурочка, – снова засмеялась Вера, – я влюбилась! – В Андрея? – Клава, кажется, окончательно проснулась. – Нет! – А в кого же? – недоумённо спросила Клава.