Пока они все на него пялились, Малкольм воспользовался этим – ну, конечно, воспользовался, а как же! – чтобы кинуться за когтем, безумно бормоча что-то себе под нос на языке, которого Сара не знала. – Нет!!! – услышала она рык Казимира. А вслед за ним… О господи… Она услышала, как дракон начал делать вдох… – Не трожь! – крикнул Джейсон, держа Малкольма на мушке. – Ты понятия не имеешь, что пытаешься защитить, – с грустью покачал головой тот: рука замерла в дюйме от когтя… – Я защищаю ее! – бросил Джейсон (Сара в это время аккуратно покинула его поле зрения). – Я пристрелю вас обоих, если вы не прекратите прямо сейчас! – заорал, выходя из себя, шериф. На него Малкольм не обратил ни малейшего внимания и продолжал говорить только с Джейсоном. – Она попытается меня остановить. Если нет, ей не причинят ни малейшего вреда. – Ей в любом случае не причинят ни малейшего вреда! – прорычал Джейсон. Дальше Малкольм прыгнул за когтем… Джейсон взвел курок… А шериф выстрелил первым. – Джейсон! С дороги! – ринулась к нему Сара, подразумевая огонь, который в любую секунду мог выдохнуть Казимир. Все кругом так кричали, что она даже не услышала выстрела – только увидела, как пистолет выбило у Джейсона из руки и кровь брызнула из запястья. А потом еще раз – из спины, когда его развернуло ударом первой пули. Лишь по чистой удаче ни одна не задела ее – но и это Сара тоже поняла уже сильно потом. А сейчас она ловила Джейсона в объятия и медленно валилась вместе с ним наземь, глядя, как по его лицу расползается выражение чистого удивления. Он произнес ее имя: «Сара!» – но это было даже не слово – скорее, просто выдох… влажный выдох с облачком мельчайших капелек крови, вылетевших изо рта. – Дракон, – сказала она, все еще не совсем понимая, что случилось. – Он сейчас дохнет огнем. Малкольм слышал, как втягивает воздух голубой дракон, знал, что забвение близко… И знал, что победа осталась за ним. Он скорее чувствовал, чем видел, как дракон вздымается ввысь, как расширяется огромная грудь и голова уходит затылком назад, собираясь испепелить и Малкольма, и все вообще в пределах круга, достаточно большого… чтобы захватить и девочку, которую дракон должен был защищать. Но пророчество солгало. Девочка не вмешалась. Она побежала к другому мальчику, не к нему – в самый решающий момент. А с этим другим мальчиком что-то происходило – он падал… падал… падал… Но на это у Малкольма времени не было – и не было глаз… он не смотрел ни на что, кроме Шпоры богини. Он схватил ее. Он произнес последние слова на чистом драконьем, думая только о мигающем оке там, высоко в небесах. Его миссия завершилась. Пульсация. Свет. Казимир выдохнул огонь – который погас, не успев толком покинуть пасть. Пульсирующий свет от Шпоры богини поглотил его пламя, словно то была утренняя дымка. Этот пульс и этот свет ударили в воздух над ними всеми и спиралью ушли к антенне на холме, которая вспыхнула, озарилась – передатчик как-никак! – и отразила еще большую спираль прямо в ледяное, немыслимо чистое небо: дальше, дальше, быстрее, быстрее… Пока крошечная вспышка высоко в атмосфере не возвестила конец спутника, который русские запустили, чтобы шпионить за Америкой. Америка, успел подумать Казимир. Спутник уничтожило оружие, сработавшее на американской земле. Нет. «Что же я наделал», – успел подумать он. И понял свою ошибку. Непростительную, неисправимую ошибку. Истина сидела всю дорогу прямо у него перед носом, тщетно пытаясь обратить на себя внимание. Пророчество вообще не касалось войны людей и драконов. Оно говорило о войне людей и людей. Русские расценят уничтожение спутника как акт международной агрессии, и даже если они в конце концов поймут, что источником ее были совсем не Соединенные Штаты, а мир драконов… – бомбы уже будут падать. Миру настанет конец. Теперь это вопрос дней… или даже часов. Верящие всегда ненавидели людей. Верящие поклонялись драконам, которые, может, и не выдержат прямого попадания ядерной боеголовки, но зато радиацию переживут отлично – в отличие от людей. Верящие думали, что отдают мир драконам. Мир, наконец свободный от людей. Они не понимали, какое зло только что спустили с цепи. – Ты нас не спас, – сказал он мальчику. Крылья взметнулись вверх, готовя тело к полету, хотя куда лететь, он прямо сейчас все равно не знал… добраться до правильных людей каким-то образом, объяснить им, кто во всем этом виноват – если они вообще ему поверят, остановить бомбы, которые уже этим утром наверняка… Дракон шагнул в воздух, покидая землю, крылья ударили первым, могучим, мускулистым движением. Казимир развернулся, чтобы не коснуться растущей ауры проклятой Шпоры… Плуг на бампере грузовика лишь поймал его по груди, вскользь, всего в паре сантиметров от того места, где прямой удар пробил бы огненную полость под кожей. Вместо этого дракона отбросило в сторону… Прямо в ауру. Где он мгновенно пропал, словно его и не было. Агент Вулф видела, как голубой дракон пошел на взлет… А потом взял и исчез. В ближайшей перспективе это сильно облегчало ей задачу. Она взвела курок и выстрелила шерифу в спину. – Джейсон? – Сара упала вместе с ним наземь, не видя бьющего с неба света, забыв, что Казимир вот-вот дохнёт огнем, что отец от нее в каких-то полусотне метров и стремительно приближается. – Нет, Джейсон, пожалуйста… Он не мог ей ответить. Вторая пуля прошила легкое и под углом вышла из спины. От каждого вздоха на губах пузырилась кровь. Он смотрел вверх, на нее… – и все равно на лице отражалось несказанное удивление. – Я не понимаю, не понимаю, что происходит, – сквозь слезы пролепетала она. – И не знаю, что мне делать… Его глаза расширились, увидав что-то позади. Она обернулась: Казимир, все его семьдесят тонн, растворился в ауре, словно споткнулся о порог и упал в раскрытую дверь. – Какого черта… – начала она и повернулась обратно, к Джейсону… Который был уже мертв. – Сара! – крикнул отец, выскакивая из грузовика. – Сара? Гарет Дьюхерст понятия не имел, какого черта только что случилось с драконом и кто к богу в рай все эти люди – и тем более что это за громадная светящаяся фигня у него прямо по курсу. Он только знал, что его дочь сейчас посреди всего этого и ее со всех сторон окружает опасность. – Сара! Что его застрелили, он тоже не знал – пока не упал на одно колено. Малкольм ждал смерти. («Ты нас не спас».) Он думал, что окончит жизнь в огне голубого дракона, но Шпора богини остановила пламя, проглотила его и тем самым отвела ауру прочь. Туда, где девочка держала на руках мальчика. – Малкольм? – произнес рядом Нельсон. – Я все еще жив, – пробормотал он, сам себе дивясь. И обернулся взглянуть в лицо, от вида которого сердце сжалось – пронзенное тем, что могло бы быть… так быстро, так мимолетно. Будущее вне пут судьбы, которую ему выдали. Будущее невозможное, непостижимое и все же такое реальное… хотя бы на пару ослепительных мгновений. («Ты нас не спас».)