– Как оказалось, – произнесла она вслух, дивясь глубине собственного голоса, его тембру, его силе. – Как оказалось, – повторила она еще громче, – мне всего-то и надо было, что перейти в мир, который признает во мне то, чем я была всегда. И она расхохоталась. Потом еще и еще. И расплавила пару утесов. А потом смех задохнулся. В пророчестве говорилось о девочке, которой суждено спасти мир. О той самой девочке, убить которую она послала Малкольма. Что ж, здесь пророчество ошиблось, так ведь? Теперь, когда война неизбежно поглотит тот, другой мир еще до конца недели. Но что, если речь в нем шла о том, что девчонка сумеет вернуться и все-таки спасти его? Да, наверняка. Хотя кому теперь какое дело? Этот мир сделал главное – превратил агента Вулф в дракона… Но тогда… А вдруг пророчество говорило совсем не про ее старый мир? Вдруг оно говорило про нынешний? И девчонка спасет его… – от нее? Но как? Это всего лишь жалкое человеческое отродье, а она – здесь, сейчас, на этой горной вершине – могущественнейшая из могучих. Самое могущественное существо (если нос ее не обманывал) на целой планете. Какой, однако, приятный сюрприз! И какая досада для мерзких маленьких девчонок. Пролетая мимо, она успела заметить Малкольма. Беднягу тоже ждет дар. Теперь он примет ее как свою настоящую Богиню-Мать… или, в противном случае, распрощается с жизнью. Кстати, там с ними был еще и третий. Тоже мальчишка, который… Она принюхалась. Потом принюхалась еще, глубже. Потом подошла к самому краю кратера и втянула воздух в третий раз. Нет. Невозможно. Переход из мира в мир превратил ее из человека в дракона… А его – из дракона в человека. Нет, ну какая же прелесть! Какая восхитительная, нелепая прелесть! Что за дивное место этот новый мир, который распознает твою истинную природу так быстро… и так прекрасно! Ну что ж, подождем, пока лапа заживет. Пока дракон наберет полную силу. И тогда они увидят. Они все увидят. Вы спросите, что сможет сделать один-единственный дракон с целым миром? О, это секрет. Она сама узнала его только сейчас, в эту самую минуту – зато знала теперь так же твердо, как то, что умеет дышать огнем. Ей недолго осталось быть одним-единственным драконом. Она погладила лапой свой живот. В своем нынешнем драконьем состоянии она прекрасно их чувствовала. Потомство. Настоящее драконье потомство – целый выводок. Что само по себе было невозможно. И вообще-то даже пугало. Агент Вулф в техническом смысле была девственницей. И слишком ненавидела людей, чтобы притронуться хоть к кому-то… в этом смысле. Но в таком случае – как? Откуда? Это судьба, подумала она. Этот мир вместе с новой формой дал ей все инструменты, чтобы захватить над ним власть, – так почему бы и не новый способ размножения? О, как же им тут не хватало кого-то, кому можно поклоняться! Ну что ж, отлично. Она пойдет им навстречу и откроет новую эпоху в истории планеты – почему бы нет? Само биение ее драконьего сердца говорило, что да, это возможно, да, она сможет. И бывшая агент Вулф, а ныне дракон устроилась поудобнее и принялась обдумывать планы. 17 Сара никак не могла определиться, идти ей или бежать со всех ног. Она то припускала по дороге рысью, спеша поскорее увидеть мать… но потом это становилось как-то слишком и она сбавляла шаг. Потом вспоминала, что мама – ее настоящая живая мама! – вон там, на ферме, рукой подать, и снова кидалась бегом. Нелегкий у нее выдался денек, что правда, то правда. Последний поворот. Сара остановилась и обозрела выкрашенный белой краской дом и слишком высокий сарай. На лужайке перед крыльцом валялся впопыхах брошенный велосипед: одно колесо еще крутилось. Единственный признак, что тут вообще кто-то живет. Отцовского грузовика нигде не было видно. Кажется, мама что-то такое сказала про одинокую женщину… Он что, тоже умер? Это ей придется сделать такой обмен – одного родителя на другого? Рядом раздалось хрюканье. Сбоку от дома – там же, где и в ее мире, – располагался свинарник… И они были там, ее три превосходные хрюшки! Все трое ее узнали! Встали передними копытцами на низенькую загородку, расхрюкались ужасно, стали наперебой тыкаться пятачками ей в протянутые ладони. Ее свинюшки. Три не то чтобы поросенка, а прямо-таки отличные увесистые хавроньи. – Привет, дамочки, – она не смогла проглотить всхлип. Столько всего случилось за последнее время… Она даже не догадывалась, какая тяжкая это была потеря, пока не увидела их снова, живыми – вот они, милые, визжат, хрюкочут, толкаются, словно это она внезапно воскресла из мертвых, а вовсе не они. А ведь и верно. Она. В этом мире, где маму не забрал рак, случилось что-то другое, какая-то иная расплата – злая судьба распустила щупальца по всем вселенным, чтобы обеспечить крах семьи Дьюхерстов. Забрала, видно, здешнюю Сару – и отца вместе с ней. – Как, интересно, я здесь умерла? – шепотом спросила она у верных свинок. Бесс, главная жадюга, уже вернулась благополучно к корыту и теперь недовольно толкала его пятачком, как всегда, когда Сара запаздывала с кормежкой. Свиньям-то что? Хозяйка тут, они ей обрадовались и теперь рассчитывали извлечь из этого выгоду. – Ты – не она, – сказали сзади. Сара обернулась. – Да уж, вряд ли, – ответила она маме. Мэйми и Элеонора всё тянули к ней рыла, сопели, похрюкивали. Она машинально их почесала. – А если и да, то не целиком. Мать глядела на нее с подозрением – Саре больно было ловить этот взгляд. Город всегда плохо обращался с Дарлин Дьюхерст – все его жители, кто скрытно, а кто и явно; Сара слишком хорошо это знала – по себе. Лицо Дарлин было скоро на выражения гнева, боли, силы, юмора, принятия, страха, стойкости… Но только не подозрительности. Подозрения разъедают, всегда говорила она. Они растут внутри и со временем отнимают все, что ты любишь. Что же такое случилось в этой вселенной, что сделало мать подозрительной? Смерть мужа и дочери вполне годится. – Свиньям ты нравишься, – продолжала мать. – У тебя где-то при себе еда? – Нет, мэм. Думаю, они меня просто узнали. – Я не стану терпеть подобную жестокость, – Дарлин яростно затрясла головой. Сара подняла руки вверх – сдаюсь! – Я не хотела быть жестокой. Мне вообще-то тоже тяжело – видеть тебя вот так, здесь, – тут у нее опять полились слезы. – В моем мире прошло всего два года. – В твоем мире? Сара пожала плечами: – Так они говорят. В мире, который совсем рядом с этим. Почти такой же, но не совсем. И мы… как-то так взяли и перепрыгнули. – Мы? Ты и те двое? – Да, мэм. – А сейчас они где? – огляделась она. Хороший вопрос! Сара так целеустремленно убежала с дороги, что даже не оглянулась – проверить, следует ли кто за ней. Нет, она вообще-то понимала, что если хочет вернуться домой, они ей оба понадобятся… но сейчас – вот именно сейчас оказаться от парней на некотором расстоянии казалось весьма неплохой идеей. А как еще прикажете девушке собраться с мыслями?