У меня нет времени на обмен любезностями, и я полагаю, что это одна из тех ситуаций, когда абсолютно допустимо пренебречь правилами этикета. – Вы солгали мне, – говорю я. – Родни – ваш бойфренд. Ваш тайный бойфренд. Вы никогда мне об этом не говорили. В трубке повисает молчание. – Ох, Молли, – произносит Жизель некоторое время спустя. – Мне очень жаль. Голос у нее слегка подрагивает, и я делаю вывод, что она на грани слез. – Я думала, мы были друзьями. – Мы и есть друзья, – отвечает она. От этих слов я испытываю боль, как от вонзившегося в кожу шипа. – Молли, я запуталась. Я… я так запуталась, – говорит Жизель. Она уже откровенно плачет, и голос у нее покорный и испуганный. – Вы заставили меня переложить ваш пистолет, – говорю я. – Я знаю. Я не должна была втягивать тебя в свои проблемы. Мне было страшно, страшно, что полиция найдет его и тогда все будет указывать на меня. И я была совершенно уверена, что тебя они никогда ни в чем не заподозрят. – Полицейские нашли ваш пистолет в моем пылесосе. Теперь все указывает на меня, Жизель. Меня арестовали по обвинению в куче вещей. Несколько минут назад об этом было объявлено официально. – О господи! Не может быть, – говорит она. – Может. И происходит. Со мной. А я не убивала мистера Блэка. – Я знаю это, – говорит она. – Но я его тоже не убивала, Молли. Клянусь. – Я знаю, – говорю я. – Вы были в курсе, что Родни собирается подставить меня? – Молли, клянусь, я ни о чем не подозревала. И про то, что он заставлял тебя убирать номера после расфасовки, тоже. Я узнала об этом только в понедельник утром. А до того понятия об этом не имела. Помнишь этот его синяк под глазом? Это я ему врезала, когда он рассказал мне. Мы страшно поссорились. Я сказала ему, что это неправильно, что ты ни в чем не повинный, хороший человек и что с людьми нельзя так поступать. Я швырнула в него сумочкой, Молли. Я была просто в бешенстве. Цепочка угодила ему прямо в глаз. Одна загадка разрешилась, но только одна. – Вы знали, что Родни и мистер Блэк были партнерами по незаконной деятельности? – спрашиваю я. – Что они проворачивали в отеле незаконные операции? Я слышу, как Жизель ерзает и шаркает. – Да, – произносит она наконец. – Я давно об этом узнала. Поэтому он и проводил так много времени в этом чертовом отеле. Но про тебя, про то, что Родни втянул тебя в свои грязные делишки, я до этой недели ничего даже не подозревала. Знай я об этом, я бы положила этому конец, клянусь. И честное слово, я не имею никакого отношения к убийству Чарльза. Да, мы с Родни часто шутили на тему того, что мы могли бы разом решить все свои проблемы и наконец открыто быть вместе, пристрелив моего мужа и его босса одной и той же пулей. Мы даже планировали сбежать вместе, подальше отсюда. Тут у меня в мозгу что-то щелкает. Маршрутная квитанция, два билета в один конец. – На Кайманы, – говорю я. – Да, на Кайманы. Поэтому я и просила Чарльза переписать ту недвижимость на мое имя. Я собиралась бросить его и сбежать, а на развод подать уже оттуда. Мы с Родни хотели начать новую жизнь, с чистого листа. Только мы вдвоем. Но я никогда не думала, что… я никогда не подозревала, что Родни окажется способен на… Она умолкает. – Вас когда-нибудь предавали, Жизель? – спрашиваю я. – Вам случалось полностью довериться человеку, который потом обманывал ваше доверие? – Ты же знаешь, что да. Ты прекрасно это знаешь, – говорит она. – Мистер Блэк, он обманул ваше доверие. – Да, – говорит она. – Но он был не единственным. Родни тоже. Кажется, я большая специалистка по умению доверяться полным придуркам. – У нас с вами много общего, – говорю я. – Угу, – говорит Жизель. – Но я не такая, как они, Молли. Я не такая, как Родни и Чарльз, совсем не такая. – Правда? – спрашиваю я. – Моя бабушка говорила: «Если хочешь узнать, куда человек идет, не смотри на его рот, смотри на его ноги». До сих пор я этого не понимала. А еще она говорила: «По плодам их узнаете их». – Какие плоды? – Это означает, что я больше не стану принимать на веру ваши слова. Я не стану. – Молли, я сделала ошибку, вот и все. Я совершила гребаную глупую ошибку, когда попросила тебя пробраться в номер и сделать за меня грязную работу. Пожалуйста. Я не позволю, чтобы ты села за это в тюрьму. Им это с рук не сойдет. Голос у нее честный и искренний, но могу ли я доверять тому, что слышу? – Жизель, вы сейчас в отеле? В вашем номере? – Угу. Принцесса, заточенная в башне. Молли, ты должна позволить мне помочь тебе. Я во всем признаюсь. Я расскажу полиции, что это был мой пистолет и что я попросила тебя забрать его. Я даже расскажу им, что Родни с Чарльзом организовали наркокартель. Я добьюсь, чтобы с тебя сняли обвинения, я обещаю. Молли, ты – единственный настоящий друг, который у меня когда-либо был. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Я надеюсь, что это правда, я очень на это надеюсь. Я надеюсь, что в ней нет гнильцы, что она просто жертва обстоятельств. Пора устроить ей проверку. – Жизель, вы должны меня выслушать. Только слушайте очень, очень внимательно, ладно? – Ладно, – говорит она, хлюпая носом. – Вы можете улететь на Каймановы острова? – Угу. У меня билеты с открытой датой. Я могу улететь когда захочу. – Ваш паспорт у вас на руках? – Да. – Не контактируйте с Родни. Вы меня поняли? – Но разве не надо дать ему знать, что… – Ему наплевать на вас, Жизель. Неужели вы этого не видите? Он и вас тоже подставит при первой же возможности. Вы – всего лишь очередная пешка в его игре. В трубке слышится ее судорожное дыхание. – Ох, Молли, как бы я хотела быть такой, как ты! Но я не такая! Совсем не такая. Ты сильная. И честная. И хорошая. Я не знаю, смогу ли я. Я не знаю, сумею ли я быть одна. – Вы всегда были одна, Жизель. Плохая компания хуже, чем совсем никакой. – Дай угадаю. Это твоя бабушка тебе так говорила? – Да, это она, – говорю я. – И она права. – Как я могла влюбиться в мужчину, который оказался таким… – Мерзким, – подсказываю я. – Да, – соглашается она. – Таким мерзким. – Мерзость и зло ходят рука об руку. Одно порождает другое. – Родни и Чарльз, – говорит она. – Мерзкий и злой, – произношу я. – Жизель, у нас мало времени. Мне нужно, чтобы вы сделали так, как я скажу. И как можно скорее. – Ладно, – говорит она. – Я сделаю все, что ты попросишь, Молли. – Я хочу, чтобы вы сложили все самое необходимое в одну сумку. Я хочу, чтобы вы спрятали свой паспорт и все деньги, которые у вас есть, поближе к сердцу. И я хочу, чтобы вы сбежали. Не через парадный вход отеля, а через черный. Прямо сейчас. Вы меня слышите? – Но как же ты? Я не могу позволить, чтобы ты просто… – Если вы мой друг, вы сделаете это ради меня. Я больше не одна. У меня есть друзья, настоящие друзья. Со мной все будет в порядке. Я прошу вас сделать так, как я говорю. Уходите, Жизель. Прямо сейчас. Бегите. Она продолжает что-то говорить в трубку, но я не слушаю, потому что уже сказала все, что должна была сказать. Я знаю, что это невежливо, и, не будь ситуация из ряда вон выходящей, совершенно точно не стала бы разговаривать с ней так резко и сухо. Ни слова больше не говоря, я даю отбой. Когда я вскидываю глаза от телефона, то вижу, что у моего столика стоит сотрудница кафе, неловко переминаясь с ноги на ногу. Такое поведение мне знакомо. Я сама именно так себя веду, когда дожидаюсь своей очереди заговорить. – Это вас там показывали? – спрашивает она, кивая на экран телевизора. И как мне ответить на этот вопрос? «Честность – лучшая политика». – Да, меня.