Повисает пауза: она переваривает эту информацию. – О, и разумеется, я этого не делала. В смысле, не убивала мистера Блэка. Я не убийца. Вам совершенно не о чем беспокоиться. Я делаю глоток из своей кружки. Сотрудница кофейни напрягается и бочком пятится от моего столика. Спиной ко мне она поворачивается, лишь очутившись в безопасности за своей стойкой, и немедленно скрывается в кухне, где, без сомнения, бросается к начальству, которое скоро выйдет и будет смотреть на меня большими глазами. Я немедленно опознаю это выражение. Я пойму, что оно означает страх, потому что уже лучше понимаю все это – тонкие сигналы, язык тела, который выражает эмоциональные состояния. «Чем дольше живешь, тем большему учишься». Это самое начальство смерит меня взглядом с ног до головы и убедится в том, что это действительно я, героиня сегодняшних новостей. И позвонит в полицию. Там скажут что-нибудь успокаивающее, посоветуют не волноваться или заявят, что по телевизору что-нибудь напутали. «Все будет хорошо. В конце концов». Я делаю глубокий вдох. Я наслаждаюсь еще одним успокаивающим глотком чая. Я жду и наблюдаю за входом в отель. А потом наконец происходит то, чего я все это время ждала… Полицейские выходят через вращающиеся двери, а перед ними мужчина – Родни, рукава его белой рубашки закатаны, открывая взгляду мускулистые предплечья и наручники на запястьях. Следом за ним идет детектив Старк. В руках у нее темно-синяя спортивная сумка, которую я немедленно опознаю. Молния приоткрыта, и даже отсюда я могу различить, что внутри вовсе не одежда и не личные принадлежности, а пакетики с белым порошком. Я беру аккуратную четвертинку кекса с отрубями и изюмом. Как здорово! Кекс совсем свежий. Разве не странно, что в этом кафе что-то пекут во второй половине дня? Кто бы мог подумать, что кому-то может захотеться кексов на ночь глядя, а вот поди ж ты. Наверное, я не одна в этом мире такая странная. «Люди – это загадка, разгадать которую невозможно». Это правда, бабушка. Чистейшая правда. Кекс оказывается изумительным на вкус. Он тает во рту. До чего же приятно что-то съесть. Это так по-человечески, так утешительно. Это что-то, что необходимо делать нам всем, чтобы жить, что-то, что объединяет всех людей на Земле. Я ем, следовательно я есть. Родни заталкивают на заднее сиденье одной из полицейских патрульных машин. Полицейские, которые несколько минут назад ворвались в отель, стоят на страже у нижней ступеньки лестницы. Взволнованные гости толпятся на лестничной площадке, ища утешения и поддержки у швейцара. Детектив Старк поднимается по лестнице и что-то говорит мистеру Престону. Оба как по команде поворачиваются в мою сторону. В лучах заходящего вечернего солнца, которые бьют в окно кафе, они никак не могут меня видеть. Детектив Старк кивает в мою сторону, почти незаметно, но тем не менее это кивок. Он адресован мне. Я совершенно в этом уверена. А вот в чем я не уверена, так это в том, что он означает, этот маленький жест издалека. С попытками понять детектива Старк я уже столько раз попадала впросак, что мне остается только гадать, наверняка я все равно ничего утверждать не могу. Я никогда не увлекалась азартными играми, главным образом потому, что деньги всегда доставались мне очень тяжело, а потерять их было легче легкого. Но если бы мне сейчас предложили сделать ставку, я сказала бы, что кивок детектива Старк имел определенное значение. И означал он вот что: «Я была не права». Глава 25 Обратно домой я иду неторопливым шагом. Забавно, как, находясь в состоянии стресса, ты не можешь по достоинству оценить все те вдохновляющие мелочи, которых так много вокруг тебя: птиц, допевающих свои последние колыбельные, прежде чем, распушившись, устроиться в гнездах на ночь, закатное небо, напоминающее сахарную вату, тот факт, что ты идешь домой и, в отличие от любого другого дня на протяжении последних нескольких месяцев, сегодня, когда ты откроешь дверь, в квартире тебя будет ждать друг. Пожалуй, впервые за все время после бабушкиной смерти я смотрю вперед с надеждой. «В конце концов все обязательно должно быть хорошо. Если не все хорошо, значит это еще не конец». Впереди показывается мой дом. Я ускоряю шаги. Я знаю, что Хуан Мануэль сходит с ума в ожидании новостей, настоящих новостей, а не смайлика в виде поднятого вверх большого пальца. Я проскальзываю в подъезд и через две ступеньки взбегаю по лестнице на свой этаж. Сворачиваю по коридору к своей квартире, достаю ключ и вхожу. – Я дома! – кричу я из передней. Хуан Мануэль бросается ко мне и останавливается намного ближе, чем на расстоянии длины одной тележки. Впрочем, его близость меня не беспокоит. Присутствие людей рядом со мной никогда не было для меня проблемой. Моя проблема всегда заключалась в обратном – в том, что люди держатся на расстоянии. – Híjole, наконец-то ты дома! – восклицает он, стискивая руки. Потом открывает шкаф, достает тряпочку для протирания обуви и ждет, когда я сниму туфли. – Ну как, получилось? – спрашивает он. – Они поймали лису? – Да, – говорю я. – Я видела это своими глазами. Они поймали Родни. – О, dios mío. Слава богу, слава богу. Ты должна все мне рассказать. С тобой все в порядке? Скажи мне – с тобой все в порядке? – Хуан Мануэль, все нормально. Все просто прекрасно. – Хорошо, – выдыхает он. – Очень хорошо. Он завладевает моими туфлями и принимается тереть подошвы с таким усердием, как будто намерен вызвать из них джинна. К счастью, продолжается это не слишком долго и он наконец убирает мои туфли и тряпку в шкаф. А потом вдруг обнимает меня. Я так изумлена этим внезапным проявлением чувств, что вскидываю вперед руки, даже не вспомнив, что правильно было бы обнять его в ответ. Но ровно в тот момент, когда эта мысль приходит мне в голову, он отстраняется. – Это за что? – спрашиваю я. – За то, что благополучно вернулась домой, – говорит он. – Идем. На кухню. Я приготовил нам небольшой ужин. Я старался не терять надежду, Молли, но мне было беспокойно. Я думал, вдруг полиция придет и заберет меня или ты никогда больше не вернешься назад. У меня были плохие, очень плохие мысли, про то, что вдруг они… Он умолкает. – Вдруг они – что? – спрашиваю я. – Родни и его люди, – говорит он. – Вдруг они сделают с тобой то же, что делали со мной. При одной мысли об этом пол у меня под ногами накреняется на тридцать градусов, но я глубоко дышу, чтобы успокоиться. – Идем, – повторяет Хуан Мануэль. Я иду следом за ним на кухню, где он приготовил угощение. Это остатки того, что я принесла из «Олив гарден», красиво разложенные на тарелках для каждого из нас. Он даже застелил стол бабушкиной черно-белой клетчатой скатертью для дополнительного итальянского колорита. Эффект очаровательный. Наш крохотный кухонный закуток преобразился в сцену с сувенирной открытки. У меня такое чувство, как будто я во сне, и я не сразу вновь обретаю дар речи. – Это выглядит так мило, Хуан Мануэль, – выдавливаю я из себя. – А знаешь, я в первый раз за очень долгое время думаю, что смогу съесть все без остатка. – Сейчас мы поедим, и ты все мне расскажешь, – говорит он. Мы садимся за стол, но, едва усевшись, Хуан Мануэль тут же снова вскакивает на ноги. – Ой, совсем забыл, – говорит он. Он скрывается в гостиной и возвращается с одним из бабушкиных подсвечников и коробком спичек. – Может, зажжем свечу? – спрашивает он. – Я знаю, что это особенная вещь, но сегодня и день тоже особенный, так ведь? Сегодня они поймали того, кого должны были. – Да, его увезли в полицейской машине, – говорю я. – И я надеюсь, что это будет хорошо для нас обоих. Не успевают эти слова сорваться с моего языка, как в меня немедленно начинают закрадываться сомнения. Одно дело – надеяться, и совершенно другое – быть уверенным в том, что все закончится ровно так, как должно, и для Хуана, и для меня. Он ставит свечу на стол между нами. Когда мы оба уже готовы взяться за вилки, телефон у меня в кармане начинает звонить и я буквально подпрыгиваю на стуле. Это Шарлотта. Слава богу. – Шарлотта? – говорю я в трубку. – Это Молли. Молли Грей. – Да, – отвечает она. – Я знаю. У вас все в порядке? – Да, – говорю я. – Все хорошо. Спасибо, что спросили. Я сейчас дома с Хуаном Мануэлем, и мы намерены приступить к «Туру по Италии». – Прошу прощения? – Не важно. Вы можете рассказать мне, как все прошло в отеле? Я видела из кафе напротив, как Родни выводили, но сработал ли наш план? Удалось ли поймать Родни с поличным? – Все прошло очень хорошо, Молли. Послушайте, я не могу сейчас долго разговаривать. Я в полицейском участке. Детектив Старк вызывает меня к себе в кабинет. Вы с Хуаном Мануэлем никуда не уходите, ладно? Мы с папой присоединимся к вам, как только освободимся. Вероятно, через пару часов. И думаю, результаты вас очень порадуют. – Хорошо, ладно. Спасибо вам, Шарлотта, – говорю я. – Передайте мои наилучшие пожелания детективу Старк. – Вы хотите, чтобы я… вы точно уверены? – Нет никаких причин быть невежливой. – Хорошо, Молли. Я передам ей привет от вас. – Пожалуйста, скажите ей, что я умею читать кивки. – Что-что вы умеете? – Просто скажите ей это, именно такими словами. И спасибо вам еще раз. – Хорошо, – говорит Шарлотта. Разговор завершен, и я убираю телефон. – Прости, пожалуйста, что отвлеклась. Ты должен знать, что я не имею обыкновения разговаривать по телефону за ужином. И не собираюсь превращать это в привычку. – Молли, ты слишком много беспокоишься о том, что «это правильно» и «это неправильно». Я просто хочу знать, что сказала Шарлотта.