На сей раз я не стала отмалчиваться, и холодно заметила: — Сплетни — дело не слишком достойное джентльмена, вы не находите? — Я нахожу, что у вас весьма острый язычок, моя дорогая Анабель, — улыбка лорда Давернетти приобрела несколько хищное выражение, а затем, совершенно внезапно, полицейский серьезно сказал:- Мисс Ваерти, возможно, в данный момент, вы пришли к некоторым выводам и заключениям, но, боюсь, они совершенно ошибочны. Чаша моего негодования более чем переполнилась, и я абсолютно искренне ответила полицейскому: — Мне очень жаль, лорд Давернетти, но боюсь, ваши опасения совершенно беспочвенны, по причине того, что лично я еще в принципе не сделала никаких выводов. Я их не сделала, я к ним не пришла, я к ним не прилетела, не приползла, и боюсь, имея в наличии лишь те обрывочные сведения, что приходится едва ли не с боем вырывать у вас, драконов, я еще не скоро в принципе получу возможность сделать какие-либо выводы! Не сумев сдержать нервного напряжения, я вскочила, сделала несколько шагов вдоль дивана и обратно, поняла, что меня обе экономки видят превосходно, хоть это хорошо, остановилась, развернулась к лорду Давернетти и задала прямой вопрос: — Что вы намерены делать? Дракон ухмыльнулся, пристально следя за каждым моим движением, и многозначительно произнес: — Получить вас. Для начала. Судорожно выдохнув, я все же облекла свое негодование в словесную форму, и заметила: — Лорд Давернетти, я говорю вам это в последний раз, и я искренне надеюсь, что вы, наконец, услышите меня – Я НИКОГДА НЕ СТАНУ ВАШЕЙ ЖЕНОЙ. НИКОГДА! Потому что брак без любви еще возможен, но брак без уважения, заранее обречен на несчастье обоих супругов. Я не испытываю к вам уважения. Мне жаль, но это реальность, причиной которой стали именно вы и ваше поведение, лорд Давернетти. И, имейте уважение к самому себе, как минимум, и прекратите нарочито-наглые попытки заставить меня в страхе бежать прочь в свой дом и скрыться там на как можно более долгий срок! Ведь именно этого вы и добиваетесь, не так ли? Ухмылка совершенно покинула хищное лицо дракона, в глазах отчетливо проступил металл, челюсти оказались сжаты с такой силой, что мне показалось, я сейчас явственно услышу зубовный скрежет. Остановило ли это меня? Нисколько. — Итак, — я вернулась на диван, села, идеально прямо держа спину, впрочем, учитывая то, с какой старательностью на мне затянули корсет, иная осанка была бы невозможна в принципе, — оставим выводы, и перейдем к насущной реальности — Ее Величество маг старой школы. Маг достаточно сильный, если сумела внедрить контролирующие разум магтехн. — Магтехн? — переспросил лорд Давернетти, делая еще один глоток. — Materiae magicae, — обозначила я их научное название. — Магические технологии. Некоторый симбиоз магии и механики, как к примеру магизмерители. То, что генерал ОрКоллин извлек из своих подчиненных, несомненно, являлось именно этим – магтехнологией. Таким образом можно сделать вывод, что у императрицы магический уровень примерно около двенадцати. Я бы сказала — десять, но Ее Величество находится в своем бренном теле уже более двухсот лет, соответственно ее способности выше. Мне весьма не понравился пристальный взгляд полицейского, но я все же продолжила: — Вы говорили с ОрКолином? Старший следователь молча кивнул. — Следовательно, вам уже известно, что герцог Карио держит ситуацию в Вестернадане под контролем, — подытожила я. — Едва ли я стал бы бросаться столь громкими заявлениями, Анабель, — усмехнулся лорд Давернетти,- ситуацию в Вестернадане контролируем мы — я и Адриан. Не удержавшись, с нескрываемым сарказмом заметила: — Судя по имеющейся ситуации, контроль явно не ваша сильная сторона. Усмешка медленно покинула лицо старшего следователя. Я улыбнулась самым обворожительным образом, и продолжила: — Что вы намерены делать? — Уже говорил, — тоном теряющего терпение, произнес лорд Давернетти. — Я имела в виду вовсе не ваши тщетные надежды, меня интересует, что конкретно вы предпримете, для защиты леди Энсан и жителей этого города? На мой болезненный выпад, дракон ответил пристальным взглядом, сделал глоток настоя, и поинтересовался: — Что вам известно о «леди» Энсан? Он намеренно выделил интонацией слово «леди» намекая, на то, что нам обоим было известно – девушка являлась бастардом, таким образом по факту не являлась «леди», и все же… Все же я решила сыграть честно, в очередной раз, изначально не будучи уверенной, что на мою честность лорд Давернетти ответит достойно, впрочем… я уже давно утратила всю веру в то, что драконы способны хоть на что-то достойное. — Мне известно, — я огладила юбку, расправляя складки, — что некоторое время назад, что-то около двухсот лет, Ржавые драконы заключили союз с оборотнями, и в уплату какой-то услуги, передали последним тридцать девушек своей крови. Сообщив это, я посмотрела на Давернетти, ожидая всего чего угодно, только не насмешливо ироничного: — Кровавая свадьба. — Что, простите? – не поняла я. Старший следователь махом допил свой настой, отставил стакан, устроился удобнее в кресле, так словно собирался провести в нем немало времени, насмешливо посмотрел на меня, постукивая пальцами по подлокотникам, и произнес весьма отвлеченное: — Есть расхожее мнение о том, что хорошее дело браком не назовут… Но к нашему браку это не относится, у нас с вами будет прекрасная семья, Анабель. Откинувшись на спинку дивана, я сложила руки на груди, и высказала свое отношение к его словам: — Очень познавательно. Очень! Всегда мечтала услышать фразу «Хорошее дело браком не назовут» из ваших уст. Моя мечта сбылась! Можно и умереть спокойно теперь! Пожалуй, напишу в завещании: «Похороните меня под памятником драконьей наглости, глупости, недальновидности, не способности нормально вести диалог, и»… И я боюсь список можно продолжать и продолжать, и надгробия для всего этого явно не хватит. Лорд Давернетти, мне вовсе не льстит, что любой наш разговор вы пытаетесь свести к свадьбе. Свадьбы не будет, смиритесь уже с этим. Что касается леди Энсан, вероятно ее несомненный отец — герцог Карио, является потомком одной из переданных оборотням девушек. И еще один несомненный факт – ее попытались убить, и попытаются убить снова. Давернетти постучал пальцами по подлокотнику, он делал это синхронно, пальцами обеих рук, посмотрел на меня, и вдруг произнес: — Как вы думаете, сколько сейчас существует незаконнорожденных леди Энсан? Я хотела было ответить, но… осеклась, под пристально-насмешливым взглядом полицейского. — Трое, — любезно просветил он меня. — Младшая сестра известной вам леди Энсан, родила от мужа своей старшей сестры тройню. Троих абсолютно одинаковых девочек. В тот же месяц леди Энсан-Карио родила свою дочь, законнорожденную, от супруга — императорского бастарда, сумевшего все же выбить себе титул герцога. Давернетти сделал паузу, усмехнулся моему неприятному изумлению, от непостижимости услышанного, и продолжил: — Елизавета Энсан-Карио, воспитывалась вместе с сестрами Эмбер и Лаурой Энсан. Ничего необычного не замечаете? Заметила. У незаконнорожденных девушек не было имени отца, сохранялось только имя матери и… одной сестры не хватало. — Сестра супруги герцога Карио, — безразлично продолжил лорд старший следователь, — родила тайно, в богадельне, стремясь скрыть свой позор. И она, вы не поверите, призывала убить всех трех «свидетельств греха». Она требовала, чтобы ее дочерей, утопили как бездомных котят в ручье. Ее родильный горячечный бред услышала прачка, принесшая постиранное белье. Женщина, не способная иметь детей, попыталась спасти всех трех девочек. Но в тот момент, когда она через черный ход выносила первую, в богадельне появился герцог Карио. И свидетелей греха не осталось… Ни одного. Включая только что родившую мать. А герцог, искренне решивий, что детей было всего двое, с двумя собственными новорожденными дочерьми покинул пылающее огнем здание. Вероятно, я сделалась бледнее снега, потому что на какой-то миг лорд Давернетти умолк, позволяя мне справиться с эмоциями, а затем вернулся к рассказу: — Елизавета Энсан-Карио воспитывалась соответственно канону и традициям воспитания леди, ее сестрам повезло меньше. Да, обе они учились музицировать, вышивать и играть на музыкальных инструментах, но помимо этого – постоянные силовые тренировки, обучение магом старой школы, познание и призвание огня. Герцог Карио готовил не просто дочерей — орудие отмщения. Девочки, а затем уже девушки, засыпали и просыпались с одной мыслью — уничтожение Города Драконов. Старший следователь тяжело вздохнул, из выражения его лица исчезла всяческая язвительность и ирония, и уже очень тихо полицейский сказал: — Всего лишь стечение обстоятельств, Анабель, исключительно стечение обстоятельств, но испуганная прачка, прижимая к себе уже ставшее ей почти родным дитя, поспешила за помощью к профессору Стентону. Собственно благодаря ему, мне и стало известно и о случившемся, и о существовании третьей незаконнорожденной дочери Карио. Еще одна пауза, и внезапный вопрос: — Вам известно, что такое майорат, Анабель? — Порядок наследования имущества, — несколько растерянно ответила я. — Какая умненькая девочка, — странно похвалил Давернетти, и едва я возмущенно посмотрела на него, сообщил: — Профессор Стентон являлся главой рода Стентон. Старшим в роду. Но в нарушение всех традиций, в нарушении правил наследования, вопреки вообще всему, он сделал наследницей вас… Анабель, вы в курсе, сколько братьев у профессора Стентона? — К чему вы мне это рассказываете? — мрачно спросила я. Не став отвечать, Давернетти лишь повел плечом, словно разминая шею, и вернулся к тому, с чего начали: — Глава рода, Анабель, не обладает свободой выбора своей пары. Стентон же был влюблен, и я полагаю, вам известно в кого. Мне действительно было известно, хватило сказанного леди Арнел «Ариана его дочь», но сообщать о своей осведомленности я не стала, ожидая слов старшего следователя. И они последовали: — Еще одно ограничение — глава рода не вправе жениться на разведенной женщине, а моя драгоценная и хорошо известная вам тетушка на тот момент уже состояла в браке, заключенном против ее желания. Что, как вы, вероятно, помните из слов нашего иногда слишком разговорчивого Адриана, не поощряется в Вестернадане. Неодобрительно покачав головой, полицейский сообщил: — Как вы понимаете, они были в ярости, и Каролина, и сам Стентон. Но дело было сделано, а тетушка провела ночь со своим супругом. Полагаю, вам уже известно о том, как легко вызвать желание у сильно понравившейся драконницы, не так ли? — на губах дракона мелькнула странная усмешка. Меня на улыбки не тянуло вовсе. В странном состоянии омерзения, горечи, потрясения, я смотрела на лорда Давернетти, и… есть вещи, которые разум понимать не желает. Сейчас таких веще было… несколько. — Сколько лет было младшей из сестер Энсан, когда герцог вступил с ней в… связь? – тихо спросила я. — Семнадцать-восемнадцать, — безразлично ответил полицейский. Увы, его безразличием я не обладала. И его равнодушием. И его не желанием даже представить того, что произошло. Потому что мне, с моим живым воображением все представлялось слишком ясно. Барон Энсан, получив предложение от самого лорда Карио, у которого в перспективе было получение титула герцога, вероятно был рад, счастлив и в целом искренне верил, что заключает выгодный со всех сторон брак. И брак состоялся. Исходя из того, что у старшей дочери барона сохранялось и имя ее рода, брак, вероятно, был традиционным. И я представила себе храм с высокими сводчатыми, гостей, сидящих на скамьях, прекрасную невесту в белом, сияющую улыбкой, счастьем, надеждой, и самого герцога стоявшего у алтаря в ожидании своей невесты. Красивая сказка. Сказка для одной из сестер, а вторую… — Какая разница в возрасте между баронессами Энсан? — я спрашивала именно о супруге и сестре супруги герцога. Потому что, говоря о дочерях, уже следовало бы использовать термин герцогиня. По крайней мере к одной из них. — Ммм, — Давернетти несколько призадумался, — на момент свадьбы, Сиене около двадцати, Михель была младше на три года. Я невольно представила себе девушку в платье подруги невесты, которая восторженно-восхищенным голубыми как летнее небо глазами смотрит на счастье своей старшей сестры, на свадебную церемонию, и мечтает… мечтает о том же. О таком же счастье, о таком же храме, о том, что и ее вот так же будет ожидать близ алтаря сильный уверенный мужчина, который с любовью будет смотреть на нее…