Мы уничтожили полог одновременно, так же быстро все вскочили, я, прихватив блокнот, миссис Макстон мою кружку с глинтвейном, мистер Оннер почему-то достал кинжал, и этот был поболее первого, коим я разрезала письма, но больше всех поразила Бетси, она метнулась к углу, и схватила ведро с грязной водой, которой вымыли пол в этой кухне, прежде чем накрыть нам стол. И кто бы знал, что именно ее действие, окажется самым верным! Потому как едва распахнулась дверь, Бетси со всего маху вылила грязную воду на вошедшего, еще до того, как тот сумел разглядеть хоть что-то. — Какого дьявола?! — воскликнул отшатнувшийся, и тем самым лишивший себя возможности лицезреть нас владелец данного поместья. Произошедшее далее воистину можно было назвать виртуознейшим. — Ох, лорд Арнел, — взявшаяся словно из-под земли миссис МакАверт, появилась с полотенцем, и окончательно вынудив отступить своего лорда, заговорила, — Лилель, это возмутительно! Кто выливает грязную воду на вошедших?! И откуда-то с кухни, не той в коей обосновались мы, нервное лепетание: — Простите, миссис МакАверт, это все лакей императорский, вечно норовит юбку мне задереть… — Лилель! — Ох, прощения просим, миссис МакАверт, хотела сказать грязные лапы протягивает, вот я и перепутала… Ох, лорд Арнел, покорно прошу простить, кто ж знал, что это вы! А если бы я знала, я бы ни в жизнь! Вот вам я бы и юбку дала задереть и… — Лилель!!! — Ой, хотела сказать, знала бы что вы, я бы хоть чистую воду взяла, — еще более смущенно, и вместе с тем как-то вызывающе затараторила та. Между тем дверь ведущая в хранилище овощей приоткрылась, и нам недвусмысленно указали на выход. Побег вышел примечательным — мы сбегали, две появившиеся из противоположного входа горничные быстро убирали остатки нашего ужина, а лорд Арнел явственно негодовал в соседнем помещении. — Да ко всем чертям, можете обливать меня чем угодно, но, будьте так любезны, исчезните с моего пути! Воистину, в господских домах правит бал прислуга. В смысле когда с его пути все исчезли, мы тоже уже исчезли, но из кухни. *** Остаток вечера я провела в кабинете старой леди Арнел. Это был не самый приятный вечер в моей жизни, так как правящая железной рукой драконница, выставив всех, кроме миссис МакАверт, ее выставить было бы в принципе крайне проблематично, занималась тем, что… смотрела на меня. Через лорнет. Это было бы странно, в том смысле, что оно, по сути и было до крайности странно, но, боюсь, меня в этот вечер одолевали совсем печальные мысли, а потому пристально-злые взгляды старой леди Арнел едва ли могли смутить меня. Зато леди не упустила возможности попытать меня: — Вы его любите? — спросила она внезапно, все так же вглядываясь в меня через лорнет. Да, такта у старой леди Арнел было ровно столько же, сколько у ее дочери, приходившейся тетушкой и лорду Арнелу, и лорду Давернетти. — Я была бы искренне благодарна, если бы конкретизировали вопрос? — ровно ответила ей, продолжая выполнять обязанности личного секретаря леди, и в данный момент переписывала с должным усердием письмо к некоей леди Гордан, давней подруге леди Арнел. — Город,- ехидно ответила драконница. — Безумно! – с нескрываемым сарказмом ответила я. — Ммм… Леди Арнел удобнее устроилась на подушках, и продолжила словесную дуэль: — Поместье? — Бесконечно! — про себя подумала, столь же бесконечно, сколь бесконечным является этот вечер. Однако драконница не остановилась и с коварным придыханием произнесла: — Адриана? — И его тоже, но, боюсь, в значительно меньшей степени, чем город и поместье. Совершенно лишенный такта, смысла и логики разговор. Мы обе знали, что я вовсе не ее личный секретарь, но мисс Лола покинула поместье с наступлением заката, чем пустила по ложному следу и лорда Арнела, не слишком вежливо покинувшего гостей, и лорда Давернетти, который еще не был в курсе, что в данный момент профессор Наруа и лорд Гордан, коему леди тетушка Арнел написала письмо, осматривают труп в морге, а потому я, по настоятельнейшей просьбе старой леди Арнел, ныне сидела в ее кабинете. — Забавно. Интересно было бы узнать, почему? — продолжила драконница. Лорнет ее все так же был направлен в мою сторону. Недвусмысленно направлен. Направлен так, словно старая женщина желала дать мне знать, что собственно может знать все обо мне и моих чувствах, с помощью данного приспособления. — Леди Арнел, — я оторвала взгляд от переписываемого послания, посмотрела на женщину и несколько раздраженно сообщила, — я маг. И мне, как магу, не составляет никакого труда узнать возможности вашего лорнета. Исключительно из вежливости сообщаю — они довольно ограничены! Драконница молча убрала лорнет в футляр. Затем посидела некоторое время, все так же уделяя свое внимание исключительно мне, и произнесла: — Вероятно, я должна была бы быть вам благодарна. — Спасибо, не надо! – несколько более резко, чем следовало, ответила я. — Хм, — несмотря на старческое лицо, зеленые глаза леди Арнел казались молодыми — яркие, блестящие, внимательные, — интересно было бы узнать, что заставило вас сделать столь резкое высказывание в данный момент. — Опыт? – несколько язвительно предположила я. — Ах да, опыт. Она усмехнулась, потянулась к блюдцу с чашечкой вечернего чая, сделала медленный глоток, все так же не отрывая взгляда от меня, и произнесла: — Каталина ненавидит вас, но я, должна признать, предпочла бы видеть вас в качестве супруги моего внука. Это было бы по крайней мере… забавно. Разговор становился все более и более удручающим. — Забавно?! — проговорила я, старательно переписывая «Мой добрый друг, моя благородная леди Гордан». — Для кого-то брак — это важнейшее решение, определяющее всю его дальнейшую судьбу, а для вас лишь повод позабавиться? Это несколько странно, вы не находите, леди Арнел? Кривая усмешка и тихое: — Забавно то, мисс Ваерти, что подобное можно было бы услышать из уст драконницы, но вы, девушка воспитанная в человеческом обществе… У вас ведь не принято ориентироваться на решение невесты? Решение принимают родители благородной мисс, не так ли? Я не ответила, сочтя, что наш разговор окончательно утратил всяческий смысл, и продолжила переписывать письмо, переводя резкие ломанные сокращенные фразы, в красивые витиеватые предложения полные учтивости к адресату. Однако мое молчание, никак не повлияло на желание леди Арнел продолжить разговор: — Однажды, — задумчиво произнесла она, сделав глоток чаю, — такое решение приняла я. Решение, вызывающе-нетипичное для Вестернадана, но понятное и логичное для столицы империи — я предпочла устроить брак своей младшей дочери Каролины не со Стентоном, чей обнищавший род едва ли мог служить привлекательным параметром, а с тем, кто по моему мнению, подходил ей гораздо лучше. « Каролина»… — произнесла я про себя, продолжая переписывать письмо. Вспомнила, что речь о Каролине Арнел уже хорошо знакомой мне, и являющейся тетушкой лордам Арнелу и Давернетти. И я подняла голову, прервав написание письма и выражая готовность слушать. Старая драконница усмехнулась, отставила блюдце с чаем, достала длинный мундштук, разожгла табак в нем одним взглядом, что не удивительно для дракона, и начала рассказ: — Он был беден, ваш дорогой профессор и наставник, мисс Ваерти, беден и глуп. Я ощутила, как порозовели от негодования мои щеки. — Ох, дорогая моя, мое мнение, уже давно утратившее актуальность, вовсе не стоит вашего возмущения, поверьте, и я ничем не желала оскорбить того, кто стал для вас наставником, и теперь, с опытом прожитых лет, я могу сказать, что мне внушают огромное уважение люди с научным складом мышления, но тогда… Дерзкий мальчишка, бросивший вызов всем традициям Железной горы. Высмеявший наши устои. Презревший воистину незыблемое… Могла ли я отдать свою младшую, любимую дочь тому, кто едва ли с уважением относился к роду, из которого она происходила? Вопрос звучал скорее как риторический, и я не стала прерывать старую леди переспрашиванием, лишь промолчала, с готовностью внимать и далее. И тем непонятнее было сказанное мне с нескрываемым укором: — Мисс Ваерти, я действительно ощущаю некоторую враждебность с вашей стороны по отношению ко мне, или это лишь расшатанные нервы старой леди, которая, несомненно, заслуживает большего уважения, вам так не кажется? После ее вопроса в моей душе лишь отголоском пронеслось некоторое смятение, но мне двадцать четыре года, я давно не наивная дебютантка семнадцати лет, с пылкой душой и воспитанием до кончиков идеально подпиленных ногтей. А потому, вернув перо в чернильницу, я села ровнее, сложила руки на коленях, как воспитанная мисс, и ответила со всей искренностью, которая едва ли была бы принята и оценена в высшем обществе. — Прошу прощения, леди Арнел, — проговорила, поправив очки, стекла в которых были обыкновенными линзами, — но с того момента, как я стала ученицей моего поистине гениального наставника, я последовав его более чем достойному примеру, более не ориентируюсь на статус, возраст, положение и титул, ни в своей оценке личности данной… личности, ни в изъявлении уважения. Несомненно, как воспитанная девушка, я уважаю ваш возраст, леди Арнел, но будем откровенны, едва ли количество прожитых лет может вменяться в достоинство. Я видела быстрый взгляд, который метнула в мою сторону миссис МакАверт, ощутила и потяжелевший взгляд леди Арнел, но, так уж вышло, что мой «бедный и глупый» наставник, подарил мне одно бесценное преимущество — он позволил мне жить вне общества, вне его условностей, требований и ограничений. Леди Арнел глубоко затянулась, все так же не отрывая от меня пристального взгляда, затем медленно выпустила клубы дыма и произнесла: — Что ж, еще один довод в пользу правильности моего решения. Вам ведь известно, что именно я запретила Адриану жениться на вас? Взирая на леди с некоторым уже более чем оправданным сомнением в ее адекватности, я все никак не могла понять, что именно она пытается продемонстрировать лично мне своим поведением? Маски были сорваны еще во время обеденного чаепития, когда мне пришлось приложить усилия и забыть о собственном амплуа, во имя спасения жизни леди Энсан, которой, вероятно, я нанесла глубокую рану, сообщив о том, кто в действительности ее отец. А потому, я не видела никакого смысла в продолжение словесной дуэли, в которую, с небрежностью и леностью скучающей змеи, пыталась втянуть меня старая леди Арнел. А она кружила вокруг, все пытаясь и пытаясь отыскать ту слабую сторону, что позволит ей ранить меня. И воистину, судя по блеску ее драконьих глаз, для нее, в отличие от меня, это был более чем интригующий вечер, а выведение меня из равновесия, вероятно, являлось конечной целью, эдаким привкусом торжества, от очередной одержанной победы, коих, и я ни на миг не сомневалась в этом, в копилке леди Арнел было немало. Но то, что было принято в высшем обществе, у меня лично, и в силу возраста, и в силу прожитых с профессором Стентоном лет, вызывало лишь раздражение. — Леди Арнел, — со всем достоинством, на которое только была способна, произнесла я, взирая на главу всего рода, — что ж, если вы того желаете, поговорим об уважении. И раз уж мы перешли к данной теме, то, не сочтите за труд, ответить мне, за что конкретно, я должна вас уважать? Следующей затяжки драконница не совершила, замерев так, как способны замирать только змеи и напряженно глядя на меня. — За что же? — продолжила, со спокойствием, которое действительно начала ощущать. – За то, что вы не позволили собственной дочери выйти замуж за того, кто любил ее настолько, что всю свою жизнь так и не составил личного счастья ни с кем? За то, что зная о грядущем, а вы, несомненно, знали, вы не совершили практически ничего, чтобы спасти жизни более чем четырехсот девушек? Да, вы предприняли меры для того, чтобы оградить леди дома Арнел, но как же город, главой которого является ваш внук? Что вы скажете мне о городе, леди Арнел?