Холодный и неуступчивый лорд Адриан Арнел. Почему-то в этот миг мне вспомнился момент в подвале дома профессора Стентона, когда дракон казался скорее змеем-искусителем, нежели отстраненным и холодным лордом Арнелом. Глядя на его лицо, высокий лоб, подчеркивающие скулы и резкие черты лица волосы, на прекрасное словно высеченное из мрамора лицо, я внезапно осознала, насколько же действительно различны наши расы. Я, как и все люди, предпочитала домашний уют, тепло отношений, неспешную жизнь и тысячу приятных мелочей, что могли сделать меня счастливой, пусть даже такую мелочь, как чашка ароматного чая в холодный зимний вечер, когда за окном завывает метель. Лорд Арнел был совершенно другим. Дракон из черной стали, сильный, мужественный, способный на столь многое, что предел его возможностей, едва ли хоть кому-то когда-либо придется познать. Такие как он могут стать завоевателями, правителями, теми, кто уверенно хватает жернова истории и поворачивает ход событий. Жесткая и волевая натура, в данный момент вынужденная взирать на значительно более слабую и хрупкую с полным осознанием того, что именно я, волею судьбы, уже несколько раз оказывалась спасением как для него, так и для тех, кто был ему дорог. Вероятно, данное осознание, в какой-то степени для дракона было ужасным потрясением. Возможно, глубоко ранившим. Возможно… — Я хочу тебя. Тихий голос дракона прозвучал в подземном ходу почти шепотом, но этот шепот обрушился на меня с убийственностью снежной лавины. — Что? — мой голос дрогнул, и в большей степени от потрясения, чем от возмущение, которое, несомненно должно было последовать за подобным признанием! Но на мой вопрос не последовало даже ответа. Несколько мгновений лорд Арнел изучал пристальным взглядом мое лицо, а затем спросил: — О чем вы только что размышляли, мисс Ваерти? О чем вы думали, разглядывая меня? — Сколь интимный вопрос! — не сдержалась я. Странная улыбка тронула его губы, и дракон резонно напомнил: — Я сделал не менее интимное признание вам только что. Вскинув бровь, язвительно поинтересовалась: — И вы полагаете, что вашего «интимного» признания, достаточно, чтобы требовать ответного не менее интимного признания от меня?! Сказано было с расчетом на то, что у дракона пробудится совесть, а с нею заодно возможно честь, моральные принципы и все прочее, но увы — надеждам не суждено было сбыться. — Да, — холодно произнес лорд Арнел, — я рассчитывал именно на это. — Странный расчет, — вынуждена была признать я. Лорд Арнел едва ли находил его странным и ждал продолжения. Естественно, продолжать, по его мнению, должна была я. Что ж, мне предстоял не самый приятный разговор, и стоя всего в двух шагах от мужчины напротив, я смотрела на него, а видела… Что же я видела? Странное дело, но глядя на лорда Арнела в данный момент, я видела свои мечты. Те, иные, что некогда были отвергнуты мной, а сейчас… почему-то ожили, принося не радость и надежду, а лишь опустошение и привкус безнадежности, ощущающийся во всем моем теле хмелем настоя на спирту, сваренным для меня профессором Наруа. Вероятно, я даже была несколько пьяна, возможно — пьяна основательно, и все же разум оставался в полном здравии, в отличие от тела, которому внезапно захотелось совершить эти два шага, что отделяли меня от дракона, и обнять его, ощущая тепло сильного тела… Странные и весьма несвойственные мне желания. Почему-то вдруг подумалось, что этот дракон, прислонившийся спиной к холодной стене напротив меня, безумно, беспросветно, бесконечно и ужасно одинок. И в то же время — о, я прекрасно знала о всех тех, кто с удовольствием разделил бы с ним это одиночество, как впрочем и отвлек от беспросветности. Ко всему прочему — о, я так же знала о возможностях этого дракона, но судя по тому, что довелось узреть в библиотеке, я знала явно не все. — Знаете, меня это тревожит, — была вынуждена признать я. — Мое признание? — вопросил Арнел. — Ваши способности, — говорить о том, что признание едва ли тронуло меня, после подслушанного между драконами разговора, я не стала. Темные глаза лорда несколько сузились, около секунды он молчал, затем поинтересовался: — И что стало основанием для тревоги? Глядя прямо на него, ответила: — Библиотека. И вовсе не повреждения, что вы нанесли стене, а то, как быстро вы восстановили кирпичную кладку и окна, лорд Арнел. Ведь в момент нападения виверны, вы еще не обладали способностью… реставрировать нанесенные вами же повреждения. Итак, о чем я не знаю? И лишь произнеся это, я вспомнила то, что менее четверти назад сказала старая леди Арнел: «Потому что, вы недооцениваете способности и возможности моего внука. Вы не осознаете их. Как и его чувства к вам. Время». И два шага к лорду Арнелу я все же прошла. Быстро. Так же быстро, сотворила простейшее заклинание измерения магии. И едва оказалась рядом с драконом, для которого одно мое присутствие было тошнотворным, активировала шкалу. И замерла, ощущая одновременно и тепло тела дракона, и холодок ужаса поднимающегося по спине… потому что столбик, подобный ртутному рос… рос… рос… В подвале дома профессора Стентона шкала магизмерителя показала сто семьдесят. Это уже было зашкаливающее много, но точно. Магизмеритель исключительно магической природы, который я создала магическим путем, точным не был, поэтому его использовали редко и лишь в исключительных случаях, допуская возможную погрешность в несколько делений, но… Я стояла возле Арнела, а шкала росла… росла… росла… 170…200… 210… 270… 310… 400… 400! Кусая губы, я смотрела на эту цифру и… я допускала погрешность. Я ее действительно допускала, но цифра… За четыре года в Вестернадане было убито около четырехсот девушек. — Мисс Ваерти, — очень напряженно произнес лорд Арнел. Я вспомнила, что он не видит. Заклинание магизмерителя способен видеть лишь тот, кто его создал, собственно поэтому и были разработаны полумеханические измерители магического потенциала, ну и кстати слабейшие человеческие заклинания драконы не особо способны рассмотреть, что-то вроде того, что привыкшие к отличному сукну лорды, едва ли различали следы заплаток на дешевом платье. Вспомнилось и то, как сильно раздражало профессора Стентона, когда я невольно прибегала к подобным «блохам». А потому, первой моей реакцией стало уничтожение заклинания, вторым отступление, третьим… я посмотрела в сторону, ту куда ушли мои домочадцы, и попыталась не паниковать, не сорваться, не пугаться. Желательно даже не бледнеть, но… Но меня не отпускала мысль, что за каждое деление на шкале силы, стоит смерть очередной девушки. Четыре года, четыреста смертей… Какой ужас! — Анабель, — опустился до недопустимого уже лорд Арнел. — Я вас слышу, — ответила, стараясь не паниковать. — Вы уверены в этом? — язвительно спросил дракон. — Не особо, — внезапно поняла, что с трудом дышу. Я ощущала, как похолодели мои ладони, и вместе с тем ни на миг, ни на единую секунду я не выпустила заклинания «Metamorph», прикрывающего моих соучастников уже даже не преступления, скорее правого дела, и в то же время пыталась понять — число 4, что с ним не так? В доме профессора Стентона это число почти всегда было под запретом, так, к примеру у нас не было четвертой комнаты, а если ужин накрывался на четыре персоны, то к ним всегда добавлялась пятая тарелка. Более того, с моим появлением в доме, была отпущена вторая горничная, это не было большой потерей в тот момент, девушка прослужила в доме профессора лишь несколько месяцев, но в день моего заселения, она была отправлена в Вестернадан по какой-то надуманной причине. Странное дело, но на многие вещи мы едва ли обращаем внимание, мы не придаем им значения, мы… мы знали о нелюбви профессора Стентона к числу четыре, но никогда не задумывались об этом, считая лишь прихотью дракона. Но вот сейчас… Столичный дом профессора состоял из трех этажей — двух наземных и одного подземного. То же можно сказать о доме в Городе драконов. А вот поместье Арнелов имело три наземных этажа, и… два подземных. Вновь попытка избежать цифры четыре?! — Анабель, вы побледнели, — констатировал лорд Арнел. Не мудрено было побледнеть в подобной ситуации. Четыре года, четыреста девушек… Четыреста ли? Я вдруг поняла, что возможно их было не четыреста, а триста девяносто девять, потому как убийство последней мы предотвратили, а убийство леди Елизаветы Энсан Карио, судя по всему, ритуальным не было… Да, оно произошло почти в идеальном месте, если вспомнить карту нарисованную мистером Илнером, но все же — если учесть, что все убийства совершали сестры Энсан, возникают вполне очевидные сомнения в том, что именно они убили собственную сестру. Мое страшное предположение, мою догадку, подтверждала и попытка убийства Арианы Арнел, которую нам всем удалось предотвратить… и если я права, если на миг представить, что я права… нас ждет еще одно убийство. Даже при условии, что одна их незаконнорожденных сестер Энсан в данный момент схвачена. — Виверна, — произнесла я, вновь посмотрев на дракона, — ее удалось допросить? Дракон несколько помедлив с ответом, произнес наконец: — Нет. — Но вы же допрашивали! — воскликнула я, вспомнив о том ужасном вопле, что разнес все стекла в центре города. — Предпринял попытку, — нехотя признал лорд Арнел, — но любое ментальное вмешательство запускает механизм самоуничтожения. Мы не ожидали этого, учитывая… что заклинание было наложено самим герцогом Карио, который… — Является их отцом, — заключила я, продемонстрировав, что мне об этом прекрасно известно. Несколько секунд я размышляла над ситуацией, задумчиво глядя на лорда Арнела, и… Идея пришла внезапно. — Пообщайтесь с ней, — предложила я. — Без попыток ментального вмешательства, без спеси и надменности, без угроз и пыток. Проявите галантность, предупредительность и все то, что вы превосходно умеете, учитывая, количество уже влюбленных в вас личностей, полагаю — результат не заставит себя ждать. — Результат? — дракон вопросительно изогнул бровь. — Какой конкретно результат вы имеете ввиду, мисс Ваерти? Я пожала плечами, и невозмутимо ответила: — Любой. Главное — результат. Знаете, профессор Стентон всегда говорил «Любой провал, это в первую очередь — результат». Так что… Я не договорила. Остановило нечто, нечто в глазах дракона, нечто, что бесконечно изумило меня и я не сразу поняла, почему осеклась на полуслове. Не сразу, но… я поняла, считала эту эмоцию, догадалась о чувстве, осознала произошедшее. Лорд Арнел испытывал ко мне… жалость. Именно жалость, но мне совершенно были непонятны ее причины. Непонятны и неприятны, но заставившие сердце сжаться от ощущения предстоящей боли. Так уличный пес сжимается, стоит кому-то вскинуть руку. И возможно в этой руке ни камня ни палки, но собака инстинктивно сжимается, вот и я… Я заставила себя вспомнить, что я не собака. И вполне успешно ощущала себя человеком, ровно до слов лорда Арнела. — Анабель, снимите с меня табуирующее заклинание. Сейчас. Таким тоном собаке приказывают «Лежать», ну или «Принеси палку», можно было бы подобрать еще множество аналогий, но какой смысл? Передо мной стоял дракон с уровнем силы зашкаливающим за отметку четыре сотни, при том что мой состоял всего лишь из убогой шестерки. Казалось бы — исход противостояния предрешен, но… — Знаете, в чем ваша проблема, лорд Арнел? — поинтересовалась я, одновременно ощутив мягкое касание заклинания «Metamorph» призванное профессором Наруа, и мгновенно отпуская собственное. И зная способность боевого мага удерживать защитное заклинание, я понимала, что мне следует заканчивать этот разговор и поторопиться. Но лорд Арнел неожиданно тихо произнес: — Не уверен. Однако я точно знаю, в чем ваша проблема, Анабель. — Да? — улыбку я не сдержала и не менее язвительно поинтересовалась: — И в чем же? Я ожидала, что услышу нечто нелицеприятное, и в целом личностно-характеризующее, но дракон удивил, произнеся всего одну фразу: — Во мне. В следующее мгновение заклинание профессора Наруа было сметено волной чистой силы! Не глядя, не напрягаясь, вообще его не замечая особо, а затем, попирая этику, мораль, пыль в этом тайном проходе и «Uiolare et frangere morsu» ко всему прочему, дракон шагнул ко мне, преодолев крайне узкое пространство тайного хода, и мы с ним пришли к крайне неутешительным выводам: — Вы крохотная, — произнес дракон, обнаруживший, что покушаться на мою честь, прижав меня же к стене, крайне неудобно. — Вы сломали мое таибурующее заклинание! — прошипела я, осознавая крайне болезненное поражение. Впрочем, как действительно говаривал профессор Стентон — результат, это всегда результат, пусть даже и отрицательный. А потому подбородок я гордо вздернула сама, прежде чем лорд Арнел силой заставил меня сделать это. Наши взгляды встретились. И это… каким-то непонятным мне образом, вдруг совершенно изменило картину происходящего в моем сознании. И если едва лорд Арнел стиснул меня в стальных объятиях, я восприняла это как насилие, то вот так, глядя в его темные глаза и ощущая его прикосновения, я вдруг поняла — это не насилие, меня лишь удерживают. Весьма бережно, крайне осторожно, крепко обхватив одной рукой за талию, в то время как вторая, двинулась по моей щеке, в нежном, полном трепетной ласки касании. И я почти не дышала, когда его пальцы заправили выбившуюся прядь за ухо, когда коснулись шеи, когда дракон посмотрел на мои губы так, что дышать я перестала вовсе, а затем вновь взглянул в мои глаза.