— Мисс Ваерти! — Да, простите, отвлеклась, — с трудом сдерживая улыбку, извинилась я. Все понимаю, и отчетливо осознаю, что драконы вовсе не овцы, тут скорее речь могла бы идти об огромных неспособных к приручению аллигаторах, но все же… — Какая же безумно увлекательная теория, — и все, я уже не могла перестать улыбаться. Знай я обо всем этом раньше, в ту страшную ночь в полицейском участке, о, мне было бы намного легче вынести все это, представляй я на месте Давернетти белого и пушистого барана! Впрочем, отвлеклась. — Итак, — я все еще старалась не глумиться над воображаемым образом старшего следователя, — кто-то произвел над драконами определенные манипуляции, с целью достичь определенного результата. Вероятно на этапе селекции, вас делали максимально плодовитыми и максимально управляемыми. — Почему каждое из произнесенных вами слов звучит как издевка? — раздраженно спросил лорд Арнел. «Потому что воистину, я издеваюсь!» — хотелось бы ответить мне, но… будем откровенно, драконы это не мирные овечки. — Правда редко бывает приятна, — ровно ответила я, не желая провоцировать конфликт. А это действительно была правда. — Но, — продолжила я, все так же глядя в окно, — об этой правде знали ваши… затоптавшие копытами насмерть своих надсмотрщиков предки! Да, я не удержалась, увы, мое воображение слишком ярко живописало восстание овец, и данный образ никак не желал покидать меня. — Мисс Ваерти, — очень тихо, почти угрожающе произнес лорд Арнел. Овцы вырываются на свободу, снося ворота и ограду, овцы шествуют по дорогам с плакатами «Долой поработителей», овцы подписывают договор с империей, сосредоточенно держа перо… копытцами. — Анабель, вы чудовище! Овечки основывают свой маленький мирный городочек, где все так миленько, по-домашнему, и можно выращивать цветочки, а потом мирно пощипывать их… — Вы закончили? — ледяным тоном вопросил дракон. Не уверена. Зато я теперь точно знаю, какой прием засыпания больше никогда не буду использовать — считать прыгающих через ограду овечек! — Еще мгновение, — попросила я. Сходила за чаем, вернулась обратно к своему окну и… теперь у меня была возможность прикрыть улыбку чашечкой чая. Да, возможности чашечки чая поистине безграничны. — Я все вижу, — мрачно уведомил меня лорд Арнел. «Первый дракончик прыгает через ограду, второй дракончик прыгает через ограду, третий дракончик…» — Мисс Ваерти! Нужно было брать веер, он закрывает лицо вот уж точно лучше, чем чашка. — Итак, на чем мы остановилась? — направила я невиннейший взгляд на дракона. — На овцах, — ледяным тоном напомнил он. «Четвертый дракончик прыгает через оградку»… Боже, дай мне сил перестать думать об этом. — Ииии-таааак, — протянула я, пытаясь вернуться к серьезному разговору, — переходим к неприятному. Просто овечки это всяко приятнее драконов. Арнел промолчал. Я, откашлявшись, распрямила плечи, спину, вскинула подбородок и… если я еще раз подумаю об овечках, боюсь приступа истерического смеха не избежать. Слишком сложными выдались последние дни, а потому я имела пренеприятную возможность на личном примере испытать, что такое расшатанные нервы. Что ж, я выпила несколько глотков чаю, и заставила себя вспомнить ту страшную ночь приезда в Вестернадан, истерзанную умирающую девушку, и ее горячечный шепот «Зверь… Зверь проснулся… Зверь… бегите». Меня пробрало ознобом от одного этого воспоминания. Вернувшись за стол, я отставила блюдце с чаем, придвинула кресло ближе к столу, взяла перо и лист, и написала эту фразу «Зверь проснулся». Несколько секунд молча смотрела на нее. Зверь… зверем можно назвать скорее хищника, потому как называть овец зверем странно, они скорее животные. Но, к слову, сам Арнел назвал себя именно животным. И вот я смотрю на слово «Зверь», а вижу перед собой основные характеристики… животных. И почему-то именно сейчас, мне стало жутко от вывода, сделанного мной же несколькими мгновениями ранее: «Вероятно на этапе селекции, вас делали максимально плодовитыми и максимально управляемыми». — Мисс Ваерти? — напряженно произнес лорд Арнел. — Не сейчас, — попросила я, напряженно размышляя над всем этим. Есть такое ощущение, чувство на грани интуиции, что позволяет ощутить — разгадка близка. Очень и очень близка. Протяни ладонь и коснешься… И я сидела, глядя на лист с единственным выведенным мной словом на нем «Зверь», а видела строки. Всплывающие обрывки воспоминаний. Пазл, собираемый моим разумом воедино… Мои мысли: «Я была слишком профессионалом в научных исследованиях, чтобы не сопоставить очевидное – в Городе Драконов производилась своеобразная «селекция» драконов, пытаясь то ли что-то не допустить, следуя заветам своеобразных драконьих предков, то ли, напротив, нарушить очередную традицию»… Мои выводы: «Возможно, не работай я с оборотнями, никогда бы не обратила внимания, но… традиции, это ведь примерно то же самое, что и заветы или запреты предков, разве нет?!» Письмо лорда Арнела своему старому другу: «Вынужден просить вас о помощи, профессор Наруа. Заветы были нарушены, спираль последствий раскручивается неотвратимо. И заранее я прошу вас позаботиться о мисс Анабель Ваерти, даже если к этому времени от меня останется лишь дым магических воспоминаний.» И те самые «Заветы предков»: «1. Окружай жилье свое железом, оно укажет опасность. 2. Берегись серебра, оно туманит взгляд. 3. Никогда не связывайся с императорской семьей. 4. Уничтожай ржавое семя». И правда, суровая, неприглядная, жуткая правда возникла страшным монстром под названием «Власть». Несколько секунд я сидела, глядя в пространство перед собой, и вспоминала проект профессора Стентона по заказу империи занявшегося разработкой методики, позволяющей оборотням контролировать себя… Это была благая цель. Благое дело. Мы действительно помогли ОрКоллину и его солдатам научиться контролировать свою сущность, контролировать, чтобы иметь возможность существовать в социуме и стать полноправными членами общества. Но разве на этом империя остановилась? Нет. Получив успех на этапе подчинения оборотнями собственного зверя, государство пожелало большего — контроля над оборотнями. И это профессор Стентон ответил категорическим отказом, он был драконом, он был сильным магом, не просто ученым — практически гением, он совершил научный прорыв в деле оборотней… Но там где прорыв уже совершен, гений больше не нужен, могут справиться и простые ученые… Стентон презрительно называл их ремесленниками и считал что у них не хватит мозгов на что-либо путное… Но двое из подчиненных ОрКоллина и те механически-магические штуковины в них, что давали уже полный контроль над разумом оборотней, лично мне доказали обратное. Оборотней можно было контролировать. Полностью. Превратить в тех самых солдат, которые выполнят приказ любой ценой, невзирая на мораль и честь. К слову о чести — ОрКоллин испытывал благодарность и был полностью предан герцогу Карио, но когда осознал, к чему стремится Коршун Карио восстала именно честь генерала, ведь присягу на верность он принес императору. Присяга та же клятва, а не в традициях оборотней нарушать собственные клятвы. И вот мы подошли к традициям. Традициям, которые по сути своей являются — заветами предков. А в заветах драконьих предков у нас значится: 1. Окружай жилье свое железом, оно укажет опасность. 2. Берегись серебра, оно туманит взгляд. 3. Никогда не связывайся с императорской семьей. 4. Уничтожай ржавое семя». — Чего-то не хватает, — прошептала я, — еще одного завета. — Простите? — переспросил лорд Арнел. Он молчал все это время, не желая прерывать мой мыслительный труд, но сейчас видимо счел мой шепот вопросом. Однако я не спрашивала — это было утверждением. — Еще один завет, — я все так же смотрела в пустоту перед собой, — завет, который не прозвучал, но он неукоснительно исполняется. Я медленно перевела взгляд на градоправителя Вестернадана, грустно улыбнулась и произнесла: — Там должно было быть еще что-то вроде «Живите обособленно», не так ли? Арнел промолчал, но слова мне уже не требовались, у меня имелись факты. — Ставший владельцем дома в Городе Драконов, автоматически становится заложником своего состояния. Мне было сложно произнести эти слова. Безмерно и безумно сложно. Закон Вестернадана перечеркнувший всю мою жизнь. Поставивший крест на ней! Ведь я могла бы остаться в столице. Я могла бы жить там, среди людей, а не… нелюдей, могла продолжить карьеру ученого, возможно, с течением времени, смогла бы выйти замуж, завести семью, детей… но все это у меня отобрал всего один неимоверный закон драконов. Закон, о котором не распространялись, но который драконы же и соблюдали. — Ненавижу драконов! — выдохнула совершенно искренне. Воистину — ненавидела. Тем проще было продолжить: — И четвертый пункт «Уничтожай ржавое семя», судя по всему, был запечатлен профессором Стентоном неверно, либо не полностью, там должно было быть еще «Контролируй свое семя». Я вновь посмотрела на листок, прочла в который раз слово «Зверь», и озвучила сделанный мной вывод: — Вас действительно вывели путем селекции, и императорской семье это известно. А так же, — я взялась за перо, и начала рисовать цветок на листке, — императорской семье известно, что вас сотворили максимально плодовитыми и максимально же управляемыми. В кабинете послышался отчетливый скрежет зубов. — Не нервничайте, — посоветовала, начиная прорисовывать второй лепесток. — Вам легко говорить, — отозвался лорд Арнел. — Мне? — горько усмехнулась. — Мне сложно, мне гораздо сложнее, ведь именно я заложник положения введенного вашими предками, но… — прорисовываю третий лепесток, — я, как ученый, не могу не отметить следующего факта — человеческое общество контролировать невозможно. И положив ручку на листок, я откинулась на спинку кресла, сложив руки на груди и глядя на с трудом сдерживающего глухую ярость дракона.