Базз, едва отойдя от безумного волнения, осыпал поцелуями ослепительную блондинку. Мал знал ее по снимкам в газетных колонках городских сплетен — Одри Андерс, «Заводная девчонка», любовница Микки Коэна. Они целовались. Мал вытаращил глаза и посмотрел, что делается по сторонам парочки, кто на них смотрит, где телохранители Коэна, которые все тут же донесут своему боссу. Толпа, сгрудившаяся за полицейским ограждением, слушала, как орет Микки. Мал все смотрел и смотрел вокруг. Потом он почувствовал на своем плече руку: Базз Микс вытирал с лица губную помаду: — Босс, я в вашем распоряжении. Как там наш стейк? Глава двадцать третья — …Норм говорит, что вы умеете драться. Он большой любитель бокса, так что, наверное, это так и есть. Теперь вопрос в том, будете ли вы драться, но по-другому и за нас. За столом напротив Дэнни сидят Клэр де Хейвен и Норман Костенц. Прошло пять минут собеседования; женщина пока очень деловита и ничего более, легким похлопыванием по спине сдерживает взволнованного Норма, взахлеб описывающего заваруху в линии пикетирования. Миловидная женщина, которая все время должна что-то держать в руках, прикасаться или трогать — сигарету, зажигалку, Костенца, когда тот слишком разговорится. Всего пять минут — и Дэнни понял: едва ли не главное в его действиях — это правдоподобно пропускать то, что реально происходит с ним, через мифический образ Теда Кругмана. Сразу после необъяснимого приступа он всю ночь опрашивал жителей Черного города относительно угнанного «понтиака», ничего так и не выяснил, но чувствовал, что ОН за ним наблюдает. Опрос на Ла Палома-драйв тоже ничего не дал. То же — на автобусных линиях и среди таксистов. Ему позвонил Майк Брюнинг и сообщил, что пытается найти еще четырех полицейских для слежки за четверкой из списка Дэнни. Он был вымотан, нервы на пределе, и все это отражалось на его лице. Для него главное — его дело, а не эта муть с комми, и, если де Хейвен будет настаивать на проверке его прошлого, он изобразит негодование и поведет разговор напрямую: о возрождении его политической веры и о том, чтó УАЕС может ему предложить, чтобы доказать свои возможности. — Мисс де Хейвен… — Клэр. — Клэр, я хочу помочь вам. Хочу снова быть в организации. У меня все заржавело, кроме кулаков. Совсем скоро я подыщу себе работу, но хочу включиться в движение сейчас. Клэр де Хейвен прикурила и махнула зажигалкой снующей по залу официантке. — Я думаю, вам сейчас надо проникнуться философией ненасилия. Мне нужен человек, который бы сопровождал меня во время благотворительных встреч. Мне кажется, вы сможете помочь мне в сборе пожертвований от вдов жертв Комиссии Конгресса. Дэнни воспользовался упоминанием «вдов» и нахмурился, «больно задетый» воспоминанием о Донне Кэнтрелл — горячей любви, утонувшей в Гудзон-ривер. — Что с вами, Тед? Норм Костенц коснулся ее руки, как бы говоря: «Лучше не спрашивай». Дэнни поморщился, тело у него и в самом деле ныло. — Вы напомнили мне одну знакомую из прошлого. Клэр улыбнулась: — Я напомнила или то, что я сказала? Дэнни ответил уклончиво: — Все вместе, Клэр. — А точнее? — Мне сейчас не хотелось бы об этом говорить. Клэр подозвала официантку и сказала: — Мартини. Девушка, сделав реверанс, на ходу записывает заказ. — Значит, боев в рядах пикетчиков для меня больше не будет? — Время еще не пришло, — сказал Костенц, — но ждать осталось недолго — мы покажем, на что мы способны. Клэр заставила его замолчать — просто стрельнув глазами. — Как покажете? О чем вы? Клэр играла зажигалкой. — В Норме играет безрассудство, хотя для любителя бокса он много читает Ганди. Тед, он нетерпелив, и я нетерпелива. Совсем недавно началась подготовка расследования для большого жюри — что-то вроде очередной Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности. И хотя сейчас это расследование, похоже, приостановлено, но это все равно настораживает. В машине я слышала по радио, что на Микки Коэна было новое покушение. Рано или поздно он психанет и начнет науськивать на нас своих громил. Нам нужно, чтобы к тому моменту там были камеры и все было зафиксировано. Она в общем не ответила на его вопрос, и расписывание тактики пассивного сопротивления прозвучало как увертка. Дэнни уже приготовился начать флирт, но ему помешала подошедшая официантка. — Пожалуйста, еще два стакана, — сказала Клэр. — Я завязал, — торопливо бросил Норм Костенц, поднялся и помахал им рукой. Клэр наполнила из графина два стакана, Дэнни поднял свой и провозгласил: — За наше дело. — За все хорошее, — сказала Клэр. Дэнни выпил и умышленно закашлялся, дав понять хорошо пьющей женщине, что она имеет дело с непьющим мужчиной. Клэр потягивала из своего стакана. — Угонщик машин, революционер, сердцеед, — знаете, это производит впечатление. «Сбить ее высокомерие, заставить ее сделать первый шаг, подсечь и вытащить рыбку». — Напрасно, все это липа. — О-о? Как вас понимать? — А так, что бунтовал я как мелкий хулиган, а угонщиком был трусливым. — А кавалером? Рыбка клюнула. — Пытался воссоздать некий образ — так, наверное, можно это выразить. — И вам удавалось это? — Нет. — Потому что она была особенной? Дэнни сделал большой глоток. После бессонной ночи алкоголь быстро подействовал, в голове стало туманиться. — Она умерла. — Умерла? Дэнни был уверен, что она знала все от Костенца и просто делает вид, что ничего не знает. — Да, умерла. Так что считайте меня вдовцом жертвы комиссии расследования, Клэр. Другие женщины были не то что… — Они были другие. — Ну да, совсем другие. Не такие сильные, не такие преданные, не… — Словом, другие. — Точно, другие. — Дэнни рассмеялся. — Черт, я как испорченная пластинка. Рассмеялась и Клэр: — Я обозвала вас сердцеедом, вы меня побили. — Я бью только фашистов. — Женщин не колотите? — Не в моих правилах. — Зато в моих. — Я в шоке. — Сомневаюсь. Дэнни допил свой стакан.