— Ну что, мультики? Вы же все дубликаты. И ты дубликат. И ты. И ты… — Разносил он головы человечкам в камуфляже. Потом разгромил палубные надстройки на заклинивших машинах, разбил их пулемёты. Один катер задымил чёрными клубами откуда–то из недр. — Хрен вы Машку получите! Я вам самим все органы извлеку, суки! И собрался было уже садится в пикап и гнать вслед за своими, как раздвинув корпусом искалеченные машины, в переулок протиснулся танк. Дугин как–то растерялся. Куда стрелять? Эти потерянные доли секунды стали решающими. Для сто двадцати пяти миллиметровой танковой пушки, двести метров, это почти в упор… Кузов пикапа с Дугиным подлетел метров на пять. Может больше. Оценивать было уже некому. Скорый потерял сознание. Глава 11. Возвращение из небытия было болезненным. Он лежал на ребристом металлическом полу, в темноте. Ныло всё тело. Каждая косточка отзывалась страданием в отдельности. Сначала мозг восстанавливал элементарные вещи. Кто он? Имя? Фамилия?… Пол, бля? Пашка глупо хихикнул. Потом вспомнил, что он знахарь и начал обследовать свой организм. Диагноз: Множество внутренних кровотечений. Тяжёлое сотрясение мозга — две гематомы. Где это он так два раза башкой треснулся? Трещина в голени, уже зарастающая. Вывих ступни другой ноги. Проникающих ранений нет. Всё остальное конечно мелочи. Такие повреждения в Улье — пустяки. Незначительные недоразумения. Влил в повреждённые органы силу, и проследил за процессом восстановления. Надо бы что–то сожрать… Воняло тухлятиной и мочой. Осторожно попробовал пошевелиться. Руки за спиной связаны. Ноги? Ноги свободны. Ну, что же. Пашка смотрел всякое кино и вспомнил, как герои фильмов переводили руки вперёд Лёжа на боку, он попробовал просунуть ноги в кольцо связанных рук. Получилось. И довольно легко. Сел, пошарил вокруг, поискал свой рюкзак — пусто. Пистолеты тоже исчезли. Бронежилёт и каска остались на нём. Только встал, как открылась дверь, заставив его зажмуриться от света. Стало понятно, что он валялся в пустом автомобильном фургоне. В отрубе был недолго, до вечера ещё далеко. На полу чернела старыми пятнами засохшая кровь. Руки связанные пластиковыми наручниками–стяжками, затекли. Он огляделся. Вдоль стен фургона тянулась труба–поручень. Пашка сразу понял, что к этой трубе пристёгивали наручниками пленников. В раскрытую дверь смотрели три человека. Два мужика в тяжёлых брониках и одна высокая брюнетка, с красивыми чертами лица. Симпатичная баба, но с таким спокойным и равнодушным холодом во взгляде, что как женщина она уже не воспринималась. Как опасный человек и беспощадный противник — да. Как женщина — увы. Она кивнула на него головой, приказала мужикам: — В штабную. И спокойно пошла к бронированному шестиколесному автобусу. Один из мужиков, усатый боец, поманил его пальцем. — Выходь, хлопец. Пашка медлил. — В колено пальнуты? — поинтересовался усатый. Пашка понял. И полез из загаженного кунга. Молодой боец, в горке, возмутился. — Я же ему руки за спиной стянул! Хохол заржал. — Не смиг визнаты дупу вид писуна! И толкнул Пашку прикладом в спину. — Пийшов, погань. Пашка пошёл. А что оставалось делать? Подумал — Надо как–то выпросить пожрать. Силы подорваны самолечением… Кроме того он кое–что придумал. Если его дар восстанавливает чужие организмы, даже на расстоянии, значит что? Правильно. Тогда он сможет и портить эти самые организмы. Выходит, сейчас его мозг — главное его оружие. Самое время поэкспериментировать. А начнём — с начальства. Его грубо приподняли за шкирку броника и закинули в раскрытую дверь передвижного штаба. Мадам начальница строго спросила: — Почему жилет не сняли? — Водну хвылынку, — залез следом хохол. И стащил с Пашки броник и каску. Пашка за пару дней так привык к бронежилету, что почувствовал себя как–то… голым. — Привяжите его к стулу, — мадам протянула хохлу рулон коричневого скотча. — Только сначала стяните руки сзади. Хохол резанул наручники ножом, достал новые и застегнул их на Дугиных руках за спиной. Пашкины ноги притянули к ножкам железного стула, привинченного к полу. Руки примотали к дужке спинки. Дама одобрительно кивнула, и мужики вышли, захлопнув дверь. В автобусе никого не осталось… Значит баба — ментат. Сама будет допрашивать, сама отделять ложь от правды. Насколько сильный ментат? Наверное не очень. Хорошего специалиста в боевую операцию не пошлют. Хорошо, что ботинки не сняли, пальцы на ногах будут целы. Пашка усмехнулся. — И что в этой ситуации смешного? — брезгливо спросила дама. — Да это я так.. Своим мыслям. Простите, а как к вам обращаться? — Ко мне никак не надо обращаться, — по–прежнему брезгливо ответила дама. — Вы будете просто молчать. И говорить только то, что я спрошу. И тогда, когда я разрешу. Пашка дёрнул плечами. Мол, молчать, так молчать. Осторожно просканировал женщину. Как и у всех в Улье — абсолютно здоровый организм. Женщина села напротив, в офисное кресло намертво присобаченное к полу. — Ну-с, приступим. Имя, фамилия, отчество… Говорите. — Скорый, — коротко ответил Пашка. — Меня не интересуют ваши клички. Имя, фамилия, отчество. Говорите. — Так я же и говорю — Скорый. Дама не спеша встала, взяла со столика кастет, и, хорошо поставленных хуком, врезала Дугину в челюсть. Удар вышел не по–женски тяжёлый. Пашка тут же проверил — в кости трещина. Вот сучка! Больно–то как! Спокойно усевшись в кресло, нога на ногу, женщина продолжала: — Я прошу вас назвать ваши настоящие фамилию, имя и отчество. Говорите. Пашка понял, что дама не остановится ни перед чем. — Дугин, Павел Дмитриевич.