— Угу. Короткий вздохнул, поднял, как кукол, двоих здоровых мужиков, закинул себе на плечи и спокойно пошёл на выход, гулко задев головой одного бандита за косяк. Пашка тоже перебросил через плечо одного, того что поменьше и, кряхтя от натуги, пошагал следом. Они протиснулись через калиточку и по гравиевой дорожке отправились вглубь участка, в сторону большого кирпичного сарая. Внутри обнаружилась отлично оборудованная мастерская, с таким же набором станков, как и на «Чёрном острове». Гружённые мужики спустились по ступенькам в подвал. Короткий свалил свою ношу на пол и щёлкнул выключателем. — Скорый, ты их тут пока устраивай, а я остальных принесу. Короче, разложили на полу подвала в рядок пять неподвижных телес и пошли в домик. Пашка — перекусить, а Короткий — составить компанию. Заодно и обговорить схему новой багги. * * * День закончился праздничным ужином. Собрались за столом все. И Бабкина бригада, и семья Фукса, и друзья семьи, и ещё какие–то люди. Во главе стола сидела «именинница». Четырёхлетняя девочка, которая только сегодня научилась улыбаться и говорить во весь голос. Все обсуждали какие–то события и проблемы, которые были совершенно непонятны новичкам. Дугин сначала пытался вникнуть, но быстро понял, что это бесполезно. Пашка чувствовал себя лишним на этом празднике. Наскоро перекусив, он отправился сначала в гараж, добавить «снотворного» валяющимся в подвале телам. Потом в гостевой домик, с намерением завалиться и как следует выспаться. Лечь пораньше, встать попозже… На крылечке сидел Шило. Он похлопал рукой по месту рядом с собой, приглашая Пашку присоединится. Ярко иллюминированное небо Улья освещало всё так, что уличные фонари никто и не думал устанавливать. Где–то, со стороны реки, журчал хор лягушек. Лениво перелаивались редкие в Улье собаки. Посидели, помолчали. Настроение у Скорого было спокойным и умиротворённым. Впервые, за те пять несчастных суток, которые он провёл в этом сумасшедшем мире, его душа расслабилась и потеплела. Муры, внешники, твари… всё это осталось где–то далеко. А тут… Вполне «земная» обстановка. Шило, глядя в небо, спросил: — Скорый, что у тебя с Бедой? Пашка запаниковал, вскочил. — Что с ней?! Что случилось?! — Да успокойся ты! С ней всё нормально… Ты, заполошный, хоть понял — о чём я спрашиваю? — Ты о чём вообще?! Ты нахрена меня пугаешь?! Шило вздохнул, помотал огорчённо головой. — Скорый… Давай сначала… У тебя с Бедой какие–то отношения есть? И тут до Пашки дошло! — Ты имеешь в виду… Интим? — Ну да. Вы ведь спите вместе. — Шило, ты что — дурак?!… Ты меня чуть заикой не сделал! Разве так можно! — Ну, ладно тебе. Чё ты завёлся? Ты мне на вопрос ответь… Пашка глубоко вздохнул несколько раз, чтобы успокоиться. И только потом взялся объяснять: — Уф… Шило, ты поставь себя на место этой девочки. Пять дней назад у неё погибли родители. Их убил её родной брат. И чуть–чуть не убил её саму. Она, за пять дней, четыре раза побывала на грани смерти… Из нормальной семьи, из нормальной, спокойной, обеспеченной жизни, она попала в этот ад. Представил? А теперь постарайся понять, что она не мужик. Она женщина… И даже — ребёнок. Она банально боится спать одна. Она и жить боится, и умереть боится. Пашка передохнул. И продолжил: — Тут она круглая сирота. И теперь — я её отец. И я её мать. И не дай Бог с этой девочкой что–то случится… Тьфу, тьфу, тьфу… Я, сука, весь этот грёбанный Улей нахрен под откос пущу. Понял? А если понадобится, я за неё жизнь отдам. Шило смотрел на Пашку с интересом. — Ты так страшно это говоришь, что я верю… В случае чего, Улью пипец. — Верь, верь. Я в отношении Машки шутить не намерен. — Слушай, Паша, я… Я ведь к ней… — Шило, ты что ребёнок? Чего ты сопли жуёшь? Называй вещи своими именами. Чего тебе от неё надо? Конкретно. Ты собираешься на ней жениться? Шило сначала глянул на Скорого с удивлением. Потом твердо сказал. — Да. Готов. — Готов?! Ты готов пожертвовать своей свободой? Как, сука, благородно! А! Ты хоть понял, что ты сказал? Шило понял. Огорчённо потупился. А Пашка наседал: — Ты хочешь? Хочешь взять на себя ответственность за неё? Не «готов», не «согласен», не «могу». Скажи мне, положа руку на сердце, — хочешь ли ты этого? Шило абсолютно серьёзно положил свою лапу на грудную клетку, подумал, глядя в землю, и наконец выдал. — Да. Хочу. Скорый, ты не считай меня каким–то кобелём. Беда мне сильно нравится. Вот сердце прямо рвется. Она… Такая… Такая… Скорый выдохнул, успокоился, покивал задумчиво. — Мария хорошая девочка. Умная. Она «там» работала в администрации. У них дур не держат. Высшее образование… Я тебе честно скажу, Шило, если у Марии появится ещё один защитник, я знаешь, как буду рад. Пригляд в четыре глаза, это не в два… Но только вы больно уж разные. — Ты думаешь, что я какой–то ублюдок? — Ну, ты палку–то не перегибай. Но ещё учитывай, что у неё там жених остался. Так что… — Так что же мне делать–то? — Шило… Друг мой Шило, ты влюбился, — объявил Пашка. — Есть такое, бля, дело. — А ты знаешь, что такое любовь? Шило посмотрел на Пашку как на дурака. А Пашка усмехнулся иронично. — Нет, Шило. Ты не знаешь что такое любовь. — Ну, так объясни! Вот тебе сколько лет? Пашка снова усмехнулся. — Сорок девять. — У тебя много было женщин? — Нет. Только три. — Но всё равно, опыта у тебя побольше, чем у меня. Вот подскажи, как понравится женщине? — Шило, ну ты из меня специалиста–соблазнителя не делай. А насчет… Вот я тебя спросил, ты не ответил. Как ты считаешь, что такое любовь? — Шутишь? — Шило! Блин! Ты можешь нормально ответить на нормальный вопрос?!