— Ну ладно… Любовь, это… Когда хочешь, чтобы женщина была с тобой. — Всё?… Так вот, слушай. Любовь, это когда ты хочешь, чтобы любимой женщине было хорошо, чтобы она была счастлива. Это когда готов сделать всё, чтобы она была счастлива. Даже если для этого надо отдать её другому. Понял? — Нихрена себе… — Любит не тот, кто хочет затащить женщину в постель. Любит тот, кто беспокоится… У кого душа болит — хорошо ли она покушала, нормально ли выспалась, тепло ли оделась, здорова ли она… Понял? А тот, кто дарит цветы, обещает луну с неба и поёт под окном серенады… Это манипуляторы. Они пытаются достичь желаемого без усилий. Хитрый ход — и готово, она твоя! Нет, Шило, это не любовь. Любовь, это когда душа болит всегда. Всю жизнь. Любить по настоящему, это больно… Больно и сладко. — Я понял. А что же мне делать? Что посоветуешь? Просто, вот так, по человечески. Я ведь, Скорый, не урка отпетый. Да, я четыре года по хулиганке отмотал, от звонка до звонка. Но у меня образование музыкальное. Я ведь закончил музыкальную школу. По классу фоно. — Какой «фоно»? — Ну, это сокращённо — «фортепиано». А два последних года ещё и гитара, и эстрадный вокал. А после школы, я два года в ресторане шансон пел… Пацан! Популярность… Большие, лёгкие деньги… Ну и попал. — Гитара и шансон? Шило, да твои шансы увеличиваются на глазах. Сделай так, чтобы Машка случайно услышала твои музицирования. Не на показ, а так… Как будто для себя, типа, пел… Это, Шило, сильный ход. Это большой первый твой шаг… … Но смотри, друг. Не вздумай её обидеть. Понял? А то — сначала люблю, потом разлюблю… Знаю я вас… — Да ладно тебе. Чё ты сразу… Я сегодня с Коротким ходил по городу, видел гитару. Завтра куплю. — Ладно, я пойду спать, — поднялся Пашка. — Пустая комната какая? — Самая первая. * * * Господи! Какое это счастье! Снять кобуры с ног. Разуться. Раздеться до трусов и лечь. Под одеяло. Пашка счастливо вздохнул, закрыл глаза и уснул. Правда, ненадолго. По коридору затопали возвратившиеся гуляки. Беда спросила кого–то: — А Скорый где? Ответил Шило: — Спит наверно. — А где его комната? — Вот. Дверь приоткрылась. В комнату проскользнула Машка. Пошуршала одеждой и перешагнув через Дугина улеглась у стенки. Полежала тихо, потом: — Паша, ты спишь? — Нет, конечно … С тобой поспишь. — Я спросить только хочу. Дядь Паш, я что — правда, красивая. — Конечно, красивая. Тебе что, кто–то комплименты делал? — Да. Все говорят. Я всегда думала, что я страшная. Рыжая, конопатая. Меня в школе всегда дразнили. — Маша, я тебе серьёзно скажу. Ты очень красивая девочка. Правда. А теперь — спи. Уснул. Правда ненадолго. В дверь проскользнула Бабка, одетая в короткую ночную рубашку.. — Скорый, ты спишь? — Конечно, сплю. Ты что, шеф? Какие–то проблемы? — Мне поговорить с тобой надо. Пошли ко мне. А то Беду разбудим. — А я уже проснулась. Говорите здесь. Бабка присела на кровать. — Скорый, ты же «там» бизнесом занимался. Автосервисом руководил. — Ну, да. Я занимался производством. А партнёр искал заказчиков и поставщиков. — Я… Я что–то запуталась. Понимаешь?… Раньше у меня была конкретная, прямая цель. И вот, я её добилась. А теперь что? Не знаю, что делать… Вот если бы ты взял руководство на себя… — Я тебя понял. Но, шеф… Таких вещей нельзя делать. У тебя устоявшийся авторитет. Смена власти всё развалит. Ты хочешь расформировать бригаду? — С ума сошёл?! Мне ещё две «белых» надо искать. Да и привыкла я к моим мужикам. Но, я устала… Я сильно, Скорый, устала. Беда приёрзала по кровати к Бабке и обняла её. Скорый успокоил: — Бабка, ты пойми одну простую вещь. Рядом с тобой — взрослые люди. Они способны сами о себе заботиться. Твоя задача только указывать цель. Ну, иногда, указывать пути достижения целей. И всё. А ты же постоянно переживаешь и беспокоишься. Просто перестань переживать за бригаду. Сразу станет легче и проще. — А… Вот простой вопрос — завтра, например, что мне делать? — Завтра?… Завтра с утра собери планёрку. Да–да. Ум хорошо, а шесть лучше. Пусть каждый скажет, — какие у него и у бригады проблемы. И предложит пути их решения. Записывай всё. Получиться список задач. Потом определим сообща, что главное, что второстепенное. Запишем. Определим сроки. Получится план работ. Всё! Это совсем не сложно. Тебе останется только контролировать процесс выполнения… Пашка тоже приобнял Бабку. — Ты нам всем не мать, не воспитатель и не опекун. Ты — наш товарищ. Мы тебе всегда поможем. А ты стараешься грузить всё на себя. Конечно, ты устаёшь. — Значит завтра… Я собираю общее собрание. Так?… Потом все высказываются. А… Беда, например… Всё записывает. Так?… Потом думаем, как всё это сделать, сколько шариков на это надо. Потом надо определить, что главнее… Ну… Что первым делом… Да?… И начинаем выполнять? — Абсолютный шоколад. И перестань переживать. Я не имею права в твою голову лезть без разрешения. Но могу тебя просто успокаивать время от времени. Договорились? — Уф… Ты смотри… — удивилась Бабка, — прямо от сердца отлегло. Ну ладно… Спите. Я пойду тоже. — Пойдём, я тебя усыплю. А то будешь всю ночь ворочаться. Павел пошёл в комнату Бабки и усыпил начальницу. Вернулся в своё купе. Беда сидела на кровати. — Паш, проводи меня в туалет. Я боюсь одна. — Пошли. Уснул только ближе к часу ночи. Глава 15. На следующий день, с самого утра, Бабка проснулась раньше всех и прошлась по отсекам, предупредив о планёрке. По чьему–то предложению решили совместить собрание с завтраком. Шило припёр откуда–то здоровенный, еле пролезший в двери, круглый стол, и поставил его в центре гостиной. Женщины нарубили бутербродов, вскипятили чай. Скорый и Бабка растрясли свои запасы конфет и печенюшек. Расселись. Перед Бедой лежала стопка чистых листов. Все ждали.