— Со сто четвёртым я сталкивался. Шесть цилиндров в ряд? — Да! А что… Место не ограничено. Бабка, выруливая вокруг небольшого холмика, хмыкнула: — Ну, всё! Наконец–то Короткий нашёл родственную душу. Короткий отмахнулся. Продолжал хвастать. — На моторе гидронасос. На каждом колесе гидродвигатель. Понял? — А почему — так? — Вес! У меня получается — минус коробка со сцеплением, минус карданы, минус мосты с дифференциалами. Ну, и минус несущий кузов. При повреждении, например, попадании снаряда… Пашка перебил: — Что–то я не удивляюсь. — Да, — согласился Короткий, — тут это обычное дело. Тогда нам, только пробитые шланги поменять и, в любом случае, до места доберёмся. Двигатель в бронированном корпусе. Тут все дураки бронируются целиком. Ты сам видел. Но это нерационально. Крупный калибр броню всё равно прошивает, а от элитника никакая броня не спасёт. Он танки как семечки хрупает. Бабка согласно покивала. А Короткий продолжил: — Эти их, увешанные железом крокодилы, теряют подвижность. У меня же скорость до двухсот. Причем, без перегрузки двигателя. И маневренность — как у велосипеда. Покажи, Бабка. — Держитесь. Бабка крутанула руль. Машина вильнула влево и пошла боковым юзом, почти мгновенно поменяв направление. Прицеп задрал один борт, чиркнул боковой дугой по траве, но тут же нормально встал на оба колеса. Маша вскрикнула, схватилась за потолочную дугу. Короткий поинтересовался у Пашки: — Ну как? — Серьёзный агрегат. Глушак сам собрал? — О! Да. По принципу оружейного. Мощность забирает солидную, но зато двигаемся почти бесшумно. А здесь это очень важно. У заражённых, зрение плохое. Но зато слух — как у кошек. — Это у зомбаков, что ли? Бабка прокашлялась. — Зомбаков, говоришь? Так. Наверно пришла пора вопросов и ответов. Минуточку… Двигатель чуть громче зашелестел, и машина взобралась на шоссейную насыпь. И сразу же скорость возросла. — Так вот, — продолжила она, — вопрос первый. Куда вы попали? Ответ. Это Стикс. Ад. Чистилище. Преисподняя. Или просто — Улей. Второй вопрос. Что такое — «Улей»? Второй ответ. Это не другая планета. Потому, что Улей — плоский. Это такой особый мир. В нем понадергано кластеров из разных кусков, из разных Земель. Третий вопрос — почему не с Земли, а с Земель? Третий ответ. Потому, что Земель много, только они в разных мирах. Или в разных временах. Я в этом не разбираюсь. Например — все талдычат о какой–то «Великой войне»… Шило уточнил: — Великой Отечественной Войне. — Да, — согласилась Бабка. — А вот у нас никакой «великой» не было. Нет, конечно, небольшие конфликты были, но общемировой нет. Понял? Пашка ошеломлённо молчал. У Марии глаза стали раза в два больше. Бабка продолжала: — Это — основные, необходимые сведения. Кластеры иногда перезагружаются. Старый исчезает, на его месте появляется новый, с иголочки. По времени — неодинаково. Где чаще, где реже. Некоторые не перезагружаются вовсе. В один из таких мы направляемся. Это Стабы, то есть стабильные. Вот такая география. — А… — начал Пашка. — Как вернуться назад? — перебила его Бабка. — Никак. Назад дороги нет. Я так поняла — у Маши родители погибли? Маша горько покивала. — Так вот, на самом деле, они не погибли. Живы–здоровы, и спокойно живут в своём мире. И она вместе с ними. Здесь мы все просто дубликаты, копии… слепки… как тебе угодно. Да даже если бы возникла возможность вернуться, никто бы не согласился. — Почему? — спросил Паша. — Это следующий вопрос. Какой там, по счёту? А, неважно… Дело в том, что мы все заражены. В этом искусственном мире все пришедшие заражаются спорами особого грибка. На самом деле это конечно не грибок… Короче, там всё сложно… От этого люди превращаются в монстров. Потом начинают друг друга жрать. Жрут и растут, жрут и растут… и крепчают, и бронируются. От первых, самых слабеньких — «Пустышек», до самых мощных — «Элитников». — «Элитники», это что?… Это великаны? — В принципе — да. Но это не люди. Это твари. Чудовища. Ничего человеческого. Что–то среднее между гориллой и динозавром. Причем все разные. Со временем, сам убедишься. — А эти… Муры? — Муры, это хуже тварей. Они охотятся на людей. — Тут разрешено рабство? — Тут всё разрешено. Но Мурам рабы не нужны. Разве что женщины… Они нас сдают на органы Внешникам. Те — твари ещё хуже, чем Муры. Подробности пропущу. Главное, запомни — Муры, Внешники, Заражённые — все они враги, и их надо убивать. Не вступать в переговоры, не верить обещаниям, никаких контактов, кроме огневых, никакой жалости. Их надо убивать. Убивать, убивать, убивать. Не можешь убить — беги. Понял? — Да… … Боже. Как вы тут живёте… А почему назад, мы бы не вернулись? — Потому, что мы заражены. Короткий, покажи. Короткий снял шлем, и слегка наклонил голову. — Видите — две шишечки? Как две дольки чеснока. Видите? И Павел, и Мария покивали. — Это у всех. Новички ощупали свои затылки. Да. Новообразования были и у Дугина и у Машки. Бабка продолжила: — Мы не становимся тварями, потому, что у нас, у тебя, у меня, есть иммунитет к заразе. Но, она из нас никуда не делась. Такие как мы, это ошибка программы. Дефект какого–то эксперимента. Что–то там пошло не так, и получились такие как мы — имунные. Но если тебе удастся вернуться… И, даже если ты попадёшь точно в свой мир… То тот мир — погибнет. Весь. Всё живое весом больше, примерно пятнадцати килограмм, превратится в тварей. Всё, что массой меньше, будет съедено. Это тоже понятно? — Так это выходит что — мама и папа живы? — Конечно! Погибли только их копии. Машка удивлённо посмотрела на Павла. — А как же мы? Ответила Бабка: — А нам надо как–то выживать. Вот и крутимся, как можем. Мария испуганно поглядела на Пашку. — Дядя Паша… Бабка перебила. — Так, девушка. Давай–ка, привыкай без «дядь», и безо всяких «вы». — Но… Почему?… — удивилась Маша. Объяснять взялся Шило: