Глава 38 Мимо кладбища идет ночью девушка. Страшно трусит. Вдруг её нагоняет какая-то фигура: - Боитесь? — спрашивает фигура. - Боюсь. - Я, когда живой был, тоже боялся… Ну а в данный момент я смотрелась в небольшое зеркало, которое я выкопала из собственного гардероба и размышляла о том, как сделать свой лик ещё прелестней. Дело в том, что Марко не смог дать мне ясных рекомендаций относительно внешнего вида красивых, но опасных созданий с неприхотливыми названиями «вилы», так что в помощь мне были только лишь моя богатая фантазия и косметика. С фантазией у меня всегда были некие неблагополучно разрешившиеся ситуации, впрочем, как и с использованием декоративки, так что я сейчас предстала в зеркале с «ликом черен и прекрасен»! Начало было простое и незатейливое: я соединила две простыни суровой нитью, получив некое одеяние, которое могло обозначать летящие одежды прекрасных вил. Правду сказать, что я, помимо того, что просто сшила два куска ткани, произвела ещё в них неотделимые улучшения, то есть прорезала две солидные дырки для рук и сообразила капюшон на голову, чтобы выглядеть максимально таинственно. Крошечное дорожное зеркало в моих руках было не в состоянии полностью передать мой светлый образ, поэтому я осматривала себя, так сказать, посегментно. Первым делом я нанесла себе на лицо с таким трудом добытые белила. Нанесла в несколько слоёв, постепенно добиваясь идеально белого лица, с печатью жестокости и недосягаемости. Всё в рамках моего понимания прекрасного. Для увеличения притягательности нарумянила щёки и насурьмила брови, подвела губы кармином. В общем, неплохо, но всё же - не то! Однако, я не из тех людей, что пасует перед мелкими трудностями – я решила, что для образа опасно-прекрасной мне совершенно точно не хватает изящно подведённых глаз. Сказано – сделано! Не сомневаясь более ни капли, решительной рукой щедро накрасила глаза, палитрой оттенков моя планшетка не страдала: я могла выбрать чёрный для бровей и бордово - красный для щёк. Твёрдо решив, что кашу маслом не испортишь, я смешала оба эти оттенка до получения чёрно – багрового и с чувством выполненного долга нанесла его на веки, и намазала под глазами. Поочерёдно поднося к зеркалу то один глаз, то другой, то просто нос, не уставала восхищаться проделанной работой. То есть не совсем так. При первом взгляде на себя я с трудом сдержала порыв бросить зеркало на пол, однако я подавила свой рвущийся наружу крик, и сумела взять себя в руки. Мои восхитительные волосы, тщательно разложенные по плечам, придавали образу законченность. Я очень волновалась предстоящему мероприятию, несмотря на то, что у меня имелся некий опыт по изображению привидений, так что я вздохнула с облегчением, когда в мою комнату осторожно поскреблись и голосом Марко поинтересовались: «Анелия, всё в порядке?» «Он что, подумал, что ты спать легла?» - поинтересовалась шиза, но я не сочла нужным отвечать на этот провокационный вопрос, коршуном кинувшись к двери с целью её отпереть. - Я вижу, дорогая кузина, что ты решила проявить осмотрительность – удивлённо пробурчал Марк, осматривая основательный запор, который я решила использовать по назначению. - Боялась, вдруг кому-то придёт фантазия для нанесения позднего визита – я подбоченилась, предлагая полюбоваться на дело рук моих. Марко поднёс свечечку к моему лицу и с трудом удержал вопль ужаса, рвущийся наружу. Я удовлетворённо кивнула – значит, не одной мне после увиденного хотелось запереться в уборной. - Ну как? Подхожу я на роль «вилы»? Как по мне, так я вполне себе устрашающа – с надеждой на похвалу спросила я. - Даже не сомневайся – ты лучшая на эту роль – успокоил меня Марко со слегка подрагивающей щекой. - Ну, раз так, не будем откладывать наше дело в долгий ящик – я сама себя уговаривала не бояться и совершить задуманное. Марк просто кивнул, стараясь не смотреть мне в лицо. Мы на цыпочках шли по коридору, стараясь, лишний раз даже не дышать, да и моё лицо под слоем белил чесалось просто неимоверно. После нескольких мучительных минут, мы подошли в двери в одну из комнат. - Прошу, милая Анна! Это жилище господина Димитрие. – Шептал Марк. -Точно его комната? Ты ничего не путаешь? – мне был очень важен адресат моих усилий по запугиванию. - Может, и путаю! И это комната господина Сречко – Марко распсиховался от моей принципиальности, и я подумала, что в чём-то он прав: раз решили пугать их обоих, то не будет основополагающим фактором очерёдность «пуганых». Рассуждая, таким образом, мы аккуратно потянули дверь на себя – о, Боги – как водится, она была открыта. Обитатель комнаты крепко спал, издавая носом посапывание человека, которого не гложет совесть. Я присмотрелась к нему получше, что было непросто сделать в одном лишь лунном свете – я поостереглась брать свечку у Марко, который остался стоять «на шухере», поэтому мёрзла сейчас, стоя в темноте с голыми ногами на холодном полу. Да нет… это кто-то из картёжников… точно из них. Просто я очень переживала, чтобы не попасть впросак, как это произошло с Радмилой. Мои приятные воспоминания прервал Марк, который стоял возле двери, смотрел в маленькую щёлочку, и судорожно размахивал руками, пытаясь привлечь моё внимание. «Гражданин прав, подруга! Харе тупить! Давай, буди потерпевшего» - внутренний голос посоветовал мне приступать к решительным действиям. Всё дело в том, что никогда ранее мне не доводилось выступать в роли Кассандры, собственно, поэтому я несколько растерялась. - Х-м, проснишь же ты… недостойный, и услышь… эту… предостережение – я прокашлялась и стала говорить с выражением - А не выполнишь мои советы – не жить тебе на земле долго – добавила я в голос суровости. Объект моих угроз зашевелился на кровати, зашарил рукой на прикроватной тумбочке в поисках зажженной свечи, которую я заблаговременно убрала подальше. - Как… простите… как вы оказались в моей комнате, очаровательница… - он подслеповато щурился, потом сумел найти очки, слабо соображая спросонья, и водрузил их на нос. Да уж, дела… к стыду своему вынуждена признаться, что подозрение в том, что я имею отношение к древнейшей и опасной профессии, возмутили меня до крайности, поэтому я разозлилась окончательно и подошла ближе, дабы высказать всё, что думает о господине Сречко уважающая себя «вила». При этом моём движении я попала в круг тусклого света одинокой свечи у двери, и у господина картёжника в глотке застрял вопль ужаса – не ожидал он увидеть такую красоту, ох, не ожидал! - Играл сегодня в карты с мальчишкой ты. А он проклят, и вся его семья проклята! Они всегда будут обыгрывать своих соперников. Если не послушаешь меня – жить тебе осталось немного – в конце я попробовала дрожащим голосом страшно замычать, и замахать руками, но Марко за дверью издал условный звук, и мне пришлось заканчивать представление. По итогу картёжник уже не выглядел особо испуганным, более того, он сделал некое движение, пытаясь встать и подойти ко мне, но я заблаговременно ретировалась. Как говориться, первый блин комом. - Ну чего ты – хорошо же всё было – я недовольно посмотрела на милого родственника, что подпирал дверь чурочкой, дабы жертва нашего «пугания» не пошла некстати на прогулку. - Мой тебе совет, милочка, не стоит размахивать голыми руками в этой хламиде – ты очень сильно смахиваешь на кузнечика – недокормыша – максимально серьёзно посоветовал мне дорогой родственник. Я бы поклонилась низко за разумную критику, но опасалась запутаться в собственных одеждах, поэтому смогла лишь злобно посмотреть на Марко. - Ты веди дальше давай, тоже мне, критик выискался – сквозь зубы прошипела я, лицо стало чесаться настолько сильно, что я скривилась и слегка почесала себе щёку. Потом лоб. Потом с ужасом увидела белые следы на пальцах от моей «штукатурки», и решила украдкой вытереть их о свои одеяния, дабы Марко не стал переживать, увидев кое-где проплешины моего чистого образа. Комната господина Димитре была точной копией предыдущих апартаментов, поэтому я недрогнувшей ногой подошла к кровати и потормошила «клиента» за плечо, предлагая проснуться и выслушать мои предостережения, повторённые в точности. Мой светлый лик произвёл такой же фурор, с той лишь разницей, что Димитре попытался не кричать, а просто уползти. Но одеяло, в которое он спал, завернувшись, не дало ему такого шанса. Он совершенно не по-мужски вцепился в своё одеяло, крепко зажмурил глаза, и что-то страстно шептал себе под нос. «Это он молится» - догадалась шиза, и была, как водится, права. Однако я не успела ещё до конца договорить о всех бедах, что должны со дня на день упасть на этого человека, поскольку сочла его поведение крайне неуважительным по отношению к своей персоне, я бы даже сказала, что в некотором роде оскорбительным. В конце-то концов, я тут распинаюсь, выдумываю все страшные кары, что могла только придумать, а он, значит, глазыньки закрыл, и «в домике»… ну нет, так дело не пойдёт… Я сурово приблизилась вплотную, наклонилась, и хотела просто выдернуть из цепких пальцев «пугаемого» господина край одеяла, за который он столь крепко держался. Он тихонько взвизгнул и попытался упасть в обморок, но я была непреклонна: для начала он должен был прослушать до конца всё, что я приготовила для него в качестве кары небесной, а уж потом падать в обморок. - Да дай ты сюда! – я резко дёрнула на себя одеяло, да так, что Димитру пришлось его отпустить и даже слегка приоткрыть один глаз. После чего зажмурил его ещё сильнее и забормотал: «мертвяк… как есть… и уже разлагается… Спаси и Сохрани…» Марко, который смотрел на всё это безобразие сквозь щёлку в двери, стал издавать поскуливающие звуки. И этот ещё… неадекват. Одним словом, я немного взволновалась поведению окружающих и быстро закруглилась. - В общем так, играть вообще не смей! – я речитативом проговорила это, погрозила на последок пальцем и вымелась в коридор. Марко колотило в приступе смеха. Вот дела! Кто бы мог подумать, что наше мероприятие настолько рассмешит моего кузена? Мы посчитали нашу миссию выполненной, Марко галантно передал мне свечу, чтобы я лучше видела в темноте, а сам отправился для того, чтобы убедится в том, что Сречко не собирается выбить двери своей комнаты, пытаясь выбраться оттуда. Да уж, приключений на сегодняшнюю ночь вполне достаточно! Я осторожно проходила мимо комнат постояльцев Матеи, держа возле своего лица свечку, её света было достаточно лишь для того, чтобы не переломать ноги в кромешной темноте, ноги мёрзли совсем уж немилосердно, и я тихонечко подвывала от холода, когда нос к носу… столкнулась с Радмилой. Батюшки светы… мне показалось, или ей сейчас нехорошо? Мне немного не понравился её землистый цвет лица, восковая бледность и закатившиеся глаза. Судорожно почесавшись ещё раз, и снова немного смазав грим, я поняла, что очень испугала нашу впечатлительную даму, и решила открыться, рассказать о своей невинной шутке. Для этого я застенчиво улыбнулась и решила начать с чего-нибудь нейтрального. - Как дела? Нынче чудесная ночь, не находите? – произнесла я свистящим шёпотом и ещё раз заискивающе улыбнулась. Что же делать? Госпожа Горден стала оседать на пол в коридоре. Я пометалась возле неё без особого толку, после чего вспомнила о существовании Марко, и поняла, кто может нам помочь, на цыпочках, уже совсем не чувствуя отмёрзших ног, шмыганула к комнате господина Сречко, рядом с которой так вольготно расположился мой дорогой кузен. - Беда у нас, бросай этого придурка – я потянула родственника за собой, по пути обрисовав ему всю трагичность истории, которой он весьма проникся. - Госпожа Радмила… с вами всё в порядке? – Марко поднёс свечку к лежавшей на полу женщине. – Нам кажется, что вам нездоровится. - Кто с вами, Марк? – она слабо приподнялась на локтях. - Это наша со Стефаном кузина… Анелия, вы знаете её – отвечал Марко успокаивающим тоном, помогая приподняться нашей потерпевшей. В доказательство того, что это действительно я, и опасаться меня нечего, я выглянула из-за плеча дорогого родственника и помахала рукой. Радмила закатила глаза и осела на пол. Какие все чувствительные! Глава 39 Еврейская семья собирает корзинку с пирожками еврейской Красной Шапочке и даёт ей напутствия: — Таки слушай сюда. Когда ты придёшь до бабушки, она сразу тебе таки будет плакаться, что, ой-вэй, зима совсем скоро, из щелей дует, кран подтекает, топить нечем, крыша прохудилась, денег нет совершенно и вообще, шо ты, внучка, знаешь за эту жизнь. Но ты таки ничего не слушай, а твёрдо стой на своём: с капустой пирожки — по 5, с мясом — по 8! Когда я утром открыла глаза, солнышко уже сияло вовсю, и это намекнуло мне, что на ярмарку снова поехали без меня. Как это так? Я подпрыгнула на кровати для того, чтобы высказать своё явное возмущение по этому поводу, но заметила цвет моих волос. Да уж…дела! Я с дрожью в сердце вспомнила вчерашний вечер. Вот интересно, как дела у госпожи Горден? Марко попросил меня удалиться, дабы не доводить Радмилу до нервного срыва. В дверь аккуратно поскреблись, очевидно, опасаясь потревожить мой утренний сон. - Входи, Данка! Дверь открыта – я лениво выползла из-под одеяла. - Откуда вы узнали, что это я стою за дверью? – наивно спросила девочка, тащившая тяжеленный поднос. - Тоже мне, эка невидаль – Марк стучаться бы не стал – нет у него такой привычки, Рину бы тётушка не отпустила, все остальные послали бы тебя со своими поручениями ко мне. - Ты глянь, как гладко выходит… я бы не в жисть до такого бы не додумалася… - бедняжка была удивлена такой логикой – тётушка ваша с госпожой Анджелой отзавтракать изволили и на процедурах всяческих находятся, господин Марко с крестьянами торговлю ведёт на базаре, а я вот вам завтрак принесла. - Шпашибо, Данка! И мне ишо нушна простокваша – я первым делом запихала в рот кусок ароматной лепёшки. Если девочка и удивилась, то не подала вида. Одним словом, через некоторое время я восседала на стуле в своей комнате, «наслаждаясь» ароматами тёплой простокваши, тщательно размазанной по моим волосам. Для того чтобы усилить действие «волшебного препарата», что посоветовал мне уважаемый мосье Дюшале, я замотала голову в шаль. Просидевши так битый час, и испытав все возможные муки, связанные со стойким запахом, исходящими от моей персоны, я приняла мужественное решение смыть с себя эту гадость. После того, как я тщательно вымыла волосы, несколько раз прополоскала их в отваре ромашки, стойкий запах пожилой козы вроде бы исчез… вместе с обещанным окрашиванием… Я задумчиво смотрела на свои волосы, имеющие вполне себе привычный оттенок, «натуральный русый», как сказала бы я, ну или «пегой мысы» - как более жёстко высказался бы «куафер и космет». Одним словом, где-то в рецепте матушки уважаемого мосье закралась ошибка, и все мои претерпевания и муки были напрасны. «Зато ты не зелёная - весело сообщила мне шиза – что само по себе уже неплохо». Я была вынуждена согласиться со здравомыслящей своей половиной, особенно в той части, что мне больше не придётся носить на голове осточертевший мне платок, дабы скрыть свой несколько внезапный оттенок волос, да и на базар бы не мешало заехать – Марко говорил мне, конечно, что торговля идёт бойко, но мне хотелось посмотреть своими глазами. Когда я спустилась вниз, в гостиной страдал от одиночества господин Рошаль. При моём появлении он галантно поклонился мне, показал безупречную улыбку, и я в очередной раз пожалела, что не владею «идеальным оттенком волос «старое золото». Ладно, чего уж там… Анджи со своей маменькой и тётушкой Адрияной до сих пор на косметических процедурах, а это значит, что я могу ненадолго покинуть гостиный дом, не переживая, что девушке из приличной семьи не надлежит выходить из дома без сопровождения мужчин или прислуги. Ну, в конце-то концов! Рынок я и сама найти смогу. И ещё. Было у меня на рынке одно щекотливое дельце. И я бы предпочла, чтобы оно осталось в тайне, поэтому сейчас я зашла на рынок через северные ворота, рядом с которыми располагались лавки аптекарей, лекарей и ювелиров. Собственно, именно к последним я и собиралась, поэтому я шла, глазела по сторонам, и несла в руках вместительную корзину. Нет, пусть никто не подумает, золотом - бриллиантами я нигде не разжилась и на болотах кимберлитовых трубок не обнаружила, просто нам с Милуном наконец удалось воплотить в жизнь одну мою старую затею. Возле одной солидной лавки маялся бедный подмастерье моих лет. - А что, уважаемый, ювелир здесь обретается? – юноша молча мотнул головой. Этакий жест «понимай, как хочешь» и «ходют тут всякие, а потом ложки пропадают». Я решила для себя, что я женщина серьёзная и никакие люди не свернут меня с пути истинного, поэтому молча толкнула дверь лавки. Поначалу я решила, что нахожусь в магазине одна, как из-за прилавка выкатился мужчина средних лет и совершенно специфической наружности – с яркими тёмными, как вишни глазами и выдающимся носом. - Ох, вей! Как дела у благородной дамы, или у неё всё хорошо? - Э-э – я немного растерялась от такого напора. - И что бедный лавочник может предложить одинокой даме с богатым внутренним миром? Меня зовут Михаил, госпожа – «бедный лавочник» сложил ручки на животике и выжидательно посмотрел на потенциального покупателя, а меня же разобрал смех. Дело в том, что эта личность увидела во мне этакую «Анджелу», которой можно свободно сообщить, что Земля плоская, и что «эти гранаты действительно столько стоят». Ха-ха два раза – у меня за плечами опыт работы с 7б классом! - Да нет, Михаил – это я смотрю, могу ли я вам кое-что предложить… - я с сомнением смотрела по сторонам, а после перевела взгляд на озадаченного «лавковладельца». – Не можете ли что-то сказать по этому поводу? - Почему не могу? Разве мы поссорились? – он был несколько удивлён той вещичке, которую я достала из корзины – это была весьма необычная шкатулка для драгоценностей, с маленькими отделениями внутри, красиво украшенная великолепным бархатом. За последнее я ручаюсь – в качестве отделочного материала для ларца послужила ткань с моего нового гардероба. А саму шкатулку смастерил для меня Милун после нескольких попыток создать именно то, что я от него хотела. Вещица и вправду получилась, удивительна и необычна, тем более что нервов это милое изделие забрало у нас немеряно, поскольку и для меня, и для петельщиков подобное изделие было в новинку. Уникальность шкатулочки признавал и сам ювелир, хоть и не подавал виду. - И почём госпожа торгует эту весчь? – небрежно спросил ювелир? – Хотя зачем я спрашиваю, если я таки сам знаю ту цену? Целых две монеты золотом - он назвал некую абстрактную сумму, за которую хотел бы её у меня приобрести. - Вы хотите сказать – пять монет золотом? – невинно уточнила я. Фу-ух! Я хотя бы смогла ориентироваться в ценообразовании подобный вещей. - У госпожи на редкость хороший слух! И она очень чётко расслышала «три монеты золотом» - восхитился Михаил. - Это правда – мой хороший слух – моё главное достоинство, «четыре монеты» - это же, как музыка. - Как музыка? Если и так, то только, как похоронная, чтоб мне долго икалось! Сдаётся мне, что госпожа не настолько благородная, как мне подумалось вначале. Я вас так уважаю, хотя уже забыл, за что! Во всяком случае, у меня будет уникальный товар в единственном экземпляре! – хозяин лавки выглядел донельзя расстроенным, когда отдавал мне деньги. - Вы, безусловно, не можете ошибаться – я скромно достала из корзины второй ларчик для драгоценностей, отделанный атласом – я совершенно чётко только что услышала от вас стоимость этой второй шкатулочки - «шесть монет»! Когда я, спустя непродолжительное время, шла по рынку в поисках нашей лавки, то вспоминала огорчённое лицо ювелира – воистину, это была его худшая сделка в жизни! Что же касается поисков наших крестьян, но и искать-то особо не пришлось – звучный бас тётки Лиляны был слышен издалека. - Да нешто я оглашенная! Сказано ж тебе, нету товару боле, испродали всё. А кады будет – про то неведомо мне! Как есть – не знаю! Управляющий господ Альвер прибёх с утра да скупил всё подчистую. У них, вишь ты, нонече вечером праздник – так наш товарец им в самый раз пришёлся!