– Вот! Макс засмеялся: – Ясно. Сейчас семь вечера. Через полчаса у нас встреча с этим Конем! – Он отозвался! – обрадовалась я. Макс наклонился, чтобы погладить Фиру. – Ни на секунду не сомневался, что именно так и случится. Конь выставил условия: он готов беседовать только с одним человеком, с женщиной. Похоже, боится мужиков, не знает, бедняга, что некоторые дамы опаснее разъяренного быка. Не хочется отпускать тебя без сопровождения – не понравилось, как лошадь беседу ведет. Поедем вместе. Вот, держи кнопку. Если поймешь, что грозит опасность, нажми на брелок, вмиг окажусь рядом. Конь назначил интервью в ресторане, там отдельные кабинеты. Забронировал для себя соседний. Думаю, никаких эксцессов не случится, Коню просто нужны деньги. Но лучше перебдеть, чем недобдеть! – Живо переоденусь, и поедем! – уже убегая, крикнула я. – Бальное платье с глубоким вырезом, корсетом и юбкой в пол – лучший вариант, – сказал мне в спину Макс. – Не забудь туфли на шпильке и сумочку, которую в ладошке держат, забыл, как она называется. Пошел в машину. Если надо, я способна собраться за десять минут. А сегодня уложилась в пять – натянуть чистые джинсы и свежую кофту много времени не заняло. Поехали мы каждый на своей машине. Я припарковалась на площадке у ресторана. Муж бросил джип на соседней улице и дальше пошел пешком. Вход в харчевню стерегла милая девушка: – Прошу прощения, свободных мест сегодня нет. – Евлампия Романова, – представилась я. – Меня ждут в десятом кабинете… И как ответить администратору, если спросит, кто пригласил меня? Сказать честно, Конь без пальто? Хостес взяла «айпад» и тут же кивнула: – Конечно. Проходите. Всегда рады видеть вас. Нина, проводи гостью. Передо мной, словно Сивка-Бурка, возникла девушка, тоже излучающая радость, и затараторила: – Хорошо, что пришли! Сегодня потрясающий пирог с черносливом. Обязательно съешьте пару кусков. С вашей фигурой можно все себе позволить. Советую еще непременно попробовать фаршированного фазана, он великолепен. А какая у нас осетрина по-московски! Продолжая на все лады расхваливать творения рук местных поваров, девушка довела меня до двери, сообщила: «Вам сюда» – и живо ушла. Я толкнула створку, увидела небольшую комнату, круглый стол, пару кресел и пенсионерку, очень похожую на Алевтину Васильевну, мою первую учительницу музыки. Внешне педагог напоминала иллюстрацию к книге русских народных сказок, которую я, маленькая Фрося, очень любила читать. И, открывая книгу, я всегда жалела, что у меня нет такой бабушки, как на первой картинке. Там изображалась старушка с ласковым взглядом, улыбкой, румяными щеками, волосами, стянутыми в пучок. Я думала, что могла бы ей жаловаться на маму, которая до июня месяца велела мне одеваться в зимнюю куртку, сапожки на меху и не разрешала летом, когда жили на даче, купаться в речке. Как-то раз невыносимо жарким летом я тайком сбегала к водной артерии, от души поплескалась, пошла домой и по дороге столкнулась с мамулей. Лицо у нее было бледнее кефира. – Ты ходила плавать, – выдохнула она, – катастрофа. Мне исполнилось пятнадцать, и я решила взбунтоваться: – На улице почти сорок градусов, простудиться невозможно. – Насморк, больное горло, воспаление легких можно вылечить, – простонала родительница, – но что делать, если моя крошка утонет? Я опустила голову и молча побрела домой. Не стоило говорить, что в речке, которая воробью по колено, не сумеет лишиться жизни даже гусеница. И очень хотелось рассказать кому-нибудь про маму, которая задушила меня любовью. Но с кем поговорить по душам? Подруг нет, никаких родственников, кроме родителей, тоже нет. И я начала сообщать обо всех своих проблемах нарисованной бабушке. Отчаянно хотела, чтобы она ожила, обняла меня, поцеловала со словами «внученька, все будет хорошо». Конечно, я понимала, что это иллюстрация, плод фантазии художника, но от общения с нарисованной бабулей становилось спокойно на душе. Прошел не один год, я давно выросла, не ощущаю себя одинокой, забыла про картинку. И вот сейчас вижу свою старушку. Она сидит за столом, одета в кофту светло-бежевого цвета, седые волосы аккуратно собраны в пучок. Жизнь – удивительное приключение. Я никогда не получаю от судьбы подарков в тот момент, когда отчаянно их хочу. Но проходит время, и нечто, ранее очень-очень желанное, оказывается в моем распоряжении, но мне оно уже не требуется. – Добрый день, – приятным, нежным голосом произнесла бабуля. – Присаживайся, душа моя. – Наверное, хостес ошиблась кабинетом, – пробормотала я, – скорее всего, меня ждут в другой комнате. – Евлампия Романова? – осведомилась мечта моего детства. – Если да, то садитесь. Я опустилась в кресло. – Как к вам обращаться? – Анна Ивановна, – представилась пенсионерка. – Дорогая, расслабьтесь, вы пришли по нужному адресу. Отчего столь встревоженный вид? – Просто удивлена, ожидала увидеть здесь Коня! – Надеюсь, не живого, – усмехнулась бабушка. – Сядьте, наконец! Время дорого. Я опустилась в кресло, Анна Ивановна нажала на звонок, и вмиг появился официант. – Сделайте нам чаю, – начала отдавать распоряжения бабуся. – И принесите блюдо с пирожными. Когда гарсон исчез, божий одуванчик ласково осведомился: – Интересуетесь Валентиной Максимовной Гончаровой? Я кивнула. – Что именно хотите о ней узнать? – Все! – коротко ответила я. Анна Ивановна сложила губы трубочкой, и я вновь вспомнила Алевтину Васильевну. Та тоже очень была похожа на иллюстрацию из книги сказок. Но, несмотря на благообразный вид и сладкую улыбку, тетка отличалась злобным характером. Если я нажимала не на ту клавишу рояля, мне на пальцы обрушивалась линейка. И она же щелкала меня между лопаток, если я начинала горбиться. – Лицо пианиста – его спина, – любила говорить в такой момент педагог. – Потом, спустя годы, скажешь спасибо за науку, она на всю жизнь запомнится. Пианисткой я не стала, меня взяли в класс арфы, но и на этом поприще я успеха не добилась. А вот образ Алевтины Васильевны встает передо мной всегда, когда я иду на концерт. Как только пианист устраивается у рояля, кладет кисти рук на клавиши, я ощущаю боль между лопатками и выпрямляюсь. Глава двадцать девятая – Не стану утверждать, что знаю все про Валентину, но кое-что мне известно, – продолжила Анна Ивановна. – Понимаете, к кому обратились? – Под псевдонимом Конь без пальто вы пишете небольшие заметки в сети. В них минимум информации о так называемых звездах российского шоу-бизнеса, живых и ушедших. Тот, кто хочет узнать о селебритис подноготную, должен заплатить определенную сумму. – Конечно, – кивнула Анна. – В этой жизни за все приходится расплачиваться. За обжорство – фигурой мусорного бака, за плохое воспитание – отсутствием семейного счастья, за лень – потерей работы. Не захотела рожать детей – получи одинокую старость. Деньги – самое простое из оплаты. С вас вот такая сумма. Бабуля показала мне листок и продолжила: – Всю сумму вперед, полностью. Я решила поторговаться: – Где гарантия, что получу за такие немалые деньги досье на женщину? – А где гарантия, что вы доживете до сегодняшней ночи? – засмеялась старушка. – Почему-то вы не сомневаетесь, что спокойно ляжете спать и завтра проснетесь утром. Вы детектив, и я расту на той же грядке. Я сыщик узкой направленности, разрываю кучи лжи, которые нагромождают вокруг себя «звезды», «подзвездки» и «звездунята» российского шоу-бизнеса. Работаю в основном по заказу. Вот вам пример. Певец N находился в состоянии бракоразводного процесса с женой. Он не по-мужски злился на супругу, желал причинить ей побольше страданий, решил отнять пятилетнюю дочь, поэтому обвинил бывшую в алкоголизме. Сообщил на суде, что супруга пьет водку, как верблюд – воду после многодневного похода через пустыню. Зря он так глупо поступил, нет доказательств увлечения матерью несовершеннолетней выпивкой. Так сказать, не замечена, не привлекалась, не состояла. А вот папаша тайно лечился от наркозависимости. Он не полетел за границу, понимал, что путь от Москвы до рехаба даже на краю света можно отследить, поэтому остался в России. Дальше последовал прямо водопад тупости, глупости и нелепости. Анна рассмеялась: – Дальше продолжать? Узнать, что парень зависим от дури, оказалось легко. Я с ним встретилась, поговорила. И чем сердце успокоилось? Пара осталась в браке, вместе не живут, только выставляют фото в соцсетях. Раз в месяц один день тратят, надолго снимков потом хватает. О пребывании супруга в клинике никто не узнал. Мне заплатили за помощь, купирование скандала и прикусывание языка. Все! Есть люди, которые не прочь узнать мельчайшие детали жизни N, но я – кладбище чужих секретов. А иногда селебрити звонит, кричит на меня, обзывает, требует не снабжать прессу информацией о нем. Пожалуйста! Сию секунду заверну кран. Но не даром. Ты ведешь себя безобразно, получаешь большие деньги, но по своей жадности нанял тупоголовую пиарщицу, которая не способна заткнуть рот папарацци? Страдаешь от нежелания расстаться с некой суммой, дабы тебя считали нормальным человеком? Платишь мне – и нет проблем. Не платишь мне – имеешь поток злых сообщений в прессе. Выбирай. Анна Ивановна взяла пирожное. – Обожаю эклеры. А ты? Я кивнула и ответила: – Мы оплатили разговор. Собеседница сделала глоток чая. – Превосходно заварен. Спрашивай. Отвечу на все вопросы, кроме тех, которые непосредственно касаются моего ремесла. Где и с помощью кого черпаю информацию, не сообщу. Но головой отвечаю за точность сведений. Если хоть одна нота в моей песне окажется фальшивой, верну вмиг гонорар и дополню его суммой-извинением за некорректно проведенное расследование. До сих пор подобного не случалось, но все когда-то происходит впервые. – Почему вы только сейчас выложили пост про Валентину Гончарову? Актриса давно забыта. Анна Ивановна снова отпила чай. – Дорогая, у тебя неверная информация, плохо изучила мой аккаунт. Конь без пальто несколько раз напоминал миру о Валентине. Недавняя публикация связана с новым проектом Стасова. Константин накопал денег на очередное «мыло». Режиссер пока на гребне интереса простых пользователей, а они любят смаковать дерьмо. Да еще Полина Гонч погибла. Понятно?