Тогда в академии было больше парней. Но с каждым годом казарма девушек становилась все более населенной. — Энн, что вообще толкает женщин связывать свою жизнь с ремеслом охотника? — впервые поинтересовался Джоэл. — То же, что и мужчин — безысходность, — отозвалась Энн. — Думаешь, все хотят и могут свить гнездышко? — Нет. — Вот именно. Некоторым просто некуда идти, как и вам когда-то. — Она осклабилась: — Не думаю, что ты скажешь: женщина всегда может торговать своим телом. — Не скажу, — решительно мотнул головой Джоэл. — Вот именно, — повторила Энн и выдохнула: — Что за проклятый город… Казалось бы, еды на всех не хватает, каждую ночь можно обратиться. Жить страшнее год от года! Но похоть никуда не девается. Кажется, даже наоборот. Вон, смотри на них, на этих троих, запуганные. Да-да. Ко мне вчера прибыли, новенькие. Говорят, сбежали из борделя. Очередного. Джоэл встрепенулся, сжимая кулаки. Неискоренимое чувство справедливости разгоняло сонливый туман усталости. Именно сейчас ему требовалось какое-то дело, которое он сумел бы завершить. Понятное, даже если не слишком простое, даже если рискованное с точки зрения разделения полномочий охотников и дневных стражей. Хотелось почувствовать себя полезным. — Если они скажут адрес, я разберусь, — с готовностью предложил Джоэл. — Это не в нашей юрисдикции, — напомнила Энн. — И все же. Я разберусь. — Разберешься за то, чтобы я потом стала напарником Батлера? — недоверчиво сощурилась Энн. — Нет, просто разберусь. За Вермело и за людей. — Смотри, Джо, надломишься ты. Всем-то помочь хочешь. Эх… Ладно, иди! Я уж точно не забуду! Глава 10. Мрачные задворки Мутный свет стекал по грязным стеклам, распадаясь тусклым дымом в замкнутом пространстве кладовой. В углу паук свил сумрачный узор из зыбких нитей, наподобие тех, которые хранились в сундуках вокруг. Сюда не допускались курсанты академии. До срока никому не позволяли постичь таинство великого узора, спасавшего Вермело двести лет. Молодых охотников посвящали в искусство плетения на четвертый год обучения в академии. И каждый выпускным заданием предоставлял по два Ловца — домашний и уличный. А проверял на себе. Нерадивых учеников вполне могли съесть их собственные кошмары. Выпускной показательный поединок тоже проводился на боевых мечах, к тому времени каждый понимал опасность будущего ремесла. Но молодежи все равно не хватало осмотрительности. «Охотников обучать долго, а гибнут они слишком часто», — размышлял Джоэл, протирая затянутые дремотной пеленой глаза. Он проспал три часа в подсобке академии, окруженный Ловцами Снов. Энн позволяла. Надежнее места не нашлось бы во всем Вермело: кладовка хранила десятки сетей, который с наступлением ночи развешивали в казармах. По уставу, конечно, не полагалось использовать помещение не по назначению. Но в мансарде все равно пахло гнилым яблоком, а в цитадели не предложили бы ничего, кроме карцера. Оставался еще дом Ли… но Джоэл сперва решил немного отдохнуть, чтобы привести мысли в порядок. Когда он очнулся с гудящей головой, то пришел к выводу, что с другом они все же не ссорились. К тому же напарника в любом случае следовало позвать для разборок в незаконном борделе. Но все же он отправился в недолгое путешествие по Кварталу Охотников с тяжелым сердцем и не представлял, с чего начнет разговор. Что он узнал? Про старуху ничего. Разве только познакомился с главой предела изгоев, который принимал трупы. Словом, потратил впустую драгоценное время. Они и так дежурили по десять часов на улицах, а потом днем писали отчеты о происшествиях или искали нужные документы для расследований. А потом наставал вечер, и снова они несли на плечах тяжелые сети для развешивания посреди улиц. На себя времени не хватало. Так и проходила жизнь, никто не жаловался, все оставались на предписанных местах. Зато в этой системе они с Ли не считались неправильными или порочными, потому что честно выполняли свою работу. Охотников не интересовала личная жизнь верных солдат. Во всех других кварталах их преследовали бы слухи и пересуды злых языков, этих добропорядочных граждан, которые верили в свое спасение. Пока не превращались… Джоэл поморщился, умываясь ледяной водой из крана возле тренировочной площадки. Энн поблизости не оказалось, поэтому он просто вышел из калитки пропускного пункта, торопливо направляясь к дому Ли. Он надеялся, что напарник еще спит, иначе пришлось бы идти одному. Они ведь договорились пересечься только вечером на складе. «Три-четыре часа в распоряжении есть. Стоит взять с собой оружие», — соображал Джоэл, подходя к старенькому трехэтажному дому с облупленной желтой штукатуркой и замшелой крышей. Но от мыслей живо отвлекло окно первого этажа, затянутое белым маревом. — Ли! — беспокойно выдохнул Джоэл, решив, что в доме друга случился пожар. Он кинулся к двери, не заметив ступеней крыльца, и, судорожно гремя ключами, отпер замок. Ли еще два года назад сделал дубликат и вручил Джоэлу на случай экстренных ситуаций. Ключи скрипели и не желали поворачиваться. Плотное серое облако, как ни странно, не проникало под дверь. Джоэл шумно втянул воздух. Острый, почти звериный, нюх никогда не подводил: от пожарищ всегда несло паленой древесиной, а здесь — ничего. «Это его сон», — догадался Джоэл и успокоился, неторопливо переступая порог. На долю секунды он все еще опасался, представляя, как вырвется из комнаты и накроет с головой огненная волна, напоенная новым воздухом. Но, что еще страшнее, он представил обгорелый труп Ли, и от этой мысли спешно кинулся вперед: снова ничего. Джоэл тихо выдохнул и привалился плечом к стене, глядя на точеный профиль друга. Ли мирно спал, запрокинув голову на жестком валике подушки, и только болезненно сжимавшие простынь пальцы свидетельствовали о тяжелых видениях. Он что-то бормотал, Джоэл не разобрал, что именно. — Не… ух… не уход… под… жди… «Не уходи? Подожди?» — предположил Джоэл, все еще глядя на Ли и не решаясь разбудить его. Он просто рассматривал ровные черты — высокие скулы, тонкие губы, плавную линию шеи. Во сне возлюбленный выглядел совершенной статуей, из-за тумана в комнате бледный, точно мраморный. Она оба плыли в этом таинственном облаке, но вскоре оно начало рассеиваться, постепенно скручиваясь вокруг Ловца Снов. Джоэл слегка пошевелился, из-за чего скрипнула старая половица. Тут же Ли подскочил, словно ужаленный. Он выхватил меч, стоявший в ножнах у изголовья, и едва не набросился на друга. Потом резко потряс головой и тяжело упал обратно на кровать, убирая оружие. — Джо! Нельзя же так врываться! — воскликнул он. — Я, значит, сплю, а ты стоишь тут, как призрак! — Ли, а как тебя вообще будить? Когда Джоэл рассеивал сон нежными поцелуями, Ли раздраженно отмахивался и говорил: «Мы с тобой друзья. Друзья с небольшими… бонусами. Нам хорошо вместе. Но нам не нужна вся эта романтическая чушь». Джоэл поспорил бы: иногда Ли был очень романтичен, даже сентиментален в мелочах. А для дружбы Джоэл слишком часто думал именно о любви, которая не угасала, а крепла с каждым годом. Все труднее они отпускали друг друга, все сложнее становилось веселиться от рассказов про интрижки на стороне. Но, так или иначе, по утрам Ли по-прежнему не приветствовал проявлений близости. Когда же Джоэл менял тактику и довольно решительно тряс друга за плечи, Ли со сна мычал и рычал, а один раз чуть не врезал по носу. Если же Джоэл тихо приходил и ложился рядом, Ли просто сворачивался, как кот, обнимал, утыкаясь лбом в грудь, и продолжал дремать. Но все это происходило лишь в том случае, если Ловцы Снов не переполнялись кошмарами, если Ли не выгибался на узкой кровати, как на дыбе. Тогда, чтобы вернуть его к реальности, в ход шли и пощечины, и тычки, и нервные крики. Теперь же в ловушках для кошмаров покачивался бесформенный туман, который постепенно таял. А вместе с ним растворялся смутно знакомый силуэт в черном плаще, уменьшенный, как будто маячивший на горизонте в далекой перспективе длинной улицы. — Что снилось? — спросил задумчиво Джоэл. Таинственный иллюзорный незнакомец странным образом напоминал кого-то. — Да ничего, так… — отмахнулся Ли. Он явно лгал, протирая глаза и расчесывая пальцами темные короткие волосы. Он шумно и часто дышал, как после погони, и временами вздрагивал, резко поводя плечами. — Химеры? — предположил Джоэл, но понимал, что мерзкие твари явились бы в мир живых, запутавшись в сетях. Ли помотал головой, но долго молчал, а потом поднял глаза и ответил коротко и жестко: — Нет. Ты. — Я? В кошмаре? — удивился Джоэл, наконец догадавшись, на кого походил силуэт, истлевший зыбкой дымкой в ловушке для дурных видений. — Даже не в кошмаре, — продолжал Ли. — Знаешь, я будто шел по городу. А вокруг туман-туман… густой такой туман, что не видно дальше вытянутой руки. — Он у тебя в комнате так и висел. Туман-туман. Я испугался, что у тебя пожар, — заметил Джоэл, и сухие слова не передали и сотой доли того ужаса, который он мимолетно испытал, пока ключи неохотно поворачивались в ржавом механизме замка. — Да, туман, — не обращая внимания на уточнение, продолжал Ли, — и где-то в нем ты. Я все иду за тобой, иду и иду, а догнать не могу. Как будто туман похищает тебя. И это уже не ты, а кто-то совсем чужой, кто-то незнакомый. Джоэл сел на край кровати и потянулся к Ли, привлекая к себе и обнимая. Ли доверчиво потянулся к нему и прикрыл глаза, словно чтобы выбросить из головы остатки дрянного наваждения. Джоэл перебирал волосы возлюбленного и гладил по спине. — Глупый сон. Ты же знаешь, что я никогда тебя не брошу, — говорил он, и Ли на несколько минут снова задремал, чтобы увидеть другой — хороший — сон. В такие моменты он выглядел страшно уязвимым, нуждающимся в поддержке. И Джоэл не помышлял о побеге в горы с одной лишь Джолин. Либо всем вместе, либо ни с кем и никуда. Джоэл обнимал Ли так, словно остановилась вечность, словно он никогда уже не отпустил бы его от себя, словно создал бы вокруг них новый мир без кошмаров и опасностей. Вскоре Ли открыл глаза и лукаво улыбнулся, а потом вытянулся и запечатлел на губах легкий поцелуй. Джоэл ответил, наслаждаясь теплом, всколыхнувшимся под грудиной. Хотелось сорвать с Ли тонкую рубашку, дотронуться до теплого тела, целовать впадинку между ключицами, жилистый торс, а потом спускаться ниже и ниже, чтобы любимый забыл о снах, чтобы обо всем они оба забыли. До дежурства еще оставалось достаточно времени, и их вновь не разделяло никакое недопонимание. Но Джоэл уже дал слово Энн, к тому же где-то в одиночестве грыз себя чувством вины Батлер. Нет, моменты упоения друг другом снова откладывались. Джоэл встрепенулся и сказал: — Ладно, Ли, собирайся. — Куда? — недовольно отпрянул тот. — Мы идем в бордель, — сказал нарочито интригующе Джоэл, подмигивая. Ли многозначительно присвистнул и ухмыльнулся. — Нет. Это не то, о чем ты подумал, — тут же объяснил Джоэл. — Да я от тебя и не ожидал, — отмахнулся Ли, вставая и принимаясь натягивать узкие черные брюки, кажется, по последнему слову моды из Квартала Богачей. Джоэл отвернулся, чтобы не искушать себя соблазнительным видом тонких накаченных ног Ли. — Энн просила разобраться с одним типом. Дала адрес, — сказал он. — Находится в восточном Квартале Птиц. Ну том, что возле трущоб. — Далековато. Успеем ли до вечера? Это вроде как не дело охотников, — засомневался Ли, но уже надевал неизменную треуголку. — А мы заявимся как частные лица, — пожал плечами Джоэл. — Кто же нам запретит. — Полагаю, там держат девушек под замком? — Очевидцы сказали Энн, что дела обстоят именно так. Ли лучисто улыбнулся, застегивая пряжку пояса, на котором висели ножны. Теперь даже в пыльной комнатке он смотрелся, точно рыцарь с картинок из древних манускриптов. — Что ж, пойдем! — воодушевленно ответил он. — Я всегда готов помочь дамам в беде, как говорится в лучших пьесах старых мастеров. И они покинули скромное жилище, предварительно аккуратно свернув все Ловцы Снов. Передвигались дворами, чтобы срезать путь. На крыши в дневное время никого не пускали без острой необходимости. Разве только дневные стражи пользовались тропами охотников, если преследовали воров. — Надо было упряжку что ли взять… — сетовал Ли, перелезая через очередной забор. Временами хозяева ставили их в неожиданных местах, перегораживая тесные проемы между домишками. Еще недавно охотники четко знали, где удобно срезать путь, а теперь ругались и подсаживали друг друга, теряя время. — Какую упряжку? Батлер свою бы дал, но ты же понимаешь, что у него сейчас нет упряжки. Если только свою личную содержать. Могли бы на рикше поехать, но в той части города это слишком заметное зрелище, — ответил Джоэл. — Да уж, так себе местечко. Восточный Квартал Птиц прилегал одной стороной к трущобам, другой к небольшому сельскохозяйственному угодью, которое в прошлом считалось городским парком. Ныне его использовали для разведения птиц. В целом, жили в районе спокойно, так же бедно, как в Квартале Шахтеров, или Рыбаков, или Свинопасов. Но достаточно прилично. Только никто не отделил стеной Квартал Птиц от небезызвестных юго-западных трущоб, тянувшихся от стены темным пятном на карте. И именно на этой незримой границе между районами вечно обтяпывались самые темные делишки. Джоэл предполагал, что в бордель похищают или заманивают приличных работниц, которые присматривают за курами. Женщин в Квартале Птиц проживало больше, чем мужчин. Так и повелось, что крепкие молодцы из Квартала Шахтеров часто ходили свататься в Кварталы Птиц. Возможно, неизвестный враг выдавал себя за одного из таких женихов.