Он покачал головой. – Нет, ничего из этого мне не принадлежит. Хотя я узнаю некоторые предметы моих соотечественников. Тех соотечественников, которых он оплакивал много лет. Она провела руками по штыку, дотрагиваясь до острия. – Ты сказал, что много спишь. Неужели это и значит... – Она неловко махнула рукой в его сторону. – Быть мёртвым? – отрезал он. – Я не хотела показаться бесчувственной. Ванесса была очень чувственной. Во всех отношениях. – Просто у меня накопилось столько вопросов. И я боюсь их задать, но когда ещё у меня появится такая возможность? Существует ли тот самый свет в конце туннеля, о котором толкуют люди? Встречал ли ты подобных себе? Или ангелов? Или... или кого-нибудь ещё необычного? Я имею в виду, необычного в понимании смертных. Джону хотелось выстроить стройный рассказ о том, что смерть не такая уж удручающая штука, но он был честным призраком и, очевидно, скучным. – Я не встречал других призраков, и мой анабиоз... не совсем похож на сон. Скорее на небытие. – Ему не нравилось признавать это, потому что иногда пустота его пугала. – Я хотел сказать на "тьму", но моё состояние не похоже на нечто реальное. Я куда-то проваливаюсь, а потом выныриваю на поверхность. Сейчас я здесь, но то, что делает меня самим собой, отсутствует. У меня нет ничего, кроме смутного представления о том, кто я. И каждый раз, когда я погружаюсь в небытие... Я остаюсь там всё дольше. Бывают дни, когда я боюсь, что стану с ним одним целым, и всё, кем я однажды был, исчезнет навсегда. Джон умолчал о том, что каждый раз, погружаясь в небытие, он надеется, что больше не вернётся и расстраивается, когда опять приходит в себя. Он ругается последними словами, топает ногами и использует все свои немногочисленные силы, швыряя предметы. Трясёт столбы кровати и оконные рамы, заставляет содрогаться камни своей камеры. Пугает людей просто так. Потому что теперь, когда он снова обрёл себя, ему придётся страшиться следующего раза, когда он себя потеряет. Она подняла на него глаза, полные слёз, её острый подбородок дрожал. – Как ты это выносишь? – А что мне остаётся? – ответил он, борясь с желанием убрать непослушную прядку с её нахмуренного лба. Ванесса с трудом сглотнула. – Мне бы очень хотелось как-то тебе помочь. Джона затопила нежность, она грозила вылиться в эмоции, с которыми он понятия не имел, что делать. Какая из Ванессы получилась бы графиня! Такая миниатюрная и в то же время царственная. Учтивая и в то же время храбрая. Независимая. Свободная от предрассудков. Добрая. Честная. Боже. Он бы попросил её руки после лишь одной встречи в сопровождении компаньонки. Он бы разделил с ней ложе и зачал детей, основав династию, которой мог бы гордиться любой мужчина. Встреча с Ванессой стоила ста пятидесяти лет одиночества. Каким-то образом ей удалось привести его в чувства. Что-то в его глазах заставило Ванессу шагнуть к нему навстречу. Но вдруг она снова споткнулась. На этот раз, поймав равновесие, она приподняла юбку и осмотрела утрамбованную землю под ногами. То, что она обнаружила, заставило её ахнуть. – Подожди. – Метнувшись мимо него, а если бы Джон вовремя не отошёл в сторону, то сквозь него, Ванесса схватила лампу у входа и выдернула из стены штык. Вернувшись, она сильно удивила Джона, поставив лампу на пол и опустившись на колени. В ворохе юбок Ванесса принялась скрести и поддевать грязь штыком. – Что, чёрт возьми, ты делаешь? – спросил он, нависая над ней. Джон не на шутку забеспокоился, что Ванесса вконец повредилась рассудком. – В полу, прямо в этом месте, есть углубление размером с мой ботинок, – сказала она, продолжая копать. – Споткнувшись во второй раз, я подумала, что, если Кэрри была умной девушкой, она могла так спрятать свои самые ценные сокровища, чтобы их точно не обнаружили. Даже при наличии Комнаты скорби. Внутри Джона вспыхнул огонёк надежды. Ему захотелось тоже схватить какой-нибудь инструмент, вонзить его в пол и помочь Ванессе откопать тот неведомый предмет. Но лёгкая слабость всё ещё сковывала его конечности, пока они не отяжелели, и ему пришлось признать неминуемое приближение анабиоза. Каждое мгновение, проведенное с Ванессой, дорого ему обходилось. Но тьме придётся постараться. Он не согласится сдаться на её милость добровольно, когда может лишнюю минуту насладиться компанией Ванессы. Она усердно трудилась до тех пор, пока не выдохлась. От беспомощности Джону захотелось что-нибудь швырнуть. Погрозить кулаком тому разгневанному богу, который проклял его на это жалкое существование. Но вдруг послышался глухой удар, штык во что-то вонзился. Их глаза встретились, они затаили дыхание. Ванесса принялась за дело с новыми силами, и наконец извлекла маленький деревянный футляр. Она поднялась на ноги и открыла простую деревянную коробочку. Джон услышал, как сильно бьётся сердце Ванессы, будто работает за двоих. В золотистом свете лампы ярко засияли драгоценные камни. Когда Джон заметил среди них пару одинаковых рубинов, его словно пронзила молния. – Ванесса. Кольцо. Дрожащими пальцами она вытащила его из коробочки, и они залюбовались его великолепием. Джон ощущал странное притяжение, исходившее волнами от кольца. Жгучие рубиновые глаза льва будто смотрели прямо на него. Заявляя права на Джона. Взывая к нему. Он выставил руку, растопырив пальцы. – Надень его мне на палец. Она нахмурилась. – Что если не сработает? – Ванесса. Она кивнула, опустила руку и надела ему на палец кольцо. Сапоги Джона с тяжёлым стуком опустились на пол. Он обрёл вес. Обрёл массу. Невероятный прохладный воздух обжёг щёки и наполнил лёгкие. В мощной груди забилось сердце, а мышцы налились силой. В венах начала пульсировать кровь. От желания. Он схватил ладонь Ванессы и почувствовал, как тонкие, холодные пальцы дрожат под его рукой из крови и плоти. Она, не моргая, смотрела на него своими большими, полными слёз глазами. – Джон? – прошептала Ванесса. Ему стало даже жаль. Жаль, что сумел издать лишь сдавленный стон перед тем, как прижать Ванессу к себе и завладеть её приоткрытым ртом. Глава 6 Его поцелуй был подобен сладостной пытке. Он покорял и требовал повиновения. Ванесса только приветствовала посягательства этого крепкого изголодавшегося мужчины на своё тело. Он прижал Ванессу к себе и накинулся на её рот, как будто от поцелуя зависела вся его жизнь. Она больше не ощущала лёгкое покалывание, когда он к ней прикасался. Теперь Джон был осязаемым. Тёплым. Почти как если бы возродился к жизни. Почти. Всё же прикосновения оставались неполноценными. Там, где её касались кончики его пальцев, она всё ещё чувствовала вибрацию. Нечто большее, чем простой тактильный контакт, но в то же время чего-то не хватало. Не важно. Ванесса не упустит своего. Теперь у Джона появился аромат, он пах кедром и выделанной кожей с едва уловимой примесью пороха. Безмерно дразнящее сочетание. Она вцепилась в лацканы его тёмно-красного шерстяного мундира, наслаждаясь грубой тканью, царапающей кончики пальцев, ведь это означало, что Джон настоящий. Из плоти и крови. Ей вдруг захотелось исследовать его всего. Каждый дюйм разгорячённого мускулистого тела. Джон целовался как мужчина, лишённый ста пятидесяти лет удовольствий. Лишённый боли. Страсти и пика наслаждения. Он вёл себя как необузданный дикарь, проявлял неукротимую настойчивость. От волнения и предвкушения по спине Ванессы побежали мурашки, они наводнили всё тело и сосредоточились в глубине лона. Горячий язык Джона решительно раздвинул губы Ванессы и погрузился внутрь, пробуя её на вкус. Сам же Джон был подобен запретному плоду. Как чересчур крепкий напиток и изысканный десерт.