— Си-ис... – почти скулит он, потом начинает было снова отбрехиваться, быстро и тараторливо передо мной оправдываться. Проняло-таки засранца. — Я в плане: харэ отца за нос водить!!!.. Кхе-кхе-кхе!!!.. – ору и кашляю в сотку. А как он хотел, говнюк?.. Пусть слопает. Другим девственность терять – это еще и физически больно, между прочим. А он думает, на сестрины деньги... а, блин... Рику так и не вернула... херня – верну еще... как-нибудь верну… придумаю, как… купил проститутку и сходу повзрослел? И мне вместо моего Эрни – вот этого, на тебе... Порадуйся его долбанутому, недоделанному взрослению. Может, порадовалась бы, будь я его старшим братом – не сестрой... Чувствую внезапную горечь от того, что у меня его никогда не было, этого старшего брата, и будто Эрни в этом виноват. – Поставь в известность – так, мол, и так! – не ору уже, а просто говорю грубо и резко. – Ладно, все. Давай. Ничего, оклемается. И я тоже оклемаюсь. Это сейчас прихватило – могу я приболеть?.. Во второй половине того дня Рик, так и не получив от меня никакого ответа, звонит несколько раз. Звонит и на следующий день. Думаю, теперь это уже он звонит, не Нина. Не беру, один черт: купила новый шарф – проехали. А он – пусть поймет, что его «в покое оставили». *** Глоссарик к ГЛАВЕ СОРОК ТРЕТЬЕЙ Тайное явное или Макьято, теперь с пенкой Фербеллинская площадь – площадь в Берлине, известная тем, что на ней находятся ведомства, расположившиеся в комплексе из зданий, построенных в своеобразной форме ротонды, именуемой «дугой», а на входе на станцию метро установлена скульптура красного цвета файн – ладно, хорошо ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ Он-офф-самодостаточность Мороз сменяется на слякоть, ледяные дожди, дожди со снегом и вездесущую грязюку. Это декабрь, не успев прийти, рецидивирует: обращается в ноябрь. Время словно крутится назад. В проектах мы, безусловно, были бы рады подобным отсрочкам. Мои опасения по Карре-Ост подтверждаются: Франк норовит бросить на подготовку проектной документации максимальный таск-форс, с которым мы, как их инженеры, должны будем проводить планирование, а в дальнейшем – встречаться и ездить на объект. Я не жду, пока все это даст мне по башке, а самостоятельно принимаю соответствующие меры. *** — Катарина, ты увидишь сегодня Франка... Не вопрос – долбаное утверждение. Ненавижу, когда шеф выходит после больничного, а если он такой – тем более. — ...не увижу. — Да твою же ж мать, дослушай, что я говорю! Ты ж – на Карре-Ост сейчас! — Нет. И потом тоже нет. — Как это – нет?!! Обычно шеф не орет на меня на работе, и сейчас я ему напомню, почему. — Потому что у меня Бланкенбург, Фрида, «городок», Йеноптик! Тебе блиц-отчет предоставить?! – повышаюсь я. – Бланкенбург на финальной стадии, хоть и бедлам полный, у Фриды «техническое» на носу! «Городок» пока только на стадии планирования, но, блин, слава Богу! Йеноптик мозги трахают, как обычно. А Карре-Ост теперь делает Йонас... — Как – Йонас?! — Так – Йонас. — Он только один раз тебя подменял! — Нет, он теперь перенял все полностью. — Почему, итит-вашу-мать, со мной никто этого не согласовывал?!.. – Согласовывали... кхе... — кашляю. – Мне вообще-то пора, но, если ты настаиваешь, я сейчас специально для тебя раскопаю, когда и как это согласовывали с тобой. Мимо нас снуют «ужаснутые» нашей перебранкой девочки, все, как одна, уверенные в том, что я сейчас «договорюсь» и меня попрут с работы. А по мне, так пусть хоть снуют и мальчики, хоть дедушки с бабушками, хоть весь долбанутый Аквариус пускай здесь схлестнется. И если меня действительно попрут, то я, бляха, только рада буду – отдохну, наконец-то. — Бар-р-дак! – рявкает Мартин. — Поехали в Бланкенбург – увидишь бардак, — предлагаю ему сквозь зубы, уже почти успокоившись. – Я как раз – туда. И уезжаю. Больной, думаю. Болеешь – дома сиди. И без тебя тошно. Че, шеф долбанул сильно? – справляюсь по дороге у Йонаса. Ниче, нормально, — успокаивает он. Отчитался? Отчитался. Разрулили? Разрулили. Молоток, — хвалю его. – Так держать. *** Я вообще-то никогда не болею – когда-то так установилось. Корона прошлой зимой – своего рода исключение. Теперь накрывшую-таки простуду перенесла «на ногах», на работе старалась не мелькать, чтоб мои кашли не провоцировали огорченных наездов из серии: «Ты че нас заражаешь?..» Поэтому – и только поэтому – когда после сената нужно было организовать ВиКо с Франком по Карре-Ост, я препоручила это заботам Йонаса. Вышло это так: Заваливаюсь к Йонасу в закуток, руки в боки, стою, потопывая ногой, молча сканирую его пару секунд. Он рад моему приходу и оттого поведение мое не кажется ему странным. «Пуляю» в него спокойно и в меру отрывисто: — Слушай, в Карре-Ост внедриться не против?.. — Внедриться?.. – не верит своим ушам Йонас. — Ну, для начала ВиКо организовать. Перенять в дальнейшем. Брифинг проведу. Документацию передам. Все как полагается. Ну?.. Как я и надеялась, Йонас не против и отвечает мне долгой и нежной улыбкой. — Ладно, — киваю ему я. – Тогда сегодня, а то я с завтрашнего на стройках. Ухлопываю на него пол дня – или мне так кажется – но знаю, что не зря. Теперь могу со спокойной душой «болеть» на своих стройках. — Будут вопросы – звони, — разрешаю. Йонас благодарен мне за внедрение в проект с Франком, в который много кто мечтает попасть. А мне теперь не нужно пересекаться ни с Франком, ни еще с кем-либо из ЭфЭм. Вообще. Еще я рада, что у меня получилось улизнуть из конторы, хоть на стройке не то, что простуду – пневмонию-менингит сейчас подхватить впору. Но я не подхватываю. Это внедрение оказывается тем, что по-немецки называется «Türöffner», то есть, «открыватель дверей», потому что при его помощи в этот проект открывается дверь для Йонаса, и вскоре он начинает неплохо справляться. Мартина я ставлю в известность, правда, задним числом: навешиваю ему, что Йонас внедрен. ВиКо проходит нормально, Мартин успокаивается, потом вообще подхватывает «дельту» и на время выпадает из жизни. После перепалки и моего стихийного бегства в Бланкенбург – вот уж не думала, что однажды добровольно сбегу туда, а не оттуда – Мартин докапывается до меня, вернее, до моего телефона. — Да, Мартин? – говорю сухо и сдержанно. — Ну ладно, ладно, не сердись. — Не имею привычки. — Обедала? — Не имею привычки.