— Ты подстриглась, — сказал Джек, наклоняясь ближе. — Тебе идет. — Просто кончики подровняла. Странно, что ты заметил. Я обвела ресторан взглядом. Мое внимание привлек хорошо одетый мужчина средних лет в разноцветных носках. Он то и дело приглаживал волосы и косился на часы. Заметно нервничал. Одевался в спешке, но озабочен тем, как он выглядит. Значит, ждет девушку и боится, чтобы его не кинули. Первое свидание; возможно, даже вслепую. Если б он знал свою спутницу чуть лучше, то не волновался бы так сильно. В двери ресторана торопливо заскочила женщина — раскрасневшаяся и вытирающая руки о бока. Переживает, что опоздала на встречу. Метрдотель помог ей снять пальто и проводил до столика мужчины в цветных носках. Тот встал и протянул ей руку в тот самый момент, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. О да, свидание вслепую! Руки пожимают лишь при первой встрече. Кажется, оба хотят произвести хорошее впечатление. Мне вдруг стало не по себе. Свечи, пианист в углу… После смерти Дункана мы с Джеком не раз ходили по ресторанам. В этом заведении все было иначе. Обстановка выглядела слишком романтичной. Хотя о романтике между нами не шло и речи… * * * Самый романтичный момент в моей жизни случился в кабинете без окон, где не работал обогреватель и где я безвылазно проторчала тридцать шесть часов подряд. — Зиба, можно тебя на пару слов? — спросил Дункан, когда кабинет опустел. Он говорил мягко, но вид у него был строгий, бесстрастный. Наверное, примется меня отчитывать. А мне даже сказать в свою защиту будет нечего — ведь я и впрямь вела себя очень некрасиво, хотя в итоге нам удалось добиться неплохих результатов. — Детективы, с которыми я проработал много лет, сегодня допустили ошибку, — заговорил он, пристально глядя мне в глаза. — Но ты сохранила голову на плечах и стояла на своем, хотя все остальные были настроены против тебя. Ты заставила нас включить мозги. Наш успех — целиком и полностью твоя заслуга. Я улыбнулась. — Тебе плевать, что о тебе думают другие, — продолжил Дункан. — И это замечательно. Кто-то скажет, это недостаток, но я так не считаю. Ты очень сильная. И очень упрямая. Поэтому ты такая, какая есть. — Не думаю, что это хорошее качество. — Ты ошибаешься… Тем вечером Дункан впервые меня поцеловал. * * * — Эй, Мак, что такое? — спросил Джек, склоняя набок голову. — Так, пустяки. — Я слишком давно тебя знаю. Когда ты говоришь «пустяки», значит, дело дрянь. Я выразительно вскинула бровь. — Может, тебе тоже стоит попробовать себя в профайлинге? — Не увиливай. В чем дело? — настаивал тот. Я вздохнула. — Просто странно быть здесь без Дункана. Я скучаю по нему, Джек… Тот на миг опустил голову. — Я тоже по нему скучаю. Дункан годился мне в отцы, но был скорее как брат. Я любил его как родного. — Аналогично. Хотя у нас любовь была отнюдь не «братской». — Я фыркнула. — Вот так-то лучше. — Джек, хмыкнув, щедро мазнул свой стейк горчицей. — Смех тебя красит. Постарайся улыбаться чаще. Он вдруг замолчал и ущипнул себя за переносицу. Очень характерный для него жест. Джек хочет сказать нечто такое, что может меня смутить. — Как ты вообще? — заговорил он негромко. — У меня подозрение, что ты еле держишься. Я за тебя переживаю. Ты как? Я хотела навешать ему лапши, только Джек опять раскусил бы меня в два счета. Он всегда чуял, когда я притворяюсь, а значит, с ним я могла оставаться собой — во всех лучших и худших своих проявлениях. Правда в том, что хоть я и специализируюсь в области психологии, но людей понимаю не очень хорошо. Я знаю, что ими движет, но не вижу в их поступках смысла. А вот с Джеком по-другому. Я понимала его, а он понимал меня. Возможно, потому что оба мы тосковали по Дункану. А может, мы просто родственные души… В общем, с ним я могла быть честной. Иногда даже слишком. — Все нормально. Сперва трясло, теперь я взяла себя в руки. — Надо было рассказать мне. — Голос у Джека заметно потяжелел. — Давай сменим тему. В жизни не догадаешься, что я узнала! — Эммелин на самом деле убийца из МИ-пять, а в Британском музее работает лишь ради прикрытия? — Нет, моя замечательная мама ни при чем. Помнишь, ты сбрасывал мне ссылку? Так вот, по ней я нашла женщину из поезда. Ее зовут Тереза Линч. Час назад я говорила с ее мужем. — Отлично, Шерлок! Что удалось выяснить? — Пока еще не знаю… Стоило упомянуть про ее предсмертную волю, как меня чуть ли не силком выставили за порог. Пожалуй, надо к нему приглядеться… — Да уж, конечно! Джек не издевался, в нем и правда проснулся азарт. — Но и это еще не всё. Слушай дальше: ее сын Эйдан был первой жертвой Лондонского Протыкателя! — Охренеть! Ты серьезно? С ума сойти… Нам в редакцию час назад сообщили, что этот тип опять взялся за старое после стольких лет… Аж мурашки по коже. — Не то слово. Хотя, согласись, прозвище ему дали отвратительное. Что вы, журналюги, порой только не придумаете… — Поверить не могу в такое совпадение! Мать и сын погибли с разницей ровно в двадцать пять лет при самых трагических обстоятельствах… Из этого выйдет отличная статья. Аудитория будет в восторге! Джек принялся болтать без устали, предлагая различные версии заголовков. Я его не слушала, пытаясь сосредоточиться на своем. В голове крутились последние слова Терезы Линч. То, как настойчиво она хватала меня за руку и буквально выдавливала из себя фразы: «Это он сделал. Ты должна кому-то рассказать». Вдруг она говорила про убийцу своего сына? И если так, то, может, она знала, кто такой Лондонский Протыкатель? Глава 21 Джек подвинул ко мне тарелку с жареным картофелем. — Вот, попробуй. Зуб даю, лучшая картошка во всем Лондоне. — Ты всегда так говоришь, — хмыкнула я, беря пару ломтиков. Лучшую в мире картошку готовил Дункан. — Вся хитрость в том, чтобы протомить ее хорошенько. Тогда корочка будет хрустящая — просто очуметь, — заявлял он. Настоящая домашняя картошка — так это называл Дункан. Мы ели ее прямиком со сковородки, стоя у плиты и дуя на пальцы. Он посыпал свою половину солью с малым количеством натрия, а я поливала салатной заправкой. Официант убрал пустые тарелки, и мы заказали горячие напитки. Их принесли через пару минут: ристретто для меня, освежающий мятный чай для Джека. — Не понимаю, как можно пить кофе на ночь. — Вулф покрутил чашку, взбалтывая на дне чаинки. — Я потом точняк не усну. Хотя все равно почти не сплю, так что какая разница… Я улыбнулась. Джек часто жаловался на бессонницу. Впрочем, причина была проста — он слишком увлекался компьютерными играми. — У Дункана тоже имелся пунктик насчет кофеина, — сказала я. — Помнишь, он после обеда даже к шоколаду не притрагивался? Клялся, что иначе потом не уснет…