Дельфиниумы уже отцвели, засыпав клумбы синими лепестками. — Не знаю. А ты сколько хочешь? — Как минимум футбольную команду. * * * В горле будто застряла кость. Я глубоко вдохнула, представляя, как воздухом проталкиваю ее в гортань. Обычно я такую хрень не практикую, однако порой приходится. — Эй, Мак, ты чего? — встрепенулся Джек. — Нормально. Изжога разыгралась. — Я выдавила улыбку. — Так что с Эйданом? — Где-то лет в десять он замкнулся в себе. Впрочем, с подростками в пору полового созревания такое случается. — Да, этот период «меня никто не понимает» порой проходит очень тяжело. — И еще кое-что… — начал было Джек, но тут к нам подскочил жилистый мужчина с редеющими волосами и запущенным псориазом. — Мервин Сэммон, «Дейли стар»! — Мужчина сунул мне руку прямо перед лицом Джека. — Простите, мисс Маккензи, что не даю вам поужинать, но я видел вас сегодня на пресс-конференции. — Он закашлялся, в горле забулькала мокрота. — Вы не против, если я задам пару вопросов? Меня что, выследили и здесь? Долбаные журналисты! — Восхищаюсь вашим честолюбием, раз вы в надежде на эксклюзив потащились за мной в такую погоду без зонта, наплевав на проблемы со здоровьем. Но, боюсь, я здесь с другом, и вы нам мешаете. Тот, разинув рот, изумленно захлопал глазами. Я вздохнула. — Рубашка у вас сухая, а волосы мокрые. Значит, куртка есть, а вот зонт не захватили. Вокруг носа красные пятна, но голос не сипит, следовательно, вы глушите простуду медикаментами. И мой вам совет, Мервин, — сядьте на диету. На вашем месте я не налегала бы так на сандвичи с сыром. — Как вы узнали?! — У вас в зубах крошки. Он ушел, бросив свирепый взгляд на Джека. Решил, что Вулфи раскрутил меня на эксклюзив. Видимо, опознал в нем коллегу. Что ж, в этом есть смысл. Оба пишут про криминал, хоть и немного в разных сферах. Наверняка пересекались. — Итак, на чем я остановился? — Джек склонил голову набок. — Ах да. На пожаре. — Каком еще пожаре? — удивилась я. — По словам одного парня, Эйдан, когда ему было лет шестнадцать, спалил сарай отца со всеми инструментами. Видимо, они со стариком не очень-то ладили. Значит, отношения Эйдана и Маркуса и впрямь были весьма напряженными. С чего бы? Подошла официантка с нашей пиццей. От ароматов базилика и моцареллы заурчало в желудке. Я откинулась на спинку стула и, пока мой кусочек посыпали черным перцем, пригубила вина. — Мне не надо, благодарю. Когда официантка занесла мельницу над тарелкой Джека, тот вскинул руку и сам полил «Фиорентину» маслом чили. — Так что, Фингерлинг до сих пор тебя кошмарит? — Еще мягко сказано… Я заметила инспектора на вокзале Сент-Джеймс-Парк, тот тоже ехал в сторону Кэмдена. Подходить и здороваться я, разумеется, не стала. — Он не имеет права так с тобой обращаться. — Джек вытер губы салфеткой. — Может, пригласить его прокатиться над Ла-Маншем и нечаянно уронить за борт? — Так и знала, капитан, что вы не удержитесь и заговорите про полеты. Джек недавно приобрел долю во владении самолетом «Грумман Тайгер»[19] и при любом удобном случае норовил полетать. А уж хвастался — так и вовсе каждые пять минут. Он рассмеялся. — Уже который день держу птичку дома. Погода — отстойней некуда. — Бедняга! Джек бросил в меня кусочек картофеля. — Что-то нынче ты не в духе. — А ты бы радовался, если б пришлось весь день лицезреть этого урода Фингерлинга? — Не имел чести быть ему представленным, но поговаривают, что он реально сволочь. Вообще не умеет общаться с людьми. — Я, если честно, тоже не умею. Он звал меня в бар, а я его отшила, причем грубо. — Он обязан уважать память Дункана, — жестко заявил Вулф. — Даже если не умеет обращаться с женщинами. — Фингерлинг его не знал. И, откровенно говоря, Джек, даже приятно, что не все сослуживцы Дункана ходят вокруг меня на цыпочках, словно я вот-вот растаю. Фэлкон — и тот ничем не лучше других. Вечно качает головой: «Ах, эта бедная вдовушка Зиба…» — Я выразительно закатила глаза. — Посмотрела бы я на него, доведись ему сойтись в рукопашной с талибами, когда весь план полетел к чертям и боеприпасы кончились. — Фэлкон с Дунканом были очень дружны. Наверное, он считает своим долгом тебя опекать. — Только в этом нет необходимости. Я могу и сама о себе позаботиться! — Ладно, ладно, я понял… — Джек вскинул руки в знак капитуляции. — Теперь, когда я сняла камень с твоей души, лучше расскажи мне про Фингерлинга. Что у тебя на него есть? Может, он любит носить женские стринги?.. — Об этом мне ничего не известно, — Джек рассмеялся. — Но ходят слухи, в последние годы он совсем слетел с катушек. Недавно его бросила подружка. Он очень болезненно пережил разлад и с тех пор посещает психолога. Поговаривают, она изменяла ему чуть ли не в открытую. — Круто, ничего не скажешь. — Может, и так. Хотя, судя по твоим рассказам, он это заслужил. Я пожала плечами, и мы принялись обсуждать последнее убийство Протыкателя. Наверное, это было неизбежно — ведь все окружающие только о нем и говорили. — Ты уж постарайся не шутить с Фингерлингом, — предупредил напоследок Джек. Мы закончили ужинать, и он расплачивался по счету. Как всегда, сам — с меня денег никогда не брал. — Ты опять за свое? — У меня насчет него дурное предчувствие. Не знаю, в чем дело, но мне этот тип не нравится. Просто держи ухо востро, ладно? — Спасибо за заботу, папочка, только я и сама справлюсь, поверь. Не волнуйся. Все со мной будет хорошо. Глава 27 — У тебя точно есть время меня отвезти? Я могу и сама добраться на метро. — Не говори глупостей. Уже поздно, вдобавок льет как из ведра… Лезь в машину. Джек отпер дверцу старинного «Рейнджровера» и убрал с пассажирского сиденья сумку. Из кармашка выпала летная карта. — Ты же вроде говорил, что не летаешь, — сказала я, поднимая ее. — Какое там! С этими маньяками про полеты теперь можно забыть… Давай помогу. Он протянул мне руку. — Не надо, сама, — отмахнулась я. Джек обошел машину, потирая затылок. Успокаивающий жест. Одна из лимбических реакций организма на стресс. Отказавшись от помощи, я смутила его и заставила чувствовать себя отвергнутым.