— Странно, — заметил Джек, копаясь в вазочке с шоколадными конфетами, когда я описала ему загадочное предсмертное желание католички. — «Это он сделал. Ты должна кому-то рассказать». Что бы оно значило? — Понятия не имею. И даже не представляю, как это выяснить. Глава 11 Проводив Джека, я легла в постель, но уснуть так и не сумела. Перед глазами носились события дня. Момент катастрофы. Погибшие, раненые. Изувеченный остов поезда… И католичка. То, как пристально она глядела на меня, когда произносила свои последние слова: «Это он сделал. Ты должна кому-то рассказать». Женщина вовсе не бредила. В ее словах имелся смысл. Не нужно быть профайлером, чтобы это понять. Только как мне исполнить ее предсмертное желание, если я не знаю, о ком речь и что именно он сотворил? Господи, я даже не знаю, кто она такая! И не представляю, с чего начать. Задача абсолютно невыполнимая. Все равно что палить вслепую. Полная хрень, короче, как выразились бы мои бывшие сослуживцы. И все же я не могла выбросить ее из головы. Что эта женщина хотела сообщить? И как мне выяснить? — Зибс, закрывай книгу, поспи хоть немного. Полночи прошло, — обычно говорил Дункан, поправляя повязку для сна и перекатываясь на другой бок, когда я зачитывалась каким-нибудь интересным романом. Руку он всегда держал под подушкой под идеально прямым углом, а тапочки ставил на строго определенном расстоянии от кровати. Через минуту Дункан опять засыпал, а я бодрствовала до самого утра, потому что не находила решимости отложить книгу, не добравшись до развязки. Никогда не любила загадки. Однако сегодня так легко мне не отделаться. Простой бессонницей тайну не разгадать. — Иногда нужно смириться, — поучал меня давным-давно инструктор. — Взять паузу. Это вовсе не слабость, в этом твоя сила. Я так и не научилась сдаваться. Уже много недель я находилась в плену черной твари. Просыпалась по сто раз за ночь, глядя на красные цифры часов. Кое-как впихивала в рот тосты с джемом — кроме них, больше ничего не лезло, да и те рассыпались на языке пеплом. Повсюду витало ощущение летаргии, пустоты, безнадежности… Черная бездна засасывала меня все глубже. Приближался день рождения Дункана. И, разумеется, мне становилось хуже. Лично я никогда не любила суету. Не любила дни рождения. В детстве мы их не отмечали — мать в них не верила, называла языческими бреднями. Дункан — он был другим. Он обожал праздники: чтобы с угощением, выпивкой, шумной компанией, чем больше, тем лучше… Будь он жив, мы устроили бы грандиозное торжество. И оттого повисшее безмолвие казалось оглушительней вдвойне. Организовывал все обычно Джек. Я поначалу сопротивлялась, ныла, что хочу тишины и спокойствия, но в конце концов уступала. На том разбившемся поезде я как раз ехала к нему на ужин. «Давай сходим куда-нибудь, — предложил Джек. — Поднимем бокал за старину Дункана». Из-за аварии, разумеется, в ресторан мы не попали. Мне не удалось провести вечер так, как было задумано, только это еще не значит, что я проиграю битву с зубастой тварью. Пусть эта хрень выползла из норы — я запихну ее обратно. Чтобы двигаться дальше, чтобы нацепить на тварь намордник, мне надо добиться своего. Понять, о чем говорила католичка. Мой рассудок теперь напрямую зависел от того, удастся ли разгадать эту тайну или нет. А для этого сперва надо понять, кто она такая. Глава 12 Четыре утра. Я по-прежнему не спала. Мозг работал на полную катушку, предлагая один вариант развития событий за другим. День начался со свинцовой тяжести; теперь же я была полна сил. У меня появилась цель — но с чего начать? Даже будь я на месте происшествия и участвуй в расследовании, еще не факт, что я чего-то добилась бы. По опыту я знала: при катастрофе подобных масштабов процесс опознания длится очень долго. При взрыве тела часто уродует или вовсе разрывает на части. Судмедэкспертам и следователям приходится иметь дело с сильно изувеченными трупами, а порой и с мелкими их фрагментами. Кроме того, многие пострадавшие — как я, например, — остались без личных вещей и документов. Водительские права, автобусные билеты, кредитные карты — в общем, все то, что необходимо для выяснения личности погибшего — валяется сейчас где-то под горой обломков. Не говоря уж о том, что внешность покойного может теперь сильно отличаться от снимка. Поэтому процесс опознания растянется на неопределенное время. Однако я ждать не могла. Летаргия последних недель сменилась неугомонной жаждой действия. Крушение поезда словно заставило меня очнуться. Я больше не могла сидеть на заднице. Может, поискать мою Джейн Доу[4] на «Фейсбуке»? Хотя вряд ли… У меня нет ее фотографии. Я ни черта о ней не знаю. Идиотский план. А может, позвонить на горячую линию? Описать ее внешность. Вдруг там что скажут? Хотя нет, тоже не выйдет. Я не заметила у женщины никаких особых примет: ни татуировок, ни шрамов, ни родинок на лице… Со столь скудной информацией рассчитывать на успех не приходится. Да и не факт, что я чего-то добилась бы, даже знай о ней больше. Комиссия по опознаниям не станет объявлять имена жертв, не перепроверив сперва все факты. Эксперты, скорее всего, учли печальный опыт Испании, где недавно случилась крупная катастрофа[5] и следователи неверно опознали каждого десятого погибшего. А значит, что мне остается? Я перевернулась на правый бок, затем на левый. С одной стороны ныла спина, на другой затекала нога. Как ни крутись, в любой позе неудобно. А может, обратиться к художнику-криминалисту? Составить фоторобот… В Скотленд-Ярде наверняка найдется толковой специалист. Я взбила подушку и легла на спину. Да, неплохой вариант. Составлю фоторобот, опубликую в газете — вдруг ее узнают… В ответ, правда, придется купить ребятам пива, но оно того стоит. В пылу волнения я включила ночник и пошарила в тумбочке — где-то там лежали блокнот и ручка. Затем принялась составлять список возможных примет католички, пока ее образ был свеж в памяти. Утром первым делом позвоню в Скотленд-Ярд, спрошу насчет художника. Нащупав решение проблемы, я наконец успокоилась. Выключила свет и провалилась в глубокий сон. Однако его оборвал звонок мобильника, затрезвонившего, казалось, через считаные минуты после того, как я уснула. Сквозь сон я не сразу сообразила, что за назойливый звук пробивается в уши. Не очнувшись толком, взяла с тумбочки аппарат. Увидев на экране имя звонившего, мигом пришла в себя. Старший инспектор Фэлкон. В столь ранний час я могла понадобиться ему лишь по одной причине. — Зиба Маккензи слушает, — заговорила я, откидывая с лица волосы. — Что у вас стряслось, сэр? Глава 13 — Спасибо, Мак, что приехала так быстро, — произнес Фэлкон, не успела я переступить порог приемной НСЯ[6] — так здешние ребята именовали штаб-квартиру Скотленд-Ярда. Никто не любил аббревиатуры сильнее полиции. И не изобретал их с таким же усердием. — По вашему голосу ясно, что дело серьезное, — ответила я. — Ты нам сейчас очень нужна. Последнее слово прозвучало с нажимом, невольно выдав панику, которую старший инспектор скрывал под внешним налетом спокойствия. Я пожала ему руку и с трудом улыбнулась. Когда я заходила в штаб-квартиру, минуя пост охраны с рамками, меня, как обычно, одолел острый приступ ностальгии. В силу привычки, наверное. «Слюнокапательный рефлекс», как выразился бы Дункан. Он любил дурацкие шуточки. Здесь я с ним и познакомилась. Меня откомандировали в Скотленд-Ярд, чтобы составить профиль предполагаемых террористов. Операцией руководил Дункан. — Великобритания столкнулась с реальной угрозой в лице «Аль-Каиды», ее подразделений и так называемых «одиноких волков». Кроме того, нельзя забывать про постоянную опасность со стороны Северной Ирландии… Дункан выступал перед командой в зале круглого стола. Стоял, широко расставив ноги. Буйно жестикулировал. И умело завладевал вниманием каждого, кто находился в комнате. Голос у него был звучным, с ярким шотландским акцентом. Стоило Дункану открыть рот, как я в ту же секунду втрескалась по уши. Меньше чем через два года я стояла на коленях возле его трупа, во лбу у него зияла черная дыра, а вдаль уезжал «Фольксваген Крафтер» без опознавательных знаков… Я на мгновение зажмурилась и заставила себя выдохнуть. Мне предстоит работа, ни в коем случае нельзя снова проваливаться в черную бездну.