Он задумался. Конечно, Дерен напрямую не запрещал ему кофе, хоть это и слабенький стимулятор. Но как-то так вышло, что на корабле кофеин вообще был не очень в ходу, и Рэму хватило пары неодобрительных взглядов напарника, чтобы перейти на чай и йилан. Нужно было попасть на гражданское судно, чтобы задуматься, почему так? Из-за резкого возбуждающего эффекта кофеина, за которым следовал такой же резкий спад? Для пилота это совсем не подходит. Многие на крейсере вообще предпочитали воду, чтобы не сбивать естественные биологические ритмы. Особенно пилоты основного состава. Уж лучше при необходимости вдохнуть транквилизатор, чем париться с прыгающей сонливостью. Рэм резко оглянулся, провожая глазами неуклюжую парочку, протискивающуюся к центру зала. Чуть не снесли столик, ташипы. Хорошо хоть к станнеру рука не дёрнулась. Он был вооружён, но очень символически: от пьяных и дамочек. Реального противника станнером даже не напугаешь. Только сейчас Рэм ощутил, что толпа в ресторане напрягает его не шумом, а своей бездумной броуновской непредсказуемостью. Входов-выходов было четыре. Это казалось достаточным, несмотря на огромность ресторана. Но если авария — люди сразу столпятся на входах и перекроют их… — Я вам не мешаю своими расспросами? — улыбнулся сосед. Он что-то говорил всё это время, но Рэм задумался и выпал из разговора. — Нет, что вы, — рассмеялся он. — Просто я очень давно не был в ресторане. Понимаете, ещё совсем недавно была война. Мы привыкли посещать Содружество, не спрашивая разрешения. Мне проще проколоть на шлюпке, маскируя магнитные помехи, чем сидеть вот так в корте. Это странно, что меня куда-то везёт другой пилот, понимаете? — Понимаю, — кивнул Ченич. — Я вообще чувствую себя не в своей тарелке, — признался Рэм. — А тут ещё сосед по каюте мне попался, курящий какую-то ядовитую дрянь. — Так уж и дрянь? — удивился Ченич. — Наркотик какой-то. Я его знаю немного. Помню этот противный запах, вот только забыл название. Голоменю сгенерировало счёт, и Рэм расплатился, воспользовавшись спецбраслетом. Сосед подозвал для того же самого официанта. И осведомился про завтрак. Рэм вспомнил: завтраком обещали кормить бесплатно. Выяснив, что завтрак с семи утра до десяти по системному времени, они вместе вышли в коридор. Серый. — И серость эта, — сказал Рэм хмурясь. — Очень дешевый хемопластик. Дерьмо какое-то хэдово. — Рейсы на планеты Содружества ещё плохо налажены, — развёл руками Ченич. Кисти рук у него были крупные, с аккуратными квадратными ногтями. Ростом они с Рэмом были под вид, но по массе из соседа можно было сделать двух молодых пилотов. — А до войны разве было иначе? — спросил Рэм. — До войны тут ходили такие суда — о-го-го. Многоуровневые, со специальными палубами для знати... — рассмеялся сосед. — Для экзотской? — уточнил Рэм. — Хотя… какая знать в Империи? — Не скажи, — не согласился Ченич. — Имперской знати изолированная палуба важнее. Экзотскую отличит и младенец. По одежде, причёскам. Нашу так просто не… — «нашей» он называл имперскую знать. Рэм остановился. Они дошли до его каюты, нужно было прощаться. — Я живу здесь, — сказал он. — Номер 4/317. Заходите в гости, если не боитесь соседей-наркоманов. Ченич тоже остановился. — Так и мне сюда, — сказал он улыбаясь. — Зачем? — удивился Рэм. — Похоже, я и есть ваш сосед-наркоман. Глава 2. Боевой треугольник Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона» Пилот и его сосед замерли перед дверью, разглядывая друг друга: крепкий мужчина с кудрявой бородкой и аккуратной лысиной на макушке и худощавый парень в военном комбинезоне с не очень понятными гражданскому человеку нашивками на плечах и груди. Рэм с удивлением смотрел в улыбающееся лицо Ченича и не мог понять, как этот человек, такой добрый на вид и располагающий к себе, может курить всякую дрянь? — Ну… заходите, — выдавил он хрипло и хлопнул по дверной мембране, чтобы впустить соседа в каюту. Дверь открылась. Из неё почему-то дохнуло холодом. Сосед шагнул внутрь, остановился, зябко обхватив руками плечи, и уставился на висящий у потолка стол. Рэм удивился, не понимая, отчего так упала температура, но тоже вошёл. По ощущениям в каюте было сейчас градусов пять по Цельсию. Рэм покосился на браслет: нет, пять с полтиной. А стол он сам забыл вернуть на место, когда в вентиляцию лазил. — Какая-то неисправность? — спросил сосед, всё ещё обжимая руками плечи. Комбез на нём был без терморегуляции. Это у Рэма от браслета тут же включился подогрев. Парень не стал отвечать. Он согнал столик вниз, шагнул на него, поднялся к потолку, открыл технический люк и переключил вентиляцию на обогрев, выставив стандартные для человека 20 градусов по Цельсию. Вентиляция зашумела, и по периметру каюты пошёл тёплый воздух. — Это я проветривал, — признался Рэм и спрыгнул со стола. — Я бы туда не залез, — пробормотал Ченич. — Я даже не знал, что в вентиляционной сети есть термостат. — Да тут всё как обычно, — дёрнул плечом Рэм. — Корабль как корабль. Старьё. Он посмотрел на стол и ужаснулся: на гладкой гелевой поверхности вздулись рубцы от ребристой подошвы его магнитных ботинок. — Мда, — сказал Ченич, тоже разглядывая стол. — Может, в следующий раз позовём стюарда? — Да ну его, — буркнул Рэм. Положение было идиотское. Он не хотел извиняться за «наркомана», за испорченный стол. Сосед был сам виноват, что накурил. Но и выяснять отношения не хотелось. Это же Рэм устроил ледник в каюте. Ну, кто знал, что система принудительной вентиляции такая идиотская, что сработает ещё и на охлаждение? Видимо, достигнув температуры +4 (консервация помещения) она бы остановилась сама, но не раньше. — Может, пройдёмся, пока каюта прогреется? — предложил парень скованно. — Оранжерею посмотрим. Ну и ещё что-нибудь. Должно же на этом корыте быть что-то общекультурного плана? Мне тут ещё дэрэ как-то справлять придётся. — День рождения? — с улыбкой уточнил Ченич. Он вроде бы не сердился на «наркомана». — Ну да, — кивнул Рэм. — Поездка эта дурацкая, чтоб её дакхи съело. Хотел с парнями отметить. Пять лет этого ждал, и всё ташипу под хвост! Вышло жалобно, но эмоции уже вырвались, и отыгрывать назад было поздно. Нашёл же с кем обсудить свою вынужденную поездку! — А как случилось, что вы в свой день рождения отправились в путешествие, которое вас напрягает? — Ченич, конечно, сразу всё понял и сделал выводы. — У вас же увольнительные, наверное? Вы же сами должны были написать рапорт на этот полёт? Или я плохо понимаю, как там положено в армии? — Да я сам виноват, — вздохнул Рэм. — Правильно вы всё понимаете. Но я провинился. Меня, в общем-то, наказали увольнительной на Аскону. Он кивнул соседу на дверь, вышел с ним в коридор и понял, что деваться некуда. Придётся рассказывать. А то… Как им потом вместе трое суток лететь?