Тут Рэм реально выручил экипаж корта, почти спас, если бы не этот проклятый груз… Кифара смотрел, как летают над пультом руки Рэма Стоуна: привычно, резко, красиво. Выучка у парня была правильная. Начальник службы охраны следил, как чётко молодой пилот отдаёт приказы: задумавшись, чуть наклонив голову. Строгий, не допускающий даже мысли о том, что ему могут не подчиниться. Но если бандиты на корте не по его душу, то чего они будут требовать? А может, они кого-то взяли в заложники, кроме людей Кифары? Начальник службы шумно вздохнул и потёр ладонями лицо: плохо-то как, как всё плохо… Рэм повернулся и посмотрел на него пристально: — План боя готов. Я хочу, чтобы своими людьми продолжали командовать вы, но в рамках утверждённой схемы, вот этой. И он вывел с браслета модель коридора, разветвлявшегося у навигаторской и крошечные фигурки людей с оружием. Ченич понимал, что Кифаре неловко было передавать командование службой охраны мальчишке. Но был ли у него другой выход? Кифара видел, как действует Рэм, как легко пилоты и техники подчиняются движениям его тренированных рук. А это его: «иммунен к психическому насилию»? Ченич не знал, что имперцам вообще знакомо понятие психоиммунности. Термин был сугубо экзотский. Откуда Рэм его знает? Чем они там вообще занимаются, в своём спецоне? Ченич успел прочитать, что «Персефона» — не просто спецоновский крейсер. Это было судно специального подчинения. И только слухи ходили, кому оно подчинялось на самом деле: то ли спецоновскому генералу Мерису, то ли самому командующему объединённым Югом лендсгенералу Макловски. Юрист задумчиво обвёл глазами тесное помещение навигаторской. Потом его внимание привлекло движение у дверей: там суетились техники, помогая себе почти беззвучным матом. Они не хотели отвлекать Рэма, спорящего с Кифарой. — Только так! — настаивал парень. — Даже если кто-то погибнет: стрелять нужно и по своим. По всем, у кого в руках оружие. Психотехники часто владеют ещё и гипнозом. Так что временно — это не ваши сотрудники. Это тоже враги. Напомните группе захвата, что из станнера убить трудно. Потому пусть стреляют на поражение! Сразу и не думая! «А господь потом отличит своих», — устало подумал Ченич, но вслух ничего не сказал. Рэм был прав. Промедление могло стать проигрышем. Пока будешь корректировать мощность, стреляя в бывшего своего, тебя подстрелит настоящий бандит. И приказ этот должен был отдать своим именно Кифара, чтобы даже не думали сомневаться. Рэм властью не злоупотреблял. Было видно, что ему уже приходилось командовать, и крышу у него от этого не сносило. Зато вся навигаторская могла видеть теперь маячки и бандитов, и охранников. Парень вывел их на общий экран: согнал в одно поле опознавательные сигналы с коммуникатора Ули и со спецбраслета Кифары. И теперь Ченич наблюдал, как сходятся друг с другом бандиты и охранники. Охранники шли с разных сторон, двумя группами, бандиты — одной группой, плотной, чтобы не разобрать было, кто там идёт сам, а кого ведут силой. В чате Ули замелькали строчки, и он испуганно покосился на Рэма, не понимая, отвечать ему или нет. — Дай-ка мне свой коммуникатор! — приказал Ченич. — Кто там у тебя, Старый? Я сам с ним попереписываюсь! А ты, Кифара, проинструктируй-ка пацана, как изображать, что он готов взорвать эту вашу взрывчатку? Или что он там должен делать? Ченич забрал у Ули распароленный комм и развернул чат, чтобы было крупнее. Он устал, и перед глазами уже пару раз повисало мутное марево — сигнал, что организм перегружен. «Ули, — писал Старый. — Ты умный парень. Крейсер нас заберёт. И тебе тоже нельзя здесь оставаться. Ты же зарезал официанта, помнишь? Теперь они посадят тебя ещё лет на двадцать, если поймают. В Чёрном секторе мы купим тебе чистые документы. Всё получится, ты всё сумеешь. Тебе нужно будет просто их напугать. Ты возьмёшь взрывчатку и выкрутишь взрыватель. Вот так, видишь схему?..» Ченич читал, и на скулах у него играли желваки. Он-то был уверен, что никуда Ули с бандитами не улетит. Старому он был больше не нужен. Парня используют и убьют. Или бросят на корте. Ули и сам это чуял. И до дрожи боялся психотехника. Видать, тот уже много чего пытался в него впихнуть. — Рэм, — окликнул Ченич. — Ты знаешь, что такое психопрограммирование? — Он кивнул на Ули. — Я понимаю, что без машины это всё байки, но есть же гипноз? Может, не будем давать Ули взрывчатку? Кифара захохотал. — Да кто ж ему даст? — спросил он, вытирая выступившие слёзы. — Это муляж, уважаемый господин Ченич. И взрыватель — муляж. Игрушка. — И это не потому, что мы не доверяем Ули, — пояснил Рэм. — Просто по ТБ такие фокусы положено делать именно с муляжами. Ченич кивнул и поддакнул Старому, заполняя паузу в переписке. Нужно было успокоить бдительность бандита. Это хорошо, что у военных на любой случай есть чёткие правила. ТБ — техника безопасности. Но её сегодня придётся нарушить. На переговоры пойдёт, скорее всего, психотехник. И придётся с ним говорить. А в психотехников по ТБ, наверное, положено стрелять сразу. Ченич достаточно общался в своей жизни и с психотехниками, и с истниками, чтобы знать, что они из себя представляют и не поддаваться манипуляциям. Первые контакты с сильными мира Содружества — истниками — давались ему тяжело. Однако работа требовала, и в какой-то момент он привык, притерпелся. А уж с психотехниками консультироваться приходилось постоянно. Заключение о состоятельности психики подзащитного часто требовал прокурор. Бандиты наконец отладили связь. В навигаторскую постучался радостный Горец, и Рэм разрешил ввести сигнал так, как было положено: через экран связиста. А потом попросил переключить на себя, чтобы Горец слышал и видел, кто здесь командует. — О! — обрадовался бандит. — А тебя-то я и хотел видеть в гробу и белых ботиночках, спецоновская крыса Рэм Стоун! — А чё тебе, одному там скучно, что ли? — поинтересовался Рэм. — Так заведи ташипа или поставь на пульт зеркало. Пилоты часто пикировались от безделья, и шуток он знал много. — Нет, мне не скучно, хэдова бездна! — взорвался Горец. — Болтаюсь тут с вами! Хрен у гикарби нюхаю! — Ну и как? — спросил Рэм. — Чем пахнет? — Ах ты, скотина безномерная! — Горец наконец просёк, что над ним издеваются. — Ну, с номером-то тебе легче, да… Ченич улыбнулся — Рэм намеренно выводил бандита из себя. Вот же мальчишка! — Кончай трепаться! — прорезался далёкий низкий голос на самой грани слуха. Видимо, связь с навигаторской была так хорошо налажена, что на корте слышали сейчас и то, что было адресовано самому Горцу. «Это Старый!» — написал Кифара. Рэм кивнул. — Харэ базарить, расчехляйтесь, безномерные! — рявкнул Горец, подстёгнутый своим собеседником. — Открывайте дверь и впустите наших людей! Или мы будем убивать каждые пять минут по вашему человеку! Понял меня, ты?! Он уставился на Рэма: этакий истерически-злобный и готовый к любому насилию псих. — Не-а, — отозвался Рэм равнодушно. — Я тупой. Докажи мне, что у вас есть наши люди, тогда и поговорим. Горец насупился: — Ты? Ты мне не веришь, безномерной? — Нет, — нагло подтвердил Рэм. — Камеры у нас не работают. Мы вас не видим, как я могу тебе верить? — Ну тогда щас я пришлю тебе ногу! Лицо Горца исчезло с экрана. Рэм резко вдохнул. Выдохнул. И начал медленно-медленно заполнять лёгкие воздухом. На медподготовке его учили дышать довольно простым способом: медленный вдох через нос, с фиксацией наполнения лёгких, и медленный выдох через рот. Такое дыхание снимало стресс. Дерен же его мучил дыханием на четыре фазы. Пока не домучил до какого-то, только ему понятного идеала. Но теперь Рэму и в самом деле захотелось максимально сосредоточиться. Кифара попытался что-то сказать, но Ченич просигналил ему: не мешай. Понятно было, что сейчас Горец «передаёт микрофон» Старому. Скоро Горец опять постучался. Связист показал Рэму два пальца, тот кивнул. Связист ввёл оба канала сразу, чтобы разговор в навигаторской могли слышать и Горец, и Старый.