— Да не бойся, не съем я тебя, — тихо вздохнул Этьен. — Расслабься. Понимая, что никуда ее теперь от себя не отпустят, Кристина робко опустила голову ему на грудь, вслушиваясь, как под слоем мышц гулко, размеренно бьется его сердце. Мерное дыхание успокаивает — он просто хочет спать, но умудряется думать о своей неугомонной обузе… Кристина расслабилась, но сон не шел — она смотрела на звездное небо и вспоминала минувший день: отца и Эмму на пороге дома — она шагала в неизвестность и толком даже не попрощалась с ними; чужие лица, то с улыбкой, то с насмешкой взирающие на падшую незнакомку в белом платье — еще не свадьба, только показуха для всех вокруг. Теперь-то она знает, торжество — лишь повод отвести глаза, все должны были поверить, что Ланс Терье ей муж, и только завтра истинный кукловод проявит свое лицо, утащив чужую формальную жену в темные закутки своего Дворца. Кристина невольно содрогнулась, вспоминая своего «мужа», на ее глазах преобразившегося из заботливого жениха в пьяного неудержимого монстра. Что было б с ней сейчас, если б человек, пригревший в эту минуту ее на своей груди, опоздал бы или же вообще не пришел бы за ней? Страшно представить. Безудержная дрожь пронзила ее тело от одной только мысли; полуспящий Этьен, почувствовав это, тихонько погладил ее плечи, пытаясь успокоить. Кристина не удержалась, чуть обернулась, вглядываясь в безмятежное, немного суровое уставшее его лицо, а пальцы невольно сжали его рубашку: — Спасибо Вам, — почти неслышно проговорила она и едва ощутимо коснулась губами его груди. — Кристина, спи, — раздался ей в ответ уставший голос, а рука его ласково, почти невесомо коснулась ее волос. Костер догорел, и ночная мгла накрыла безмятежную поляну. Через несколько минут удалось забыться и Кристине. Глава 17 Он абсолютно точно помнил, что засыпал не один, но когда проснулся, Кристины рядом уже не оказалось. Этьен привстал и осмотрелся. Сейчас около четырех утра, солнце вовсю ласкает макушки деревьев, пробираясь сквозь густую листву на поляну, и ранние пташки многоголосьем будят сонную природу. Чуть поодаль, что-то весело напевая, Морис запекает свежевыловленную рыбу. Вот только Кристины не видно. — Доброе утро, Ваше Сиятельство! — расплылся в улыбке Морис и только что ножкой не шаркнул, отвешивая поклон — настроения у парня, кажется, сегодня отличное. — И тебе доброе, болтун, — поморщился Этьен, высматривая девушку. — Кристина где? — Пташка наша перышки начищает, — весело ответил Морис подошедшему наследнику. — Сейчас позавтракаем и нужно трогаться — у Филиппа утро сегодня наверняка недоброе. — Да плевать на него. И где же пташка перышки свои чистит? — Соскучился уже? — хитро прищурившись, не сдержался Морис. — Хорошо, кстати, смотритесь в лучах рассветного солнца! Держу пари, Филипп, если узнает, кто у него девушку увел, возненавидит тебя еще больше! — Смотрю, ты очень за него переживаешь. Так где Кристина? — Да к озеру пошла, расслабься. К озеру? Не самые добрые ассоциации Кристины и воды всплыли в памяти — будто погнал его кто-то в спину, рванул он в сторону оврага, не обращая ни малейшего внимания на летящий в спину выкрик друга: — Да погоди ты, дай девке искупаться! Вот дурачина… И этот человек еще уверяет, что девушка ему безразлична! Судорожно вспоминая, чем мог ее обидеть, Этьен рвался к озеру, на свою беду показанное Кристине ночью. Судорожно вспоминал, как ночью, наплевав на всю осторожность, затащил девушку на себя, заставив засыпать в мужских объятиях, и как пыталась она отстраниться, а он, устав бороться и укладывать ее, в ответ лишь крепче ее обнял, лишая возможности уйти. Дурачина… А что она подумала, дурашка? Судорожно вспоминал он и ту тихую ночь, когда девчонка на его глазах скользнула в омут, горя желанием покончить с жизнью. Да нет, глупости! Он же ничего плохого ей не сделал! И вчера он успел — подлец-недомуж напугал ее, но не успел надругаться! И все же Этьен не бежал — летел на озеро, спеша убедиться, что с ней все в порядке, и Кристина всего лишь просто девушка, которой даже в таких полевых условиях нужно выглядеть красивой и опрятной, насколько это возможно. Всего лишь «чистит перышки», как уверял его беззаботный Морис. Он выбежал на берег, ища свою Кристину. Кристины нет, лишь у воды белеет шелковая ее простыня. — Кристина! — закричал Этьен, оглядываясь по сторонам. — Кристина! — кричал он, вглядываясь в прозрачную гладь озера, и вдруг замер, разглядев под толщей воды белеющее тело. Он замер, но всего лишь на мгновенье, показавшееся ему целой вечностью. Ему казалось, что она не двигается, ему казалось, что он опоздал. На ходу успел только сапоги сбросить и бросился в воду, чтоб через несколько секунд вытащить на поверхность ничего не понимающую, барахтающуюся девушку. — Кристина, что ты делаешь? — заорал он, едва вдохнув воздух. — Зачем, глупая?! Зажатая в тисках его рук, Кристина лишь испуганно смотрела на мужчину и мотала головой, боясь и слово вставить. — Кристина, почему?! — Да что я сделала? — пролепетала девушка. — Почему Вы кричите? Отпустите мою руку, мне больно! А он вцепился еще сильнее, все тряс ее, и бешеный огонь в его глазах не утихал — напротив, лишь разгорался, рисуя в сознании самые ужасные картины того, что могло бы случиться. — Кристина, почему?! Ему казалось, если он ее отпустит, то непременно потеряет, теперь уж навсегда; как сумасшедший кричал на девчонку, а потом вдруг резко прижал к себе, все повторяя, уже тише: — Ну зачем? Зачем, глупая? Все же позади, никто тебя не тронет! Только теперь до нее дошел смысл всех его странных действий — испугался? За нее испугался? Решил, что руки на себя захочет наложить? — Вы что, подумали, что я пошла топиться? — тихо спросила девушка, воспользовавшись секундным затишьем. — Анри, у меня и в мыслях не было… Я же предупредила Вашего друга… Он замолчал, чуть отстранился, недоверчиво разглядывая перепуганную его криком девушку. — Правда? — Ну конечно! Если я не убила себя ночью, зачем мне убивать себя сейчас? Логично, в общем-то. Почувствовал себя дураком. Еще бы! Представил со стороны: сам себя накрутил, сам поверил, налетел, раскричался на и без того перепуганную девчонку… А она всего лишь, видите ли, искупаться решила, не без оснований рассудив, что нескоро еще выпадет возможность понежиться в чистой прохладной воде. От одного сумасшедшего сбежала — к другому прибежала… — Прости, — наконец отцепившись от девушки, растерянно проговорил Этьен. — Прости, я не хотел тебя пугать… Испугался, что ты сорвалась после вчерашнего, испугался, что сам напугал тебя ночью. Прости меня… Заканчивай, нам пора выдвигаться. Надо еще в деревню наведаться, одежду тебе раздобыть. Понимая, что мало того, что напугал ее, так теперь еще и бесстыже пялится на обнаженную девушку, он резко развернулся и двинулся к берегу, оставляя Кристину смущенно улыбаться ему в спину, облепленную мокрой рубашкой. Кажется, искать одежду придется теперь не только для нее. — Анри! — раздался за спиной тихий голосок Кристины. Он остановился, не решаясь обернуться, а она вдруг сама подошла к нему, схватила за плечо, развернула к себе и прильнула к его губам — стремительно, всего на пару мгновений. Она не знала, что двигало ею — просто очень хотелось перед ним извиниться и успокоить, дать понять, что ему-то извиняться не за что. — Простите меня, — чуть отстранившись, смущенно опустила она глаза, чувствуя, как смотрит на нее, не понимая ее внезапного жеста, но до сих пор его горячая ладонь почему-то покоится на ее спине, не отпуская. — Я, правда, не хотела Вас пугать. Простите меня. Обещаю, что бы ни случилось, я никогда добровольно не уйду из жизни. Она слишком поздно осознала свою оплошность — должно быть, ему противен поцелуй столь падшей, грязной женщины, должно быть, она сама ему противна, и свою ценность для него, она, конечно же, сильно переоценила. Ей от стыда захотелось под землю провалиться — теперь он точно сочтет ее легкомысленной и тысячу раз пожалеет, что спас… — Простите меня, я не должна была этого делать, — растерянно проговорила Кристина, избегая внимательного, наверняка осуждающего взгляда, что обжигает нагую ее кожу. — Пойдем. Нам пора уходить. Его голос показался чужим и холодным. Что таит он? Презрение? Непонимание? Неловкость? Кристина хотела ускользнуть, выбраться из-под его руки, все еще покоящейся на ее пояснице, но он молча привлек к себе девчонку и вместе с ней направился к берегу. — Ууу, — протянул Морис, с усмешкой глядя на промокшего наследника, прижимающего к себе такую же мокрую Кристину. — Ребят, я смотрю, вам и здесь неплохо? Вы как ехать в таком виде собираетесь? — Ну а ты на что? — Этьен усадил девушку возле костра и подошел к Морису. — Давай, дуй в деревню, раздобудь Кристине платье, а я как раз обсохну. — Хочешь отправить меня за одеждой или просто избавляешься от лишнего свидетеля? — едва сдерживал улыбку Морис, пристально вглядываясь в карие, чуть шальные глаза наследника. — Хочу дать тебе по шее, — ответил Этьен с самым серьезным видом, стягивая с себя мокрую рубашку. — На правду не обижаются, — пожал Морис плечами, а потом добавил уже совсем тихо, только для Этьена: — Ну что, наследник, безразлична она тебе, значит? Смотри, «безразличием» своим, — кивая на неприлично топорщащиеся штаны, улыбнулся Морис, — девушку не испугай. — Морис, не теряй время, его у нас не так много. Времени у них действительно мало. И Морис умчался, а напряженная тишина, разбавленная лишь треском поленьев, воцарилась на поляне. Кристина затаилась, сжалась вся в комочек, коря и терзая себя за глупый поступок — как спасителю своему в глаза теперь смотреть? Этьен отошел за ее спину и снял мокрые штаны, поспешив тут же обмотать плащом предательски выдающее его реакцию тело. Он и сам не понял своих ощущений. А ведь ему понравилось ее обнимать, ему понравилось и ее прикосновение — спонтанное, случайное… И стоило немалых усилий остановиться и не поддаться на эту случайную ласку не отдающей себе отчета девушки — он уверен, лишь пережитый страх толкает бедняжку на необдуманные поступки. И если бы воспользовался он сейчас ее замешательством, если бы дал волю своим вспыхнувшим желаниям и ответил бы на мимолетный поцелуй — ее доверие к нему рухнуло бы, и она уже не пошла бы без опаски в его объятия, не заснула б на его груди и никогда не прижалась бы так доверчиво, как прижималась этой ночью, когда он уносил ее из дома… Готов ли он заплатить такую цену за секундное наслаждение? Нет. И дернул же черт эту обнаженную девицу позабыть о том, что он вообще-то тоже мужчина, и прильнуть к нему, заставляя прочувствовать под ладонью всю трогательную нежность девичьей кожи! Как вести теперь себя с ней? Как в глаза ей теперь смотреть? Пользуясь тем, что она его не видит, Этьен без стеснения разглядывал ее спину. Мокрая от волос шелковая простыня прилипла к ее телу, позволяя беспрепятственно разглядеть плавные линии силуэта. Почему-то подумалось, что ей должно быть прохладно, несмотря на костер и теплое летнее утро; всему виной, наверняка, в мурашках кожа… Не знал же он, что это взгляд его тяжелый, внимательный она так явно ощущает кожей. Этьен выжал одежду и расстелил на ветках рядом с костром. С самым невозмутимым видом направился к Кристине, уселся за ее спиной и крепко-накрепко прижал к своей груди. Он боялся, что она воспротивится ему, но Кристина, вопреки всем его опасениям, и не подумала сопротивляться — лишь только чуть дернулась от неожиданности, а потом все же осмелела и позволила себя обнять, накрыв своей ладошкой его смуглую ладонь. — Не бойся меня, — тихо проговорил Этьен, уткнувшись носом в ее влажные и чуть прохладные волосы. — Я тебя не обижу. — Вы не сердитесь на меня? — робко спросила Кристина, еще не веря в его благосклонность, но где-то в глубине души ликуя, что он не стал избегать ее, и его руки, сильные, горячие, обещающие укрыть от всех напастей, снова крепко обнимают ее. — За что, глупенькая? — Вам, должно быть, было неприятно — я должна была подумать об этом… — Замолчи, Кристина, — оборвал Этьен ее то и дело сбивающийся лепет. — Мне не было неприятно. Глава 18