Беда пришла, когда ее не ждали — ранним утром в середине осени. Кристина проснулась, оттого что ее аккуратно перекладывали на подушку, лишая тепла человеческого тела. — Ты куда? Что случилось? — спросонья спросила она, чувствуя, как ее заботливо укрывают одеялом. — Спи, моя хорошая, рано еще. Я дома, не пугайся, — Этьен легонько поцеловал невесту и стал натягивать штаны. Бесполезно его расспрашивать о чем-то, и Кристина об этом знала. Сонным взглядом сквозь пушистые ресницы она наблюдала за сборами, даже не пытаясь угадать, что заставило его подскочить в такую рань: очередная тренировка или очередные гости с новостями из столицы; привыкла уже за пару месяцев и к вечным тайнам, и к долгим мужским посиделкам за закрытыми дверями каминного зала. Этьен ушел, оставив ей лишь быстрый легкий поцелуй, а вот Кристина уже заснуть не смогла — поворочалась немного, а потом и вовсе встала, обернулась покрывалом и вышла на балкон. Осень в этих краях чуть прохладней лета. Первые лучи солнца пробрались сквозь предрассветную тьму, прогоняя ночь, и ласково коснулись личика улыбнувшейся девушки. Счастье. Покой. Любимый рядом, через две недели станет ей мужем. От одной только мысли о грядущем венчании душа возликовала — она самая счастливая невеста на свете! И пусть не будет никаких торжеств — венчание их тайное, о нем не знает даже Милош — Кристина счастлива. Кажется ей, что все беды позади, что впереди иная жизнь, в которой не найдется места пережитым кошмарам. Кристина долго ждала графа, но вот уж полдень наступил, а его все нет. В надежде самой отыскать Анри, девушка приоделась и спустилась вниз, но неожиданно дорогу ей преградили. — Простите, Кристина, но Вы должны вернуться к себе, — учтиво склонившись перед девушкой, проговорил незнакомец, охранявший коридор к каминному залу. Гости здесь не были редкостью, и Кристина догадывалась, что эти бесконечные визиты связаны с самим наследником Ренарда. Граф отмалчивался, Морис и его милейшая супруга Анна, с которой Кристине удалось подружиться, осторожно уводили подобные разговоры в сторону, но ей и не нужны подробности: она знает, наследник существует и совсем не бездействует — что может больше порадовать почти отчаявшуюся душу ренардистки? Пожалуй, только тот мужчина, что умудряется и ее оберегать, и наследнику помогать — она уверена, граф действует под его непосредственным началом, и гордость пробирает за Анри… Он не ренардист. Он гораздо больше, чем просто ренардист. И все-таки, несмотря на частые визиты, половина дома оцеплена впервые. — Что происходит? Кто Вы? — встрепенулась девушка, с опаской разглядывая незнакомца. — Не волнуйтесь, все в порядке, — заверил мужчина. — Тогда пропустите меня. — Не имею права. Извините. Кристина, возвращайтесь к себе. Господин Леронд сам расскажет Вам все, что сочтет нужным. Он говорил учтиво, прекрасно зная, кто стоит перед ним, и в то же время лаконично, давая твердо понять, что не намерен посвящать ее в суть происходящего. Так и не добившись от него никаких разъяснений, Кристина уже была готова действительно вернуться в спальню и дожидаться графа там, но в эту минуту в глубине коридоров послышались мужские голоса. Трое незнакомцев вышли первыми — они молча кивнули девушке и проследовали на выход. Граф, Милош и Морис появились чуть позже. Ей даже показалось, что мужчины ее не заметили — настолько серьезны и мрачны они были. Даже весельчак Морис. Но Этьен заметил ее сразу, и разговоры мигом прекратились. — Свободен, — кивнул он стражнику, привлек к себе Кристину, а потом обернулся к своим друзьям, — Милош, готовь экипаж. Морис, иди к семье, через три часа жду тебя здесь. — Ты хорошо все обдумал? — мрачно спросил Морис. — Может, все-таки я сам туда съезжу? — Нет. Все, ребят, хватит, уже обсудили. Давайте не будем терять время. Он увел Кристину в спальню. Стоило им скрыться от посторонних глаз, как Кристина резко обернулась и тут же угодила в объятия. Вот только объятия эти нынче другие — в них нет страсти или хотя бы оттенка прелюдии, зато так хорошо чувствуется напряжение… Отрешенный, задумчивый, Этьен смотрел сквозь девушку и молча поглаживал ее спину. Казалось, он делает это машинально, и даже не замечает свою невесту… Кристина осторожно коснулась его груди — под ладонью гулко, в бешеном ритме бьется сердце. — Анри, что случилось? — встревоженно спросила Кристина, так и не дождавшись ни слова. Жуткое предчувствие, страшное. Чувствуешь, что что-то происходит, но никак не можешь понять что именно. Милош позабыл о своей неприязни к ней, Морис больше не улыбается, а жених смотрит на нее и будто бы не видит. — Анри! — Мне нужно уехать, — наконец, проговорил он. — Я поняла уже. Куда? Зачем? — В столицу, — Этьен громко вдохнул, а потом выпалил как на духу: — Филипп казнил моих людей. Пять лучших из лучших. Кристина опешила — таким она его еще не видела никогда. Отрешенный, злой, и, кажется, совсем обессилевший от мучительной боли, которую и высказать нельзя, и в себе держать невыносимо. Кристина молча сжала его ладонь — любые слова сейчас бессмысленны, и как бы ей ни хотелось разделить с ним эту боль, ничего не выйдет — утраты на двоих не делятся. — Мне нужно быть там. — Анри, нет, — замотала головой Кристина, — тебе же нельзя туда ехать… — Надо, моя хорошая. Не волнуйся, это ненадолго, к алтарю успею. — Там же Филипп. Он же ищет тебя… — Ничего страшного. Ищет, но не найдет. Кристина, все будет хорошо. Поступить иначе я не могу. А ведь хорошо не будет — она чувствует это. — Анри, миленький, не уезжай! — взмолилась девушка. — Филипп он… он… он чудовище, Анри! — Я знаю. Но я в ответе за этих людей. — Анри, мне очень жаль их, но их не вернуть уже, а ты рискуешь своей жизнью. — Я туда не из-за мертвых, а из-за живых еду. Они тоже рискуют. Каждый день рискуют своими жизнями за призрачную надежду остановить Филиппа и вернуть прежнюю Риантию. — Значит, это правда? Ты все-таки служишь наследнику Ренарда? — А может, я и есть наследник? — с грустью в глазах улыбнулся Этьен. — Вряд ли. — Что, не похож? — Не похож, — покачала головой Кристина. — Почему? — Верю, что он неплохой человек, но он не стал бы возиться с такой, как я, а ты возишься. И уж точно он не захотел бы на мне жениться. Да и Вы, господин граф, слишком просты для пусть незаконнорожденного, но все-таки принца. Но ты имеешь к нему отношение — я давно уже это поняла. Этьен коснулся губ девушки, веля замолчать. — Тогда ты должна понимать, почему эта тема закрыта и обсуждению не подлежит. Чем меньше людей о нем знают, тем больше у него шансов уцелеть. — Я не хочу ничего о нем знать. Он существует — мне этого достаточно. Но речь сейчас не о нем. Я за тебя боюсь. Тебя ведь Филипп тоже убить хочет. — Не убьет — я же знаю о его планах. Предупрежден, значит, вооружен. Не волнуйся, моя хорошая, все хорошо будет. Не думай о плохом! Все сделаю и вернусь к тебе, ты даже соскучиться не успеешь. Успеет. Уже скучает. Кристина коснулась лица мужчины… Он всем видом показывает, что спокоен, что не боится этой поездки, даже улыбаться пытается, но она видит, как он напряжен, и улыбка его только для видимости — самому ему хочется орать от боли. Погибли люди. За него, наследника, погибли. И он прекрасно знает, Филипп ждет его: подонок просчитал, что совесть не позволит Этьену отсиживаться в безопасном месте, пока гибнут его люди, и казнь всего лишь приманка. Этьен это понимает. Вот только поступить иначе не может — укладывать дорожку на трон жизнями посторонних людей он не может. И бросить оставшихся в живых своих защитников он тоже не может — он должен быть рядом, с ними; они имеют право знать, за кого каждый день лучшие из лучших рискуют своими жизнями. Как будущий король, он просто обязан поддержать их моральный дух в трудную минуту и не дать отступиться — отец на его месте поступил бы так же. Этьен верит, что справится и Филиппа сумеет обойти — не зря же пять лет здесь отсиживался, кое-чему уже научился. Проникнуть бы в город незамеченным, не вызвать бы подозрений… Кроме Филиппа в лицо его никто не знает — он сумеет затеряться в городе, если удастся туда проникнуть. Этьен перехватил руку Кристины и прильнул губами к ее ладони: «Маленькая моя Риантия… За тебя, за таких как ты я буду бороться!» А Кристина чувствует опасность… И как же ей хочется увязаться с ним! Она бы тихонечко, как мышка, следовала бы за ним, но только бы знать, что с ним все в порядке! И только страх за него останавливает от безумной затеи — она сама может привлечь ненужное внимание Филиппа к графу. — Я с ума сойду, если с тобой что-то случится, — всхлипнула девушка. — Ничего со мной не случится. Все будет хо-ро-шо. В назначенный час у ворот Этьена уже ждал экипаж. Милош давал Морису последние наставления, со свойственной ему въедливостью проверял легенду, придуманную для наследника — не прокололись бы ребятки, не вызвали б подозрений на въезде в столицу. — Милош, ну хоть ты не нагнетай, — улыбнулся Этьен, вместе с Кристиной подходя к друзьям. — Ты мне Кристину не обижай, а с Филиппом я и сам справлюсь. — Не суйся к нему, слышишь! — предупредил Милош. — Рано хвост распушать! — Ну не дурак же! Не сунусь, не бойся. — Как в город проникать будете? — Милош, ну хватит, а? — Как? — Я все помню, — заверил Этьен. — Мы с Морисом едем в город торговать фруктами. Обычные торговцы в ярмарочный день. Милош, ну не маленькие, справимся! — По городу не шатайтесь. Берегите себя, — закачал головой Милош. — Туда и обратно, слышите! — А ты береги Кристину и не смей ее обижать. Вернусь — первым делом про это спрошу. Ну все, хватит разговоров, поехали! Крепкое мужское объятие, спешный поцелуй с невестой — время не ждет, нужно выдвигаться, чтобы к утру выходного дня быть в столице. Кристина едва не плакала, провожая графа — чует сердечко опасность то ли от напряженных разговоров, то ли от страха за обретенную любовь. — Анри! — не выдержала она, и стоило Этьену обернуться, бросилась к нему. Оттолкнуть ее он не посмел. Прижал к себе крепко-крепко, личико ее заплаканное поднял да к губам ее прильнул как в последний раз. Жадно, до боли целовал ее и оторваться не мог, наплевав и на свидетелей, и на время, которое не ждет. Милош злился, глядя на телячьи нежности; не скрывая неприязни, смотрел на целующихся и не замечал, как внимательно, неодобрительно на него самого смотрит Морис. — Да хватит вам уже лизаться, — недовольно проговорил Милош.