Этьен замер. Растерянность, непонимание, а следом страх, нечеловеческий, что прозвучавшие слова — правда. Впрочем, ему же это только показалось, правда? Он просто не так понял, он ослышался… — То есть… как нет? — переспросил Этьен. — Она мертва. Довольно строптивая была девушка… Мне жаль. — Ты убил ее? И страх сменился вспышкой гнева. Этьен подскочил с дивана и ринулся к Филиппу, но тот и глазом не моргнул. — Сядь, — рявкнул он, одним только взглядом, холодным, безжалостным, останавливая Этьена. — Одно неловкое движение — и кишки тебе выпустят прямо здесь. Центральное кладбище, за задними воротами повернешь налево — общее захоронение под номером триста пятнадцать. Хочешь — иди. Так и быть, я позволю тебе уйти отсюда живым. Согласись, это неплохой встречный подарок, и я тоже умею быть великодушным. Только учти, моя доброта не вечна — даю тебе полдня. Сходи к своей Кристине и катись отсюда, чтоб я больше тебя не видел. Обещаю, братец, второго такого шанса у тебя не будет. Узнаю, что ошиваешься в городе — убью. А теперь проваливай, пока цел, и радуйся, что отпускаю. Вали, я сказал! Он дождался, пока Этьен уйдет, и сразу же вызвал Адриана. Безропотный слуга явился тотчас же, чем очень порадовал Филиппа — безусловно, отсутствие рядом с ним женщин, подобных Полине или Кристине, весьма благотворно сказывается на нем. Маркиз наконец-то собран, сосредоточен, хладнокровен и без излишних сантиментов готов служить на благо стране и своему королю. Да, таким он нравится Филиппу куда больше! — У меня только что был Этьен, — разжигая огонь в камине, проговорил Филипп. — Этьен? — удивился маркиз. — Ага. Сам пришел ко мне, представляешь? — Не представляю, если честно. И что хотел? — Принес отказ от короны. Взамен просил Кристину… — И что ты ему ответил? — Ответил, что Кристина погибла. От Филиппа не скрылось, как дрогнуло лицо Адриана при упоминании девушки — видать, болит еще, видать, не вытравил Филипп еще всю эту дурь в душе маркиза, взлелеянную Полиной. Впрочем, Адриан довольно быстро взял себя в руки и поспешил сменить тему: — Что ты теперь намерен с ним делать? Убьешь? — Все-таки считаешь меня монстром? Адриан, я тоже способен на благородные поступки — я отпустил его. — То есть… как отпустил?! — недоверчиво переспросил Адриан. — Вот так и отпустил. Он ко мне пришел с миром — я его тоже с миром отпустил. Разошлись, как настоящие братья. Как думаешь, я поступил достаточно благородно? Подумал, зачем мне лишняя головная боль? Пусть люди знают, что жив он, здоров, а от них отказался. Думаешь, простят они ему такое предательство? А эти ренардисты, что спят и видят, как он в права наследования вступит? Нет, пусть живет. Если я его убью, его сразу в великомученики запишут, а меня — в убийцы, а так — предатель он. Как есть предатель! И знаешь, меня вполне это устраивает. А тебя? — Я согласен с тобой. Ты прав. — Конечно, прав, — усмехнулся Филипп, с легким прищуром разглядывая маркиза. Филипп ждал, когда же тот сорвется и покажет свои истинные чувства, когда же ложь и предательство обнажат свою мерзкую сущность. Он ждал подтверждения своих предчувствий — маркиз, должно быть, рад, что бастарду дали уйти… Но лицо Адриана непоколебимо: взгляд трезвый, холодный, открытый. Может, действительно, перед Филиппом стоит все тот же прежний верный слуга, готовый по первому требованию своего короля загрызть любого? Может, действительно, исцелился от романтической дури и жажды подвигов? Впрочем, самое время расставить все точки над «i». — А помнишь, мы с тобой голубей в детстве гоняли? — вдруг ни с того, ни с сего, задумчиво спросил Филипп. Адриан нахмурился, не понимая, к чему эти воспоминания, покрытые пылью прошедших лет. — Почему ты вдруг вспомнил об этом? — Времена были хорошие. Я знал, кто враг мне, а кто друг… Ближе тебя у меня тогда никого не было. «Ближе тебя, — про себя ответил маркиз, глядя в льдистые глаза венценосца, — у меня тоже тогда никого не было. Только это не помешало тебе мою жену убить! Мою беременную жену, тварь!» Адриан едва сдержался, чтоб не высказать это вслух, и только взор его, на мгновенье потемневший, выдал ту отчаянную горечь, что до сих пор пожирала душу. — А теперь вот не знаю, от кого удар в спину ждать, — тихо добавил Филипп. — Ты засомневался во мне? — Ты уже однажды предал меня. Но ты же не враг, правда? Все ведь оступаются. А женщины порой толкают на немыслимые поступки. Иногда нужно давать людям шанс все исправить. А ты мой друг, и я не хочу в тебе сомневаться. Вот что, Адриан, я, наверно, поторопился отпускать Этьена — мало ли что ему в голову взбредет, вдруг передумает… Нельзя никому верить, особенно таким самозванцам, как мой братец нареченный. Убить его все-таки надежнее будет. А народу скажем, мол, сбежал, и отказ от короны во всей красе предоставим. Вряд ли кто-то станет искать трусливого бастарда. Да! На том и порешим. И вот ты-то его и убьешь. А заодно докажешь мне, что тебе можно доверять, как прежде, — глухо проговорил Филипп последнюю фразу, подойдя вплотную к маркизу, змеиным своим взглядом вонзаясь в позабывшие и покой, и радость глаза напротив. — Убьешь Этьена, и я прощу тебя. Он в городе, оплакивает свою Кристину. Такой прекрасной ищейке, как ты, не будет трудно выполнить мою маленькую просьбу. Выполнишь? — Выполню, — не задумываясь, ни секунды не колеблясь, отчеканил маркиз. — Ну вот и хорошо. Действуй. Филипп обошел маркиза и направился к выходу. Уже у самых дверей остановился, обернулся вполоборота и добавил: — Буду предельно откровенен с человеком, которого считал своим другом. Если ты не сделаешь этого, пеняй на себя. Я нашел тебе замену. Так что Этьена все равно убьют, но вместе с ним убьют и тебя. Подумай хорошенько, на чьей ты стороне и что тебе дороже: никому не нужное геройство или же твоя собственная жизнь. Это твой последний шанс, Адриан. Я тебя предупредил. Глава 54 Через час. Таверна Мир рушится куда быстрее, чем создается. Казалось, Этьен ко всему уже был готов: что ему придется выдирать Кристину из плена зубами, что будут проблемы с выездом из города, что его убьют, в конце концов… Но к смерти Кристины он готов не был. Опустошенный, разбитый, он не помнил, как покидал стены Королевского Дворца, а если б вспомнил, то очень бы удивился — никто его не остановил, никто не попытался убить. Да плевать на это… Теперь уже плевать. Идти на кладбище он не решился — не видя ее могилу, проще воспринимать случившееся чьей-то глупой шуткой или ошибкой. Ноги сами привели его в таверну. В ту самую, злополучную таверну, в которой все и началось… Все так же горчит пиво, все так же воняет подгоревший поросенок, только посетителей сейчас в разы меньше — они слетятся чуть попозже, когда накрывший город мрак, подружившись с пьяным угаром, укроет туманной пеленой все сокровенные греховные помыслы. Где-то наверху скрипнула дверь — Этьен невольно обернулся, готовый все отдать за то, чтобы история повторилась, и Кристина, измученная, истерзанная, но живая, показалась на лестнице… Но там лишь шальная куртизанка, которой совсем не нужна его помощь — довольная случайным заработком, спускается она с видом королевы и качает пышными бедрами под алчные взгляды немногочисленных посетителей. Этьен отвернулся и залпом осушил кружку. Сегодня хочется напиться до свинского состояния, и плевать, что будет дальше. Сегодня хочется стать одним из тех, мертвых, с пустыми глазами, не знающих ни боли, ни жалости. Живущих одними инстинктами. Ничего нечувствующих. — Ты что плачешь, красавчик? — раздался над ухом грубоватый, прокуренный женский голос, и тут же чья-то рука мягко легла ему на плечо. — Пойдем утешу? — Вон пошла, — сквозь зубы процедил Этьен. — Фууу! Как грубо! Купи меня, красавчик, на полчасика — обещаю, не пожалеешь! — Я что-то непонятно сказал? — Да не шипи ты, дурачок, — ладонь ее вдруг резко скользнула к затылку и уцепилась не по-женски крепко, не давая ни обернуться, ни увернуться, а тихий голос, обжигая, прошелестел еле слышно: — Быть может, жива еще твоя Кристина. — Кто ты? — Не вертись, глупый! — шикнула девушка. — Никто. Шлюха, не достойная твоего внимания. Не дергайся и не шуми, если хочешь живым до нее добраться. И не здесь об этом говорить. Ну так что, святошу из себя строить будешь или уделишь красивой девушке полчасика? Уговаривать его больше не пришлось — бросив на стол несколько золотых монет, он сам схватил девушку за руку и потащил наверх. Конечно, странно это все и очень похоже на ловушку, но девушка явно что-то знает, и ему не терпелось прижать ее к стене да выпытать, кто она и что ей известно? Кто подослал ее и с какой целью? Но вместо этого, едва закрылась дверь пыльной комнатушки, к стене прижали его самого. — Никаких вопросов, красавчик, — заявила куртизанка, — все равно не отвечу. Просто слушай меня и запоминай… И он слушал и запоминал. Не давая и слова вставить, девушка инструктировала каждый его шаг, каждое действие; пароли, явки, как держаться, что спрашивать, а о чем молчать… Приказав строго-настрого не искать ее и глупых вопросов не задавать, девушка вложила ему в ладонь клочок бумажки с адресом и тут же ускользнула, успев лишь бросить на прощанье: — Будь осторожен, красавчик, тебя уже ищут. По пыльной брусчатке с бешеной скоростью неслась повозка, распугивая горожан — пришлось заплатить двойную цену, и извозчик послушно кивнул, обещая с ветерком доставить молодого мужчину в указанное место. Конечно, Этьен не знал, что ждет его — засада, смерть или Кристина — но слабая надежда гнала его вперед, заставляя наплевать на опасность. Первые сумерки спустились на столицу. Дорога оказалась не близкой: они промчались через весь город, выскочили на окраину, свернули к лесу и, когда Этьен уже начал подозревать и извозчика в тайном сговоре с неизвестными, подославшими куртизанку, повозка вдруг замедлила ход, а потом и вовсе остановилась перед невысоким строением из дикого камня, поросшего мхом. Да уж, странное место для утех изысканных аристократов… А вот для того, чтобы стать последним приютом непутевого наследника — самое подходящее. — Вас подождать? — учтиво поинтересовался извозчик, не скрывая насмешку в чуть раскосых глазах — уж не впервой ему привозить сюда богатеньких и именитых ценителей особого деликатеса со стола самого Филиппа. Этьен недоверчиво огляделся по сторонам — убивать его не спешат, дальнейшую участь предсказать сложно, но если вдруг представить, что выпадет ему шанс покинуть сие злачное место живым, то извозчик, пожалуй, ему еще понадобится. — Ждать. Глава 55 Два длинных, три коротких. По наказу куртизанки Этьен отбил пароль по глухому дереву — получилось. Дверь тут же отворилась, обдавая визитера могильной прохладой и ароматом заботливо выращенной на сырых стенах плесени. Стражник молча отступил, пропуская гостя вперед. Что ж, наверно, стоит довериться словам девушки и включиться в эту непонятную игру — вот уж не думал, что в проклятой столице у него есть незримые друзья! Но об этом он подумает позже, сейчас же важно выяснить одно: действительно ли здесь Кристина. Его Кристина. Живая. Вальяжно, не спеша, с видом самого придирчивого ценителя прекрасного, Этьен молча проследовал мимо стражника и через мгновенье оказался в просторном прокуренном помещении, подсвеченном лишь пламенем камина. Этьен огляделся: уж больше на подвал похоже, нежели на бордель, да еще и для знатных господ. Да и «товара» не видно. Похоже, местечко не иначе как для извращенцев… Впрочем, на то бордель и закрытый, чтобы любой знатный господин, не боясь огласки, мог без стеснения исполнить потаенные свои желания, на которые едва ли решится, к примеру, с собственной супругой. Странные у них, конечно, пожелания, если готовы ехать сюда, в такую даль, чтобы в подвале, среди плесени и грязи, сырости и холода, предаваться разврату с бывшими любовницами Филиппа. От мысли, что Кристина находится здесь, и всякие извращенцы… Этьен невольно мотнул головой, отказываясь даже представлять, что приходится испытывать здесь несчастным девушкам и, возможно, Кристине — была бы жива, а уж с остальным они справятся. Он отогреет, излечит, затянет ее раны! Была бы жива… — Добро пожаловать, мсье! Чего изволите? — из полумрака нарисовался мужчина лет тридцати с цепким, до костей пробирающим взглядом; по виду это явно не простой стражник — и одет он побогаче, и держится надменно… Видать, он тут главный. А ведь действительно, чего бы такого изволить? Может, запеченную курочку в грибном соусе? Устриц заказать? Ну или хотя бы бутыль хорошего вина, шелковую простынь и юную девственницу! Нет? Такое здесь не предлагают? А вот прожженную шлюху, отличившуюся когда-то в постели короля — это пожалуйста!