Как кроты — Рыть землю, как кроты! Все, что есть на нее, все собрать! — Это было последнее, что слышала Катя от полковника Гущина, когда в час ночи он раздал свои ЦУ оперативникам, а ее отправил домой до понедельника. Светлану Лихотину увезли в следственный изолятор. Она вообще отказалась отвечать на любые вопросы. Около полуночи Гущин позвонил на мобильный Регины Кутайсовой — нет ответа. Тогда он позвонил по домашнему в квартиру на Патриарших — никто не брал трубку. Всполошившись, он набрал домашний номер особняка на Новой Риге. Ответил на звонок Гаврила. Гущину он объяснил, что они забрали Грету из больницы домой. Рану врачи обработали и зашили, к счастью, нож поранил лишь мякоть предплечья и не задел кость. Грета наотрез отказалась остаться в больнице на ночь. И они всей семьей решили забрать ее домой и всей семьей вернулись в дом на Новой Риге. И Пелопея, и мать. Гущин поблагодарил Гаврилу. — За что? — спросил тот. — За оперативное задержание. Вы выполнили за нас нашу работу. — Я и не думал даже. Все так быстро произошло. Грета закричала, а она, эта женщина… Полковник, да что же это такое?! Почему она напала на сестру? Она же столько лет работала консьержкой в нашем доме, я ее столько раз видел в подъезде. А сейчас она у Сусанны дом убирает. Что с ней случилось? Она что, спятила? Гущин не стал у него допытываться, знает ли он про конкурс «Мисс Москва», в котором когда-то участвовала его красавица мать, и про Жанет. Что толку было спрашивать, если у них самих сейчас были одни догадки и предположения? Катя слышала этот разговор по телефону и думала: вся семья собралась под одной крышей — брат, сестры, отец, его бывшая жена и его новая жена. Каково им сейчас? Гущин ждал ее только в понедельник — рабочий день, но она не утерпела. В воскресенье тоже приехала в Главк к трем часам дня. Новостей было мало. Она узнала кое-что от дежурного по розыску. Полковник Гущин уехал в Коломну. Оказалось, что Светлана Лихотина проживает в Голутвине, это станция железной дороги и один из районов Коломны. Катя неплохо знала Московскую область и тут же представила себе карту железной дороги — на пути в Москву на работу Светлана Лихотина проезжала Бронницы. А это уже много значило. К четырем в управление розыска вернулся кое-кто из «рывших землю кротов» — сыщики приехали с Патриарших, где они побеседовали с Сусанной Папинака и работниками домового ТСЖ. Сусанна была в шоке от поступка своей домработницы. Она не могла поверить, что Светлана способна на такое. Трудно было сказать, известно ли приятельнице Регины о событиях более чем двадцатилетней давности на конкурсе красоты. Гущин пока запретил оперативникам касаться этой темы — у них еще не было никаких доказательств того, что Лихотина — это Жанет, кроме ее изуродованной шрамами головы. Да и информация парикмахерши «Барберрума» Ираиды Гарпуновой полностью противоречила этому утверждению — ведь Гарпунова говорила, что Жанет скончалась, оставив ребенка. При обыске у Лихотиной изъяли мобильный и две связки ключей от квартир. Одни оказались от ее квартиры в Голутвине — маленькой, чистенькой, двухкомнатной, в кирпичном доме рядом со станцией. Там нашли несколько париков из натуральных волос и много лекарств, все это отправили на экспертизу. Со второй парой ключей произошла заминка. А затем выяснились поразительные вещи. Сыщики проверили, нет ли отпечатков Лихотиной среди отпечатков, изъятых на подоконнике и рамах окна, где крепился цветочный ящик. Светлана Лихотина ведь долгое время работала в подъезде розового дома консьержкой и могла попасть туда без труда, зная коды дверей парадного и черного хода. Отпечатки на окне не совпали. Но оперативники отметили одну странность: когда они начали обход подъезда вместе с представителями ТСЖ, чтобы опросить жильцов, на площадке этажа, где крепился ящик, им снова одну из дверей открыла горничная-филлипинка, сообщившая, что ее хозяева по-прежнему за городом. А за второй дверью заливались лаем маленькие собачки. Представительница ТСЖ сказала, что квартира принадлежит музыкальному продюсеру Потемкину, и он, возможно, ненадолго уехал за границу, а за своими собачками — двумя шпицами и болонкой — попросил кого-то присмотреть. Кого-то? У нее в конторе имелся мобильный телефон продюсера, его сравнили с телефонами из мобильного Лихотиной. Один номер совпал. Продюсера отыскали в Париже — он был удивлен звонку полицейских, но подтвердил: да, он нанял бывшую консьержку их дома Светлану для ухода за собачками, оставил ей ключи — она и раньше выполняла для него эту работу, когда он уезжал. Она честная, порядочная женщина, он ей доверял и ключи, и собак, потому что «у нее ведь опыт есть работы с животными». Какой опыт? «Ну она же когда-то работала в ветклинике, — ответил продюсер и забеспокоился: — Что случилось, ограбили квартиру?» Его заверили, что все в порядке, но ему лучше поскорей вернуться, потому что собачки остались без присмотра. Так решилась проблема «негде спрятаться на этаже». Катя слушала оперов и думала: Светлана Лихотина была в квартире продюсера. Она знала время, когда каждую неделю Пелопея посещает своего психотерапевта. Она просто дождалась своего часа. Ящик она могла подготовить заранее, слегка вывернула болты, а затем уже вывернула их совсем. Ящик грохнулся, едва не убив девушек. В то время когда Катя металась по этажам, звонила в квартиры, Светлана Лихотина пережидала опасность в доме продюсера с собачками. Позже, когда суета и шум миновали, она спокойно покинула подъезд. Стремянка, загородившая дверь во двор, — тоже дело ее рук. Ей просто повезло, что рабочий притащил лестницу. Если бы ее не было, она, как бывшая консьержка, придумала бы что-то еще, чтобы заставить Пелопею выйти через парадное, над которым нависал цветочный ящик. Все вроде было логично, все складывалось. Кроме одного, самого главного: удар ножом Светлана Лихотина нанесла младшей Грете, а не Пелопее. Неужели перепутала сестер в темноте на улице? Новость о том, что Лихотина некогда работала в ветклинике, заставила оперативников насторожиться. Тут же вспомнили детали убийства Виктора Кравцова. Препарат тиопентал натрия, использованный убийцей как лекарство «вырубон». Этот препарат применяется в ветеринарии для усыпления животных. Выходило, что Светлана Лихотина могла его достать. Где? У кого? Следы явно вели в Коломну, где она жила. И Катя надеялась на Гущина и его команду — что они еще откопают? В понедельник, сгорая от любопытства и нетерпения, она прилетела в Главк к девяти, но новостей не было. Полковник Гущин все еще находился в Коломне, его ждали лишь к вечеру. Не было в Главке и Клавдия Мамонтова. Катя очень этому удивилась — он словно в воду канул. Знает ли он вообще о том, что стряслось на Патриках? И где его носит? Катя слонялась по кабинету, попробовала заняться своими прямыми обязанностями сотрудницы Пресс-службы, но без толку. Ее ведь прикомандировали по просьбе Гущина к опергруппе. И все ее мысли сейчас были заняты именно этим делом, а не сводками происшествий. Катя вспоминала свою единственную встречу со Светланой Лихотиной. О чем они тогда говорили? Она не сказала им ничего конкретного ни про Пелопею, ни про Кравцова. Показалась какой-то странной, толковала о «визите сатаны на Патриаршие». Была ли это лишь маска? Или она правда странная? Если это Жанет, то как ее не узнала Регина? Ведь она видела консьержку и домработницу десятки раз. Или все же это большой срок — двадцать три года? Если Лихотиной делали пластические операции лица, то… Но как тогда относиться к уверениям парикмахерши Гарпуновой о том, что Жанет скончалась от нанесенных травм? Они ведь столько времени искали следы ее дочери, подозревая, что это Александра Быкова! Кто прав, кто не прав в этой головоломке? Катя надеялась, что Гущин вернется из Коломны и хоть что-то прояснит. И он вернулся. Кое-что оперативники действительно нашли. Но ясности не прибавилось. В семь часов вечера полковник Гущин объявил большой сбор — оперативку по предварительным результатам. Катя вся обратилась в слух. Перед совещанием она все же улучила момент и спросила, где Клавдий. Гущин лишь отмахнулся — он в Бронницах, работает с местным розыском. У них там свои задачи. В Коломне и по месту жительства подозреваемой в Голутвине удалось узнать и много, и мало в одно и то же время. Как на эти новости посмотреть. Соседкой Лихотиной по лестничной площадке оказалась врач ветклиники, которая подтвердила, что четыре года назад Лихотина действительно работала в Коломенской ветлечебнице в качестве секретарши — вела записи и хранила документы. Ветклиника специализировалась на обслуживании фермерских хозяйств, птичьих ферм и местной свинофермы. Лихотина вместе с ветеринарами бывала там, порой закупала на фермах для себя мясо и субпродукты — она делала великолепную домашнюю колбасу. Соседка-ветеринар категорически отрицала, что Лихотина имела доступ к сильнодействующим лекарствам и никакие препараты из ветлечебницы не пропадали. Покинула она свою работу по состоянию здоровья. И тут соседка замялась, начала явно что-то недоговаривать. Ее попросили ничего не скрывать. И тогда она сказала, что Лихотина по неизвестной причине пыталась покончить с собой — открыла газовую духовку и сунула туда голову. Именно она, соседка, почуяла запах газа и подняла тревогу. Лихотину откачали. После этого она ушла с работы и, по слухам, месяц пролежала в областной психиатрической больнице. Подняли медицинские документы в коломенской поликлинике: первая запись в карте — десятилетней давности. Судя по названиям лекарств, которые прописывали Лихотиной, ей требовались препараты, поддерживающие иммунную систему. Такие часто назначаются тем, кто перенес операции по пересадке кожи или пластические. Однако в больничной карте не было и намеков на то, что Лихотиной действительно делали пластику лица. В графе операции просто значилось: да, была хирургия. В областной психиатрической больнице тоже подняли медицинскую карту — четырехлетней давности. Полковник Гущин зачитывал опергруппе диагноз по бумажке. Катя отметила, что за всеми длинными названиями скрывается в основном тяжелая депрессия. Кроме этого психиатр отметил «суицидальные наклонности». По словам больной, попытки суицида имели место и раньше, в молодые годы. Вырисовывалась странная картина: четыре года назад сорокатрехлетняя Светлана Лихотина попыталась покончить с собой, попала в психиатрическую больницу, затем резко сменила насиженное рабочее место в офисе ветклиники в родном городе и предпочла более тяжелую работу, с долгими поездками на электричке в Москву, в качестве консьержки дома, где находилась квартира, принадлежавшая Регине Кутайсовой и ее семье. Катя подумала, что Лихотина, столкнувшись с тяжелой депрессией, сначала захотела умереть. Суицид не удался, и она отринула от себя эту мысль, заменив ее идеей мести той, которую явно винила во всех своих жизненных бедах и уродстве. Вроде бы логично, да? Но оставался открытым главный вопрос: была ли Светлана Лихотина той самой Жанет, облитой кислотой? Полковник Гущин объявил, что вызвал к себе для беседы Регину Кутайсову. Она приехала в ГУВД одна. Сразу же после совещания ее проводили в приемную Гущина, а оттуда в кабинет. Катя поняла: беседу с Региной Кутайсовой Гущин решил провести один на один. Доказательств самого нападения на Жанет они до сих пор не имели — уголовное дело не было найдено, в банке данных потерпевших Светлана Лихотина не значилась. Регину Кутайсову не в чем было обвинить официально, Гущин и не собирался этого делать. Катя помнила то впечатление, которое произвела на него на Патриках красавица Регина. Знала Катя и то, что ей не суждено узнать, о чем станут говорить эти двое за закрытыми дверями. Но как хотелось подслушать! Приложить ухо к замочной скважине! Увы, увы… Беседа, содержание которой так и осталось для Кати тайной, не была долгой. Полковник Гущин предложил Регине Кутайсовой сесть. Она держалась прямо и спокойно, но глаза ее покраснели от слез. Она была в черных брюках и черном шерстяном пончо, куталась в него зябко. И смотрела на Гущина выжидательно и печально. — Как чувствует себя Грета? — спросил Гущин. — Нормально в физическом смысле, рана, к счастью… — Регина не удержалась и всхлипнула, достала из сумочки бумажную салфетку. — Как подумаю, что могло быть, так и… Но она очень сильно напугана. — Еще бы. Лихотина пыталась ее убить. А до этого сбросила на ваших дочерей цветочный ящик. Промахнулась. — Она что, больная? Сумасшедшая? Что мои дети ей сделали?! — Не дети, Регина. А вы. Так она считает, мне кажется. Регина подняла на него изумленный взор. Гущин пытался понять — фальшивое это удивление или подлинное. — Вы ведь часто с ней виделись, встречали ее? — спросил он. — Конечно! Она три года сидела в нашем подъезде, дверь открывала. Мы, правда, тогда жили еще всей семьей на Новой Риге, но приезжали в квартиру. Потом Пелопея там стала жить. А после я Свету каждую неделю видела у Сусанны, она же ее домработница! — Светлана Лихотина никого вам не напоминала внешне? — То есть? — Жанет, — полковник Гущин наконец произнес это имя. Оно повисло в воздухе как зыбкий фантом. — Кто? — спросила Регина. — Жанет, — повторил Гущин. — Только не притворяйтесь, очень вас прошу, что вам это имя незнакомо. Нам все известно о событиях конкурса красоты девяносто четвертого года. Он блефовал. Им ничего не было толком известно, лишь информация, купленная за деньги — правда или ложь. Но на Регину его фраза произвела сильное впечатление. Она как-то обмякла на стуле, словно готова была вот-вот грохнуться в обморок. Сумочка свалилась с ее колен. Гущин поднялся, обошел стол, нагнулся, поднял сумочку и положил на стол. — Возможно, Лихотина — это Жанет. Вам никогда не приходило это в голову? Возможно, она мстит вам за то, что вы сделали с ней когда-то. Выбирает для мести ваших дочерей — сначала Пелопею, затем их обеих, потом Грету. — Нет. Это невозможно. Нет.