Тут Бёрье Стрём издал странный звук – что-то похожее на мычание, каким олениха успокаивает теленка, – и Рагнхильд растаяла. Ей нужно было остановить это, нажать на красную кнопку. – Малышка, – промурлыкал Бёрье, как будто она и в самом деле была маленьким ребенком. Внутри Рагнхильд будто что-то взорвалось. Или разорвалось на две половинки, как лист бумаги. Слезы хлынули с такой силой, что она чуть не задохнулась. Рагнхильд нечего было противопоставить этому потоку. Не она проливала слезы. Это они выливались из нее, разрушая изнутри, как поток горную породу. Или как ледоход – где-то что-то треснуло и высвободило воду из ледяного плена. – Может, мне все-таки зайти, поддержать тебя? – спросил Бёрье. Она сказала «да» – и минуту спустя рыдала у него на плече в прихожей. Бёрье приходилось держать ее крепко, чтобы Рагнхильд не развалилась на части. Он сжимал ее в объятиях и раскачивал, без лишних слов и вопросов. Рагнхильд так и не хватило сил рассказать ему о Пауле. В промежутках между рыданиями она думала о том, что эти объятия – утешение и ловушка одновременно. Какую все-таки страшную цену готова заплатить женщина, чтобы только не рыдать в одиночестве? * * * Анна-Мария Мелла добралась наконец до дивана в гостиной. На кухонном столе громоздились пустые коробки из-под пиццы. Семья давно поужинала. Порция Анны-Марии дожидалась на тарелке. Мелла проигнорировала гору немытой посуды в мойке. Устало заморгала на остатки еды, прилипшие к сетке в сливном отверстии. Не стала разгружать посудомоечную машину. Отрезала кусочек пиццы, решив, что холодная ничуть не хуже разогретой, отнесла на диван и включила телевизор. Еще один звонок – и остаток вечера в ее полном распоряжении. Анна-Мария позвонила Свену-Эрику Стольнаке. – Мы готовим оссобуко[56], – радостно сообщил тот и чуть тише добавил в сторону: – Это Мелла. – Передавай привет. – Должно готовиться три часа, – продолжал Свен-Эрик в трубку. – Кошки с ума посходили. Они получили свое, когда я резал мясо. – Мясо? – оживилась Мелла. – Держу пари, вы достали бутылку красного вина. – Да, конечно! Мелла рассказала Свемпе о Галине Кириевской и своей поездке в Риксгренсен. – Что за черт? – огорчился Свемпа. – Бедная девочка… – Не верю, что она сама выбросилась из окна, – сказала Анна-Мария. – Нужно вызвать на допрос тех русских. – Это понятно, но на каком основании? – Ну это ведь русские управляли автодомом с проститутками? – Да, но мы не можем вызвать их на допрос только потому, что они русские. – Они не просто люди с улицы, – возразила Анна-Мария. – Крайне подозрительные личности. – Всё так. Но если у нас на них ничего нет, это все равно ничем не кончится. Наберись терпения, дождись рапорта Похьянена. Вся штука в том, что стоит их припугнуть – и они тут же сделают ноги. – Я знаю, Свемпа. А что твой контакт, тот сконец? Можешь показать ему их фотографии? Вдруг он кого-нибудь опознает. – Конечно, – с готовностью согласился Свен-Эрик. – Что там с Ребеккой? Слышал, Чума и Бьёрнфут отстранили ее от дела? – Ребекка не одна этим занимается, – сухо возразила Мелла. – Ну этого я и не говорил. – Ребекка не может работать в команде, – продолжала Анна-Мария. – Она одна принимает решения, ведет свое следствие, так что нам потом остается только расхлебывать. – Возможно, – задумчиво согласился Свен-Эрик. Он замолчал. Анна-Мария догадывалась, что оба они думают сейчас об одном и том же. О том случае, когда своевольничала Анна-Мария. Вытащила пистолет и ворвалась в имение «Регла» финансиста Маури Каллиса. В тот раз Свен-Эрик был вынужден стрелять в человека и не скоро потом оправился. – Но Ребекка не из тех, кого заботит лишь собственная шкура, – сказал Свен-Эрик. – И уж если она возьмется перетряхивать вещи, непременно выпадет что-нибудь, с чем можно работать, согласись. «Ну вот, опять про Ребекку», – вздохнула про себя Анна-Мария Мелла. – Я всего лишь расстроилась немного, – сказала она вслух. – Мы с тобой столько лет проработали вместе, Свемпа… Скажи, я хороший полицейский? – Лучший, – с чувством успокоил Меллу Свен-Эрик. – Идеальный шеф. Прекрасный коллега. Великолепный следователь. – Скучаешь по работе? – спросила его Мелла. На самом деле ее интересовало, скучает ли Свемпа по ней. – Со мной здесь черт знает что творилось после выхода на пенсию, – выругался Свен-Эрик. – Спроси Айри, она расскажет. – Ну хорошо, – ответила Анна-Мария. – Заканчиваем. Я сижу на диване с куском холодной пиццы на коленях. И вообще, вокруг все не настолько уютно, как можно вообразить себе на расстоянии. – Успеешь еще погреметь кастрюлями, когда выйдешь на пенсию, – заверил бывшую коллегу Свен-Эрик. – Выше голову, Мелла! Они распрощались. Мелла свернула кусок холодной пиццы и запихнула в рот. Ей не очень-то понравилось пережевывать застывший жир, да и по телевизору шла какая-то непонятная программа. В это время в дверях появилась Йенни. – Всё в порядке. – Анна-Мария как смогла изобразила улыбку. – Просто иногда на работе выдается неудачный день. – Я читала в Сети о мертвой девушке в Риксгренсене. Ты имеешь в виду ее? – И ее тоже. Йенни пригладила волосы. Быстро покосилась на телевизор. – Что смотришь? – Сама не знаю. Эта женщина – врач, насколько я поняла, и избавляет людей от аномально больших прыщей. Скажи, чтобы я поднялась с этого дивана и потратила свою жизнь на что-нибудь более стоящее. – Не надо, – возразила Йенни. – Иногда нужно просто полежать на диване и посмотреть дурацкую программу. Нельзя быть одинаково разумной и эффективной все время. «Вот ты какая стала, – удивилась про себя Мелла. – А ведь когда-то протягивала ко мне ручонки, как теперь я протягиваю к тебе… Утешаешь меня в трудную минуту… Ты не такая, как я. Думаешь по-другому, хочешь другого». – Обещай мне, что будешь осторожна, – сказала вдруг Мелла. – Что? – не поняла Йенни. – Осторожна? Почему, с чем? – Со всем. С машиной на дороге. С мужчинами. Йенни улыбнулась. Она была такой красивой, когда улыбалась, что Мелле иногда становилось страшно. – Послезавтра ты пойдешь на девичник к Ребекке, а завтра мы едем покупать тебе платье. Давай, мама! Когда ты в последний раз покупала что-нибудь для себя? * * * После ужина Свен-Эрик позвонил Симону и спросил, не согласится ли тот взглянуть кое на какие фотографии. Речь идет об опознании мужчин, которые заправляли в автодоме с проститутками. – Я их не помню, – ответил Симон. – Слишком много тогда выпил. Это была откровенная ложь. Он не хотел. Свен-Эрик предпринял еще одну попытку. Симону в любом случае имеет смысл взглянуть на снимки. Он ведь видел этих мужчин не один раз. А теперь еще Галина Кириевская найдена мертвой под окнами отеля в Риксгренсене… Полиция не уверена, что это несчастный случай. Кому еще было известно, что Галина там работает? На этот раз Симон почти разозлился. – Я же сказал, что не хочу вмешиваться в это. Понятия не имею, как выглядят эти громилы. – И добавил тише: – Это ведь рискованное дело. Неужели сами не понимаете? Тут Свен-Эрик так затосковал, что едва нашелся что ответить. Он понимал, что Симон боится. Но понимание – слабое утешение. «Какой все-таки народ пошел бесхребетный», – подумал Свемпа. * * *