– У вас серьезных повреждений не видно. Вы сильно его повредили? – Хочу верить, сильно. – Можете сохранять скорость и курс? – Да. «Килинг» быстро обгонял танкер; через несколько секунд переговариваться станет невозможно. – Сохраняйте общий курс с переменным зигзагом. План семь. Смотрите внимательно – за вами идет «Кадена». – О’кей. – Мистер Харбатт, примите управление. Окликните следующее судно, выясните, какие у него повреждения. Если все в порядке, поставьте его в кильватер танкеру и охраняйте обоих. – Есть, сэр. – Теперь вы, мистер Доусон. У Доусона в руках был планшет. Он взял с прокладочного стола тусклый красный фонарик и посветил на сообщение. Краузе забрал у него фонарик и планшет. – Местами сильно напутано, сэр, – виновато произнес Доусон. – Я расшифровал что мог. Некоторые слова были полной абракадаброй, зато другие четко выступали в свете фонарика. ПОДКРЕПЛЕНИЕ ВЫСЛАНО. Мешанина букв. КАПИТАН ГРУППЫ ОХРАНЕНИЯ ГРАФ ИЗ ЛИ СМН. Опять мешанина. ОЖИДАЙТЕ САМОЛЕТ БП 272-42 ПРИЛОЖЕНИЕ ЭЙЧ. Еще мешанина. – В этом я уверен, – сказал Доусон, тыча пальцем в аббревиатуру БП. – Вот. Помимо радиограммы, к планшету была приколота выписка: «ЕГО ПАРОЛЬ UW ВАШ ОТЗЫВ BD». – И на том спасибо, – сказал Краузе. – Рассыльный! – Да, сэр. – Попросите старпома зайти на мостик. – Он замялся перед этой фразой, поскольку та, что сложилась у него в голове: «Мои приветствия старшему помощнику, и я буду признателен, если он поднимется на мостик», – была бы невыносимо напыщенной, эхом старых линкоров в мирное время, и для эсминца в боевой обстановке ее пришлось переформулировать. Он заново изучил радиограмму. Она была составлена почти двенадцать часов назад и добиралась куда дольше предыдущей, отправленной срочно. Каналы связи перегружены, однако Адмиралтейство, видимо, рассчитало, что он получит ее вовремя и успеет принять нужные меры. Но это замечательно, что подкрепление уже вышло. СМН означает у британцев старшего морского начальника, не то что набор букв вроде ЗВЗ или КОБ[61], что означает просто награды. И этот капитан будет старше его по званию. Он примет командование. Краузе поймал себя на горьком чувстве без всякой примеси облегчения. Он хотел бы сам довести это дело до конца. Его ватная усталость сменилась досадой. – Я не решаюсь гадать, что тут в напутанных местах, сэр, – продолжал Доусон. – Есть несколько чисел… – Очень хорошо, мистер Доусон. Немного странно – и очень по-британски, что Адмиралтейство взяло на себя труд сообщить, откуда этот капитан Граф, который примет командование. Из какого-то Ли. Краузе знал несколько Ли в Штатах, но наверняка они и в Англии есть, как есть Бостон и Ньюпорт. Но зачем это упоминать? И внезапно Краузе осенило. Объяснение было такое забавное, что немного смягчило досаду и горечь. Это не Граф из Ли, это английский лорд, капитан граф Изли. Одно слово, не два. – Да, капитан? – спросил, входя, Коул. – Прочтите. – Краузе протянул ему планшет и фонарик. Коул нагнулся к планшету, держа фонарик в двух дюймах от бумаги. Прямой обязанностью Краузе было сообщить своему заместителю такую важную новость. – Прекрасно, сэр, – сказал Коул. – Вы сможете отдохнуть. В темноте он не видел лица Краузе, иначе выбрал бы другие слова. – Да, – хрипло ответил Краузе. – Отправлено в восемнадцать ноль-ноль ГГВ[62], – заметил Коул. – И сказано, что подкрепление уже вышло. Скоро мы их уже увидим. Они пойдут самым полным ходом без зигзага. Ну, чем скорее, тем лучше. – Да, – сказал Краузе. – Вы знакомы с этим капитаном Графом, сэр? – спросил Коул. – Это не его фамилия, – ответил Краузе. Никакими силами он не мог бы сейчас подавить чувство собственного превосходства. – Он лорд. Граф Изли. – Граф? Но вы ведь с ним даже не встречались? – Не помню, чтобы встречался, – сказал Краузе. – В смысле, точно не встречался. Последнюю фразу совесть заставила его произнести во искупление предыдущей. Он разговаривал со многими британскими офицерами, но точно запомнил бы графа Изли, и нечестно притворяться, будто он мог такое забыть. – Не рискнете угадать, что в этих шифрогруппах, Доусон? – спросил Коул. – Нет, сэр. Я уже сказал капитану. Там цифры, поэтому труднее. – Насчет цифр не сомневаюсь, – заметил Коул. – Время встречи не указано. Позиция не указана. Но самолет будет примерно через час после рассвета. В этом можно не сомневаться. – Думаю, да, – ответил Краузе. – Лучшая новость в моей жизни, – сказал Коул. – Спасибо, что сообщили мне. Очевидно, Коул и не подозревал, что Краузе может огорчаться из-за передачи командования. – Капитан, сэр, – сказал Харбатт. Во время их разговора он в мегафон перекрикивался с грузовым судном, отдавал приказы рулевому и по временам чертыхался себе под нос. – Да, мистер Харбатт? – У второго грузового судна, «Саутленда», по их словам, довольно большая вмятина на правой раковине. Но повреждения по большей части выше ватерлинии, и с течью они справляются. У «Хендриксона» все повреждения выше ватерлинии. Я построил их в колонну, «Сатерленд» впереди. Они говорят, могут делать десять с половиной узлов, «Хендриксон» может делать одиннадцать. И сзади уже подходит «Кадена», сэр. – Каково расстояние до конвоя? – Четыре мили, если радар не врет, сэр. Пока их еще не видно. – Очень хорошо, мистер Харбатт. «Кадену» тоже поставьте в колонну и охраняйте всех. – Есть, сэр. Как только Харбатт отошел, Коул обратился к Доусону: – Вы уверены в пароле и отзыве? – Насколько вообще можно быть уверенным. Очень важно было оценить способности и характер Доусона. В его тоне не было ни чрезмерной самоуверенности, ни жалобности. – И на том спасибо, – сказал Коул, в точности повторив слова Краузе. – Часа через два можно его ждать. – Как вы это определили, Чарли? – спросил Краузе, успев в последний миг сдержать изумленный возглас. – У нас уже ГГВ, – ответил Коул. – Рассвет сегодня утром в шесть тридцать пять. Сейчас пять двадцать. Уже светает, сэр. И впрямь светало. Совершенно точно. Коул и Доусон были уже не черными тенями; различался намек на бледные лица. Через два часа! Это было фантастически, невероятно. – Мы идем по графику, – заметил Краузе. – И мы ближе, чем они рассчитывают, сэр, – добавил Коул. Адмиралтейство не знает, где сейчас караван. Судя по отправленной два дня назад… два дня? по ощущению прошло скорее две недели… рекомендации резко сменить курс в связи с запеленгованными радиопереговорами немецких подлодок, оно предполагает, что конвой сильно отстал от графика. А он упрямо шел вперед без задержки. – Надо сообщить «Доджу» и «Джеймсу», – сказал Краузе, похлопывая по планшету рукой в перчатке. – Я им сообщу. Ночью не смог с ними связаться. Они были слишком далеко. – Если позволите, я постою рядом, сэр, – с ноткой извинения в голосе предложил Доусон. – Быть может… Недослушав, что тот бормочет, Краузе шагнул к рации. Доусон знал кое-что и про связистов, и про старших офицеров; знал это и Краузе. Адмиралтейская радиограмма адресована командиру эскорта, но «Додж» и «Джеймс» ее, скорее всего, тоже получили. И, весьма вероятно, расшифровали, хоть это и было незначительным нарушением приказов. В такое время и в таких обстоятельствах дисциплине трудно устоять перед любопытством. На слова Краузе о полученной радиограмме оба капитана ответили тоном, до смешного похожим на тон Доусона, – виноватые нотки слышались даже по рации, почти не пропускающей интонаций. – Да, сэр, – сказал Дикки и, чуть помявшись, добавил: – Мы тоже ее приняли, сэр. – Я так и думал, – ответил Краузе. – У вас есть пароль и отзыв? – Да, сэр.