А может, и нет. Звон стоит в ушах, и я открываю глаза. На экране телевизора улыбающаяся женщина в очках с твердой оправой заменяет логотип Flight Train. –Доброе утро, кандидаты Передового Центра. Несколько заключенных усмехаются с отвращением, включая Кейси. Все на самом деле серьезно. Это смахивает на то, будто мы в тематическом парке, в нашем домике, где комната ожиданий для некоторых – это научно– фантастическая поездка с лазерами и летающими кораблями. –Позвольте мне устно приготовить вас, прежде чем симуляция начнется. Как только вы покинете станцию, ваш месячный срок начнется. Мое сердце ускоряется. –Все вы сдали утвержденный экзамен и подписали контракт. У каждого из вас есть монитор, который будет вычислять ваши эмоции и гормоны. Он не сможет вторгнуться в любой другой аспект вашей физиологии. Затылок колет, когда я думаю о чипе, прорывающемся все глубже и глубже в моё мозговое вещество. –Как мило с их стороны, – Валери сплевывает, её глаза прикованы к экрану. –Кроме того, напоминаем, что вы будете под постоянным контролем сотрудников ПЦ во время симуляции, даже если это не очевидно для вас. Ваш физический выбор и взаимодействие с другими заключенными будут сопоставлены с вашими внутренними расчетами, чтобы определить Ваш моральный статус. Каждое действие мы делаем под радаром. – Ваш поезд прибудет в пункт назначения примерно через 1.7 часов. И она исчезает. Но она не меняется логотипом поезда Flight Train. Вместо этого прокручивают документальный фильм. Документальный фильм о нас. Нет повествований, только серия новостей, клипов, начинающих с преступлений Кейси. Мальчик, который похоронил своего отца живым. Репортеры подробно детализируют ночь убийства, нападение Кейси и процесс по делу. Кейси сам признал себя виновным в преступлении, пока его мать, тетя и ближайшие друзья утверждали, что его шантажируют. Доказательств не было, орудие убийства – лопату, не нашли. Настоящая правда Кейси остается тайной. Я отвожу глаза от телевизора, чтобы изучить его. Кулаки сжаты, он смотрит на экран прикрытыми глазами. Гордон вне себя от нечестивого развлечения. Валери после недолгого просмотра поворачивает голову к стене кабины. – Зачем они делают это?– шепчет мальчишка с очками Дамера достаточно громко для меня и, возможно, для парня рядом с ним.– Какова цель этих кадров? Я взглянула на него. Он не может быть старше восемнадцати лет. Черт, если бы я не знала, что у Передового Центра есть возрастной минимум, то я предположила бы, что ему четырнадцать. Его очки сползли на кончик носа. Он поднимает подбородок, возвращая их обратно. Я не знаю, ожидает ли он фактически ответ, но я, так или иначе, отвечаю. –Либо опозорить нас, либо ввести в курс дела, так как мы должны будем взаимодействовать друг с другом. Он усмехается. –Ну, это очевидно. Но почему кадры наших преступлений? –Усилить напряженность. Заставить скептически относиться друг к другу. Он чешет нос. – Черт возьми, у меня зуд. – Я могла бы предложить поцарапать его зубами, но… – Хорошая попытка, Ибарра. Мне не нужны кадры, чтобы быть скептиком.– Он улыбается и дергает головой, убирая челку с лица. Я узнаю его имя из документального фильма. Таннер, судили, как взрослого за то, что толкнул мальчика с обрыва. Видеозапись показывает всех. Эрити – девушка с миндалевидными глазами и черными, прямыми волосами осуждена за «принесение в жертву» четырех девочек во имя колдовства. Стелла – девушка с золотыми кудряшками, сожгла своего бывшего парня в его доме вместе с семьей. Блейз – долговязый мальчик, на другом конце моей скамьи, расстрелял двух парней в колледже, когда был пьян. Салем, мальчик, который ужасно похож на моего брата, изнасиловал несколько женщин. И наконец, Джасинда, которая убила семью во время автокатастрофы, когда пыталась покончить жизнь самоубийством. Конечно, они припасли лучшее напоследок. Дата на графике, мигающая на экране, сегодняшняя. Этот видеоматериал проигрывали этим утром. – Эвелин Ибарра – самая известная из более молодых кандидатов, была в центре практически всех национальных новостей, обсуждающих последние несколько месяцев, – говорит платиновая блондинка в утренних новостях за «круглым столом». – Наши опросы показывают: 18% американцев считают, что Передовой Центр покажет, что Ибарра невиновна, а 65% считают, что Передовой Центр признает ее виновной, и 17% колеблются. Что насчет других статистических данных, Гэри? Камера отдаляется. –Ну, – говорит Гэри,– я отказываюсь соглашаться с национальным мнением, Кэтрин. Случай незнаком лишь тому, кто не смотрит телевизор больше пяти минут. Вы знаете, я думаю, присяжные поддались бы, если бы судебный процесс продолжился, но Ибарра не выбрала ПЦ. –В том, что Ибарра признана виновной. –Вот именно. –Как вы думаете, долго ли она продержится в Передовом Центре? – Если мы изучим тех, кто совершал преступления ее масштаба, также приговоренных к ПЦ, и возьмем что– то из своего опыта, то я бы дал ей два дня. – Два дня? Вы даете ей лишь два дня? – Посмотрите на Антона Фрисана и Дженис Грей. Ни один из них не продержался дольше сорока восьми часов, что мы обнаружили после минимальной документации, опубликованной после окончании программы ПЦ. Их преступления были похожи на Ибарры. – Но Ибарра молода. Вы не думаете, что ПЦ был спроектирован так, чтобы принять это во внимание? – ПЦ разработаны, чтобы прекратить нравственные извращения. Воспринимайте их как конечную проверку на детекторе лжи. Моральная природа человека действительно не изменяется с возрастом, это было обнаружено несколько лет назад командой психоаналитиков в Филадельфии, если вы помните. – Я помню. – У Ибарры тот же моральный показатель, который будет и в тридцать лет, и если она зло, то ПЦ узнает об этом. Чувствуя взгляд каждого кандидата на мне, я смотрю вниз. Большинство взглядов презрительны, наполненные ненавистью. Пусть они и совершили преступление, я королева тьмы. Им не о чем беспокоиться. Если я окажусь действительно злой, то ПЦ позаботиться о том, чтобы за день– два мое сердце перестало биться. Прокручивают видеозапись моего преступления. Плачущая семья за пределами колледжа Рузвельта. Студенты и преподаватели плачут и кричат. ФБР, полиция, саперы. Штурм школы, чтобы поймать одного из стрелков, начавших пятьдесят шесть смертей. Штурм школы, чтобы поймать меня. Ещё видеозапись прокручивается от показываемого в прайм– тайм документального фильма моего преступления. Я была одной из восьми, кто стрелял на факультете, в колледже, единственная, кто не убила себя; психологическая натура, я струсила в последнюю минуту. Они так же упоминают Ника – другого стрелка – и тот факт, что мы познакомились через Меган. Я была ее лучшей подругой, он ее парень. Когда мы решили забрать нашу жизнь, мы убедились, что она ушла с нами. Я задерживаю дыхание и жду, жду, когда закончится видеозапись, пока все в кабине оторвутся от меня. Один парень отказывается. Ты труп, шепчет Кейси. Маленькая дверца скользит вправо позади его головы, автоматизированный шприц, выступает вперед. Игла укалывает Кейси в шею. Он дергается. – Какого черта? Его глаза закатываются. В моей шее острая боль, челюсть немеет, а вагон расплывается.