Все, что было, – это разговоры Лиама и Ника о теории хаоса. Мой разум продолжал возвращаться к этому, обдумывая все, что произошло в ту ночь, как если бы остался какой– то секрет в моей памяти, который я могла расшифровать. Теория хаоса просто констатировала наличие беспорядка в послушной системе. Это оправдывает врожденное чувство голода Ника, которое вызывает разрушение. Почему никто – его мать, учитель, друзья, школьный консультант – не почувствовал его жажду преступления, я никогда не узнаю. И этот аспект был просто частью хаоса. Я тоже была частью хаоса. Передовой Центр будет делать все возможное, чтобы найти смысл моих преступных побуждений, а если не сможет, то закон будет делать то, что должен. Это навсегда бы устранило беспорядок. ГЛАВА 11 Утром, когда огонь потух, я так замерзла, что каждый мускул моего тела окаменел. От углей поднимался дым, выделяя немного тепла. Моя спина замерзла, а за ней должен быть Кейси. Кейси. Со стоном я переворачиваюсь. Он ушел. Таннер спит на другой стороне, напротив костра, капюшон натянут на голову. Он, вероятно, пошел в туалет. Так что я жду, сначала пытаясь заснуть, но боль от беспокойства слишком сильна, и попытки заснуть становятся тщетными. Проходят минуты. Он заблудился. Вот и все. Я проклинаю себе под нос. Вставая, отряхиваю свои штаны. Деревья неподвижны – ветер даже листья не трогает. Я внимательно изучаю лес в надежде увидеть какое– нибудь движение или услышать шаги. Ничего. Убрав волосы под свитер, я натягиваю капюшон и иду на поиски. Я могу игнорировать мучительное чувство достаточно долго, чтобы оценить проблему, но в этот раз у меня голова кругом идет, струйка холодного пота скатывается по спине. – Пожалуйста, – шепчу я с каждым шагом. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я рискую, уходя дальше от лагеря. Таннер может проснуться без нас, или Кейси вернуться, а я все еще буду его искать. Но мои ноги не перестают двигаться. В моей памяти вспыхивает петля, которая утащила Валери. Что делать, если с ним произошло что– то подобное, а я была без сознания? Я не могу думать о таком. Не могу. Поднимается быстрый ветер, подгоняя меня. Он заставляет двигаться кроны деревьев, листья переворачиваются. Я внимательно слушаю, как ветер успокаивается, и раздается слабый мужской голос, музыкальный и спокойный. Этот голос принадлежит не Кейси. Мои ладони ноют, когда ногти вонзаются в кожу, сердце бьется так яростно, что меня тошнит. Медленно я делаю шаг к отверстию в скале. И еще шаг. Голос изменяется, пока не напоминает что– то знакомое, и я узнаю его. Я узнаю его, и не могу в это поверить. Гордон. Он произносит мое имя. – Я вижу тебя. Это очень плохо. – Эвелин, – поет он. – Иди и посмотри, что я нашел. Я могла бы убежать. Я могла бы убежать, но мое нутро говорит мне, что ставки слишком высоки. Как инстинкт – интуиция – более подавляющий, чем я чувствовала когда– либо. Я должна идти в эту пещеру. Я вдыхаю, подавленная запахом смерти. Свет зажигается, ослабевая до мягкого желтого свечения. Свет от огня – лампы – обрамляет его силуэт. – Эвелин. Иди и посмотри на мою добычу. Я уже могу видеть его добычу, поэтому захожу в пещеру. У меня нет другого выбора. Света недостаточно, чтобы бросить вызов темноте, брызги крови на стенах, видны искорёженные, расчленённые трупы. Теперь я вспоминаю его преступление в мельчайших подробностях. СМИ назвали это культом, несмотря на то, что это определение не совсем подходит. Просто кучка психопатов, которые нашли друг друга в Интернете, и дали друг другу основу для того, чтобы их желания воплотились в жизнь, их фетиши. СМИ назвали их Восьмеркой Мучеников. Очень напыщенно, но внушает страх. Монстр с большим именем. Они похищали подростков и увозили их в заброшенные здания, где мучали, а те истекали кровью, пока души не покидали их тела, а их изувеченные трупы были выброшены в реку. На теле парня была найдена ДНК, из– за чего был осужден Гордон. Парень, чьи преступления были не из– за азарта, а из– за болезни. И я знаю, почему он заманил меня в свое логово, с иллюзиями трупов, которые свисали с потолка, здесь стояла невыносимая вонь, что должно было заставить их выглядеть реальными. Логово с пустыми крюками для мяса висят в воздухе, как люстры. Средневековое оружие украшает стены.